Саймон Морден - Билет в никуда [litres]

Проклятие!

Я приношу свои извинения за то, что вы так испугались. Мы над этим работаем. Должно быть какое-то естественное объяснение случившемуся, и мы изучаем различные версии вместе с нашими коллегами из НАСА. Мы по-прежнему убеждены в том, что М-2 погибла, но в том крайне маловероятном случае, что все-таки кто-то остался в живых, возможно, что он пытается починить связное оборудование с помощью узлов и деталей разобранной метеостанции. Это никоим образом не угрожает ни вам, ни всем тем, кто находится на ПМБ.

Вам остается только сказать правду: вы не знаете, что произошло. Вы не знаете, как такое могло произойти. Потому что это действительно так. Мы также этого не знаем. Все наши модели показывают, что М-2 или уже погибла, или на пороге гибели. Если и остается кто-либо живой, долго эти люди не продержатся. Понимаю, это звучит жестоко, и все ваши чувства требуют попытаться им помочь, но вы этого не можете. Вы не должны этого делать. Вы не должны ничего говорить об М-2. Иначе вы поставите под угрозу все то, над чем мы с вами трудились, и лишите себя надежды на возвращение домой.

Просто держитесь. Мы разрешим эту проблему, и скоро все вернется в нормальное русло.

[конец расшифровки]

Наконец, в темноте своего спального закутка, выключив свет и включив планшет, Фрэнк нашел это на одном из снимков со спутников. Что-то похожее на ров, на водослив, на вход в шахту, через который въезжают грузовики по наклонной дороге, медленно опускающейся в землю и исчезающей под ней.

Это был естественный рельеф: траншея имела около пяти миль в длину и свыше полумили в ширину, и, если «Ксеносистемы» могли бы выкопать такое, им бы не были нужны ни НАСА, ни вообще кто-либо, и уж тем более Фрэнк. Но она была, понижаясь к западному концу, где – судить по спутниковой съемке было нелегко – переходила в тоннель. Определенно, траншея там не заканчивалась. Над землей виднелось что-то похожее на просевшую крышу, возможно, частично обрушившуюся, но вход был отчетливо виден – обширное пространство под навесом.

Это могли быть солнечные батареи, однако сказать это со всей определенностью было нельзя, поскольку на снимке они изображались лишь как несколько более ярких неопределенных точек. Фрэнк однозначно не смог разглядеть ничего похожего на жилые модули и рассудил, что они установлены под землей, защищающей от вызывающей онкологические заболевания радиации, под воздействием которой сам он жил и спал каждый день. Однако в траншее отчетливо была видна характерная тень от спускаемого аппарата, в нескольких сотнях ярдов от предполагаемой пещеры. Снимок был сделан в такое время суток, что все предметы отбрасывали на запад длинные четкие тени.

По прямой отсюда до этого места было семьдесят девять миль. Для М-2 было подозрительно удобно находиться в пределах досягаемости, а Фрэнк был человек подозрительный. Несмотря на увещевания Луизы, он был уверен в том, что за исчезновением седьмой метеостанции стоит вторая база «Ксеносистем». Он чувствовал это всем нутром. Луизе лгут, а она передает эту ложь ему.

Доложить Юнь о том, что ее оборудование просто… исчезло, сохраняя при этом бесстрастное лицо, оказалось очень трудно. Слава богу за радио и за то, что он находился на вершине вулкана один – по крайней мере в тот момент. Основная часть разговоров была проведена до того, как Фрэнк возвратился в ОМ-1.

Беседа с Люси явилась мучительным испытанием: Фрэнку она больше напоминала допрос. Сначала командир переговорила один на один с Юнь, затем с Джимом и, наконец, с Фрэнком. Он не хотел ей лгать. Но понимал, что должен, и потому весь вечер чувствовал себя отвратительно.

На следующий день наступил карантин. Неполный карантин. Научные эксперименты продолжались, работы по обслуживанию базы шли по графику. Однако ежедневные прогулки на ОМ-1 были приостановлены до тех пор, пока Люси не переговорит с НАСА.

Если Фрэнк смог разглядеть на поверхности Марса спускаемый аппарат, определенно, это сможет и кто-нибудь в НАСА? Фрэнк отправил сообщение Луизе, и та ответила, что Марс огромный, а процесс редактирования отдельных снимков, находящихся в общем доступе, уже отлажен. Пятнышко здесь, смазанный участок там, и вот уже все следы приземления будут стерты. Причин для тревоги нет.

Но Фрэнк не был так уверен. Нарастающее облегчение, которое он испытывал со времени прибытия экспедиции НАСА, бесследно испарилось в одно мгновение на вершине. Фрэнк ловил себя на том, что страстно желает гибели М-2, и ненавидел себя за это. М-2 имела лицо – осунувшееся, голодное лицо с запавшими глазами и омерзительной усмешкой. Это лицо добавилось к лицам погибших товарищей, которые являлись Фрэнку в сновидениях, а теперь оно заняло в них главное место. Голодное, такое голодное.

Больше всего Фрэнк опасался, что Люси или кто-либо другой додумаются до всего сами. Метеостанция могла исчезнуть только в том случае, если ее кто-то забрал, а поскольку никто из экипажа ПМБ этого не делал, оставалось единственное логическое заключение.

Но день шел, Джим безостановочно говорил об усадочных раковинах, лавовых трубах, песчаных ловушках, ледяных линзах и прочих геологических явлениях, выводя из себя Юнь предположением, что она совершила крупное научное открытие ценой своего оборудования. НАСА предложило поторопиться с установкой сейсмической сети.

Даже если на этот раз все обойдется, определенно мириться с подобной стратегией М-2 нельзя. Когда вторая база прекратит свое существование, все равно останутся какие-то следы, даже если все астронавты погибнут и превратятся в мумии. Рано или поздно кто-нибудь их обнаружит. И возникнут вопросы. Что делать? Это похоже на борьбу с огнем; всему зданию угрожает опасность сгореть дотла.

Восемьдесят миль. Пятьдесят миль до ОМ-1. Не исключено, что во время работы нынешней экспедиции кто-либо, например Джим, захочет отъехать подальше и исследовать пещеру. Или от Фрэнка ждут, что он должен также уничтожить и все следы М-2? Как он объяснит Люси свое отсутствие?

Никак. Фрэнк поделился своими опасениями с Луизой, и та как могла его успокоила. Больше он не мог открыться никому.

Фрэнк пытался забыться в заботах по обслуживанию базы. Он бесцельно бродил по теплице. Он не мог есть, не говоря о том, чтобы спать. Он вздрагивал всякий раз, когда его планшет пищал, извещая о пришедшем сообщении, и его повергало в ужас, когда с ним заговаривали. Несколько раз с ним пыталась поговорить Айла, но Фрэнк не понимал ни слова из того, что она ему говорила. В конце концов она оставила его в покое, а он просто слонялся, ожидая сигнала от Луизы, что все чисто. Что М-2 наконец вышла на связь или же всех ее обитателей со всей определенностью нет в живых.