Александра Гринберг - Дочь шторма, невеста огня [≈ Жнец крови и пепла] [litres]

Манекен, в который он запустил крохотный – в теории – огненный шар, полыхнул красочно. Киара, глядя на огненный столб, готовый в любую минуту превратиться в шторм и поджечь все вокруг, ругалась тоже красочно. Марк даже пожалел, что не прихватил с собой записную книжку – записать матерный загиб на смеси общеимперского, фейского и, кажется, любимого некросами крааттийского казалось сущей необходимостью.

«Да ты же ни хрена не соображаешь в заклинательстве! Двадцать пять лет, мать твою Элриссу, чтоб ей на том свете до конца времен волчком вертеться, а ты понятия не имеешь, как силу дозировать! Ты хоть что-нибудь о калибровке знаешь вообще?..»

Марк знал (не за красивые глаза магистра получил), вот только что делать со своей дурной силой – впрямь не имел понятия. Огненные заклинания выходили в разы мощнее, чем нужно, и жрали немерено сил. С эфирными получалось чуть лучше: молнии слушались охотнее, заклинания выходили правильнее и легче. Но Маркус Эйнтхартен, всю жизнь считавший себя огненным магом, никогда не придавал особого значения этой стороне своей силы, а потому и особыми умениями похвастать не мог. Искры искрами, но к высшей магии они не относятся.

Впору было бросать все к демоновой бабушке, топать в Академию к первачкам и слезно просить архимага Эрдланга взять под свое крыло. Ну, или плюнуть на все и свалить куда-нибудь подальше от долбаного Иленгарда и Киары-деспота-в-юбке-Блэр.

Нет, тут Марк, конечно же, врал – никуда от нее сбегать он не собирался. Но за вчерашнее катастрофическое поражение было невероятно стыдно. Киара, хоть и пребывала еще не в самом лучшем состоянии, умудрилась извалять его в песке и вынудила растратить весь резерв. (Генри потом смотрел крайне осуждающе, когда хозяин доедал третью тарелку рагу из оленины.) Сам Марк достал ее всего пару раз, и то, как ему показалось, она уступила исключительно из жалости.

Хорошо, хоть помирились, пусть и вышло по-дурацки. Поднимать тему Марк не хотел – разговор неминуемо привел бы к ссоре, а в своем психическом состоянии он не был уверен. Спятившая магия пугала до Бездны, и видят боги и богини, он знать не знал, что со всем этим делать. А спалить Киару и Генри вместе с домом и всем Речным районом в его планы не входило. В итоге все, что пришло на ум – вместо опостылевших разговоров, разборок и прочей чушатины, какой занимаются нормальные влюбленные парочки, – это притянуть Киару к себе и обнять так крепко, что она ойкнула и мстительно впилась острыми ногтями в плечо. И пробормотать куда-то в шею: «Прости… Прости, пожалуйста. Буду слушаться, клянусь».

На этот раз вышло действительно искренне. Потому как Марк не представлял, чтобы ему в ближайшую вечность пришло в башку сунуться к какой-нибудь нечисти.

Пялиться в потолок изрядно надоело, браться за книгу было лень, а спустя какое-то время в дверь комнаты поскребся Генри, недвусмысленно напоминая, что пора бы пожрать. Действительно, пора – солнце вовсю светило в окна, да и в животе уже начинало урчать. Аккуратно встав, стараясь не разбудить Киару, Марк направился на кухню.

Точнее, на то, что от нее осталось. После его выброса уцелела жаровня и половина диванчика.

– Да-да, Генри, я знаю, будь ты человеком – точно убил бы меня.

Марк наскоро приготовил завтрак на всех троих. Причем завтрак Генри выглядел аппетитнее – нужно было задобрить несчастного, особенно накануне неизбежного ремонта. Благо обои, занавески и мебель они с Киарой выбрали еще вчера. Марк был рад ее компании, нагло свалив на свою принцессу сие безрадостное предприятие и доверившись ее вкусу. Правда, пришлось раскошелиться чуть ли не на половину месячной зарплаты – Киара явно не слишком любила экономить, особенно если ей что-то действительно нравилось.

– Посадить бы тебя на диету, – вздохнул он, ставя перед псом миску. Тот в ответ посмотрел возмущенно.

«Ты притащил в мой дом девку, сжег мою кухню, а теперь собираешься лишить последней радости в жизни!» – легко читалось во взгляде.

– Понятно. На диету скорее сяду я.

Ковыряться в тарелке под одно чавканье пса было скучно, а будить Киару, которая уж точно заслужила выходной, казалось кощунством. Марк решил еще раз пролистать книгу Элриссы. В ней точно было нечто важное, но что именно – они с Киарой так и не поняли. Шафрийский был знаком обоим, но современный, в то время как текст был написан на старом наречии, и понять можно было едва ли десятую часть.

Согнувшись над столом и позабыв о чашке с миндальным чаем, он принялся перерисовывать один из знаков. И так увлекся, что не заметил, как вошла Киара.

– Опять читаешь про Наместников Тьмы? – В ответ на вопросительный взгляд она пояснила: – Древний орден шафрийских некромантов, что-то типа нашего Темного Круга. Вроде занятное чтиво, но, как понимаю, в сухом остатке мы получаем еще одну сказочку про лича.

В самом деле, в архаичном шафрийском слово «лич» означало «жнец». Кровавый жнец издревле был одним из популярных фольклорных персонажей Юга, да и в империи многие знали жутковатую сказочку о кровопийце, восставшем из щепотки пепла.

И впрямь забавная сказочка, особенно для некромантки.

– Ну, стоящих идей все равно нет ни у тебя, ни у Круга. А книжка эта, на минуточку, собственность моей почившей маменьки. Так что, может, нам стоит найти приличного переводчика и узнать, в чем суть этих россказней?

Предложение, на взгляд Марка, вполне резонное – все-таки книжица не похожа на сборник сказок, да и выхваченные из текста описания складывались в какую-то не шибко сказочную картинку. Одним «жнецом крови» там дело не ограничилось.

– Могу предложить Зейру как носительницу языка, знакомую со старым наречием. Все лучше, чем гоняться по всему Иленгарду за архимагами и вымаливать у них помощь. – Киара выразительно поморщилась. Само предположение, что она побежит вымаливать у кого-то помощь, казалось смехотворным. – Если согласен, я отнесу ей этот литературный памятник сегодня. Все равно хотела еще одежду захватить.

Марк в ответ пожал плечами, соглашаясь, – книжка, хоть и была одной из немногих вещей, оставшихся после матери, для него особой ценности и пользы не имела.

– Зейра так Зейра. Ладно, завтракать будешь?

Киара страдальчески вздохнула, однако от завтрака отказываться не стала. Да и немудрено – опыт подсказывал, что со всеми этими расследованиями завтрак окажется единственной возможностью поесть. А уж на ворчание, что, мол, приличные люди в такую рань не жрут, а досыпают, Марк, недолго думая, предоставил выбор: его омлет или тушеная капуста из полицейской столовки.

Разумеется, это была иллюзия выбора.

– О, а вот и наша сладкая парочка, – на весь кабинет возвестил Глунвич, на что Марк закатил глаза. – А правда, что вы выбирали новую кровать в ваше гнездышко?