Сергей Федоранич - Выжженная трава

Из кучи разноцветных тетрадок Семен вытащил тонкий дневник в твердой обложке. На дневнике был нарисован смешной пес, который улыбался, а сверху было приделано облачко диалога с надписью: «Ну и назадавали же!» На обложке значилось: «Этот дневник принадлежит Симеону Ивановичу, 1 «б» класс».

— Так ты у нас Симеон!

— Ну да, я же так и сказал — Симеон.

— Ты говорил — Семен, я точно помню.

— Вам показалось, а вот мне никак не показалось, потому что вы так и не сказали, как вас зовут. А я вам уже про себя все рассказал. А вообще не должен был, потому что вы посторонний человек. Скажете, как вас зовут? Вы же не девочка, чтобы стесняться разговаривать с мальчиком.

Он посмотрел на парня строго, словно он сказал какую-то глупость, а ведь тот был прав на все сто процентов. Что случится такого, если он скажет ему имя? Он использует его только для официальных процедур в какой-нибудь полиции, ГИБДД или еще где-то, где надо идентифицировать личность. А в остальном никак не представляется и ни с кем не разговаривает.

— Так как вас зовут? — допытывался ребенок.

— Меня зовут Ян.

— Дядя Ян. Дядян!

— Не надо звать меня дядей, я тебе не дядя. Зови меня просто Ян.

Парень послушно кивнул, забрал вещи и унес в комнату. Через какое-то время Ян услышал возню. Он допил кофе и пошел посмотреть, чем там занят Симеон.

Симеон собирал в сумку свои вещи — аккуратными стопками укладывал брюки, трусы и майки; рубашки были уже сложены.

— Куда ты собираешься?

— Ну вы же не оставите меня дома, а тетя из полиции сказала, что некоторое время я побуду у вас. Я собираю вещи, которые буду надевать в школу.

Ян сел возле него и спросил:

— Скажи, как ты оказался в парке? Почему мамы и дяди нет дома?

У Симеона затряслась нижняя губа, и он ее прикусил.

— Ты чего? Не плачь только. Расскажи. Давай найдем маму и дядю? Тебе с ними будет лучше.

— Мы их не найдем.

— Почему?

— Потому что не будем искать. Лучше мне будет с вами.

— Но ты не останешься со мной. Через пару дней, а может, уже и сегодня, тебя заберут. Отправят в детский дом. Тебе лучше вернуться к родителям. Почему ты не хочешь? Они тебя обижали?

— Значит, пусть меня заберут в детский дом, — ответил Симеон.

— Ты бывал когда-нибудь в детских домах? Нет. Там не сахар. Там как в армии, даже хуже… Хотя ты и в армии-то еще не был, сравнить тебе не с чем.

— А вы были в армии?

— Был, — ответил Ян.

— А в детском доме?

— Тоже был.

— Вот я тоже хочу сначала в детский дом, а потом в армию. Хочу быть, как вы.

— Симеон, когда ты вырастешь, то обязательно пойдешь в армию, — ответил Ян. — Но сейчас ты маленький, о тебе надо заботиться. Ты ребенок ведь. У тебя есть мама и дядя. Они волнуются. Тебя надо к ним вернуть.

— Вы видите их где-нибудь здесь? Видите, что они волнуются? — спросил Симеон, быстро вытер покрасневшие глаза. Ян сомневался, что мальчик его видит сквозь толщу слез. Но он упорно продолжал смотреть прямо на Яна, держа в руках аккуратно сложенные брючки, готовясь уложить их в большую сумку, разложенную на кровати. Ждал решения от человека, которого встретил вчера ночью в лесу. Куда положить свои брюки и рубашки: в рюкзак или обратно в шкаф и остаться в квартире одному?

— Нет. Поэтому я тебя и спрашиваю. Может быть, ты знаешь, что произошло с ними?

— Я знаю, что произошло с ними, — ответил Симеон. — Они меня бросили.

— Как понять — это не ваш ребенок? А чей тогда?

Глаза женщины подозрительно сузились. Она стреляла глазами то в Яна, то в Симеона, словно в нашкодивших подростков.

— Я вам объясняю, что я нашел Симеона в парке, ночью одного. Я отвел его в полицию, и мне выдали его на поруки, пока суть да дело. Это квартира, в которой он жил с семьей. Они куда-то исчезли, полиция будет в этом разбираться. Если полиция придет, дайте им мой номер телефона, но я сомневаюсь, что они придут, поэтому я сейчас сам к ним пойду. Все, что от вас требуется — это посидеть с ним несколько часов, потому что мне нужно отойти по делам. Я вернусь не позже десяти вечера.

— Извините, но тут какая-то подстава, — ответила женщина, развернулась и закрыла за собой дверь.

Ян вздохнул и снова взялся за телефон. Он почему-то так и подумал, что с няней будут проблемы. Он позвонил в агентство по подбору нянь и долго разговаривал с менеджером, которая поверить не могла, что няня просто так взяла и ушла. Она поняла суть проблемы и пообещала, что в течение двух часов пришлет человека, которому можно будет доверять и который не боится детей, попавших в сложную ситуацию. Настоящего профессионала.

— Она психолог, с огромным опытом работы, — вещала менеджер, — у нее прекрасные рекомендации, и она по-настоящему любит детей!

— Хорошо, присылайте.

Няня и вправду пришла через два часа. Ян уже места себе не находил, ему нужно было срочно покинуть эту квартиру и ехать по делам: на часах было уже почти два часа дня, а дело не сделано.

— Здравствуйте, я София! А это Симеон? Привет, Симеон, как дела?

— Плохо, — ответил мальчик и ушел в комнату.

— Здравствуйте, София, — поздоровался Ян и ввел ее в курс дела. Она действительно поняла все сразу, лишних вопросов не задавала. Скинула легкую ветровку, достала из рюкзака домашние тапочки.

— Детям нужно ощущение уюта для спокойствия, — объяснила она, — проще всего этого добиться ношением тапочек. Ни о чем не переживайте, идите по делам, мы будем в порядке.

— Только надо что-то придумать с едой, — сказал Ян. — В холодильнике совсем пусто.

— Мы сходим в магазин.

— Я оставлю вам денег.

— Не надо, возместите потом по чеку. Идите уже.

Она улыбнулась открытой доброжелательной улыбкой, и Ян кивнул. Она ему понравилась, вызвала доверие. Молодая, лет тридцати пяти, блондинка, стройная, сразу видно — хозяйственная девушка. Ногти на руках ухоженные, но не длинные и без лака. Одежда простая, но чистая и хорошо сидит. Войдя, первым делом она кинула взгляд на ребенка и разбросанные вещи, а потом уже на Яна, обозначив тем самым приоритеты: дети и хозяйство в первую очередь, а мужчина — потом. Ян не сомневался, что у этой блондинки Симеон будет накормлен и занят, а дом прибран.

Он зашел в комнату к Симеону. Мальчик сидел на кровати, отвернувшись к стенке.

— Симеон, я пошел. Вечером увидимся.

— Ага.

— Не доведи Софию, пожалуйста. Мне сложно было ее найти.

— Два звонка сделать, чего уж тут сложного.

— Ну, я бы не хотел еще кого-то искать, будь, пожалуйста, вежлив.

— Ага.

— Ладно, пока.

Ян встал с кровати и пошел к выходу, когда Симеон сказал:

— Когда люди уходят навсегда, они говорят не «пока», а «прощай».

— Так я не навсегда ухожу. Я вечером приду.

— Не придешь.