Сергей Федоранич - Выжженная трава

Она ждала возле лифта. У ног трое мертвецов-охранников с дырами во лбах. Пока они ехали, Светлана поправляла лифчик под курткой-косухой, совершенно не стесняясь Яна. На третьем этаже их встретили еще четверо, они получили пули синхронно. Ян переступил через двоих охранников, а возле третьего трупа на секунду задержался. То был не охранник, а гражданский. Видимо, задержался на работе допоздна. Ох, не вовремя, не в тот день, не в том месте.

Светлана отправила Яна зачистить этаж, а сама перепрыгнула через турникет входа в опен-спейс и уселась за комп ближайшего стола. Ян прошелся по коридору, заглянул в туалет, остановился у поста охраны и посмотрел в компьютер. На двух мониторах была сетка из черных окон трансляции с камер видеонаблюдения в здании, а на третьем одно из окошек показывало Светлану за компом. Она что-то быстро печатала. Стационарный телефон Cisco на ее столе заливался красным, Ян даже отсюда слышал пронзительный рингтон. Видимо, эта трансляция не шла в хранилище, и голландская вредоноска ее не видела. Ян потыкал в другие окошки на этом мониторе, и они отозвались безмятежной синевой — видимо, реагируют, если в объектив попадает движение, либо включаются принудительно.

Светлана закончила работу, посмотрела в камеру и показала большой палец. Интересно, это она кому? Он поспешил в лифтовый зал.

— Все сделано, идем.

Они спустились на лифте, вышли из здания и отправились тем же путем, которым и пришли. Ни полиции, ни охраны — никого.

— Почему никого нет? — спросил Ян.

— Потому что это всего лишь бизнес-центр, — сказала Светлана. — Это же не банк. Чего тут терять? Охранников было многовато, семеро. И программер один, вот его жалко. Ты успел запустить свою программу?

— Да. На камерах охраны видно не будет. Только внутренняя, снимала тебя. Но, по-моему, это не запись, а трансляция.

— Ой, плевать, даже если запись. Меня трижды объявляли в розыск. Я не скрывалась ни разу. Спокойно хожу по улицам, и никто не хватает за локти. Мне тебе рассказывать, что ли, что розыск в наши дни — фикция. Главное, в метро не ходи, там камеры сами ищут. А возле копов… Если на ботинки им наблюешь, тогда заметят.

Сели в машину. Светлана достала ноут и сказала:

— Я не знаю, почему этот файл стоит столько денег и жизней, но прежде чем его отдать, мы должны прослушать. Я просто спать не смогу.

— Что за файл?

— Я же говорила тебе, что надо кое-что забрать. Это простой аудиофайл, который надо было запросить в базе данных. Я так понимаю, программка непростая — она разыскивает то, что тебе нужно. Ну или типа того. В общем, не суть. Мне надо было один файл в систему загрузить, а один скачать. Причем заказчик дал карт-бланш: убрать всех, кто помешает забрать запись. Разве ж не интересно, что там?

Ян сказал:

— Давай ты потом послушаешь? Не хочу в этом быть замешан. И знать ничего не хочу.

— Эй, — воскликнула напарница, — побольше уважения! Я, вообще-то, за тобой прибирала!

— Что?

— Ты читать умеешь? На входе в лабораторию было написано, что это «Передовые технологии», ничего не напоминает? Да-да, твой факап! Ты слился, и мне пришлось потом устраивать взрыв, чтобы инсценировать смерть их начальника. Или директором он назывался? Поразведут директоров, а потом киллеры мучаются. Всегда один директор был. Директор школы. Директор магазина. Тут нате вам — по директору на каждый десяток людей…

— Директор по разработке решений СОРМ, — ответил Ян. — Давай уже, поехали.

— Никуда не поедем, пока запись не послушаем.

— Это чужая запись, не суй нос…

— Да иди ты в задницу, — ответила Светлана и, нашарив в компьютере файл с внешнего диска, который только что присоединила, включила.

С дредами она не только имиджем посвежела, но и манерой говорить. Пока они были в командировке, Светлана так себя никогда не вела: не интересовалась чужими делами, не говорила на сленге, не была так активна. Именно поэтому Ян называл ее исключительно Светлана, но сейчас это была Светка. На горизонте было пусто, работа уже закончена, файл запущен — черт с ней, послушаем.

Картинки не было. Только звук. Объемный, реальный, наполненный не только голосами разговаривающих, — мужчины и женщины, — а всем, что происходило вокруг: каждое движение, каждый вздох, шелест ветра, шорох листьев, шарканье тапок по паркету — словно Ян был единовременно в месте каждого собеседника. Ян словно видел ее: давно и надежно пьяна, расстроена и идет куда-то, пряча телефон от ветра. А он, ее собеседник, сонный и сначала растерянный, потому что не ждал ее звонка, а потом сильно напуганный.

И понятно почему.

Треск. Гудок, гудок, гудок.

— Алло?

— Рома, привет. Это Катя. Ты спишь?

— Привет. Уже нет. Что случилось?

— Ромка… Я так облажалась. Ты бы знал.

— Катя, ты где? Давай приеду.

— Нет, не надо. Ты просто выслушай меня. Можешь? — спрашивает девушка. Ее голос прерывает порыв ветра.

— Конечно. Я могу приехать и выслушать тебя. Давай приеду?

— Нет. Все же давай по телефону. Мне так проще, — отвечает она. Ветер продолжает выть, но ее голос все равно хорошо слышно. — Мне кажется, что мы снова дети, что у нас снова та самая связь, которая позволяла по проводу передать не только слова. Ты ведь чувствуешь? Ты должен, потому что я чувствую тебя так же, как и тогда.

— Да, — говорит он.

— Обещай, что защитишь.

— Тебе что-то угрожает? Ты кого-то боишься?

— Я боюсь себя, Ром. Но от меня ты меня не защитишь. Фу, как прозвучало паршиво. Фу-у, — протянула она, а потом он услышал как ее зубы загребли тонкую пленку слюны с языка, который она высунула. — В общем, если я тебя увижу, у меня не получится рассказать. А я должна. Кто-то должен это знать. Ну и кто, если не ты, верно?

— Да, конечно. Говори все, что считаешь нужным. Я тебя выслушаю. Но, может быть, скажешь, где ты? Пока будешь говорить, я приеду к тебе. И мы пойдем где-нибудь выпьем.

— Выпьем? Хорошая идея. Мне нравится. У тебя есть что-нибудь? Сейчас ночь, в магазинах ничего не продадут.

— У меня есть бутылка виски.

— А лед? Лед-то есть?

— И лед есть.

— Тогда наливай. А я послушаю, как ты наливаешь и пьешь.

— Ну, Катя… Давай я приеду с бутылкой, поговорим, выпьем, а? Ты только скажи, где ты.

— Так ты будешь наливать?

— Хорошо.

Скрип дверцы шкафчика. Звук открывающейся бутылки, рвется марка, по полу поскакала алюминиевая пробка. Стакан с толстым дном о столешницу. Бряканье ледяных кубиков. Шипение, треск и бряканье льда. Глоток, острый вздох.

— Выпил?

— Да, — отвечает мужчина, его губы мокрые от льдинок в стакане, звук передает это отлично.

— Хорошо. Знаешь, когда привыкаешь к алкоголю, не чувствуешь, как дерет глотку. Я допилась настолько, что могла всухую выпить стакан водки, и никакого жжения. Словно вонючую воду пью, и все. А потом наступает хмель, и жить становится терпимо.