Антонина Крейн - Теневые блики [litres]

– Готово, – я почувствовала, как фальшивый Дахху у меня в голове улыбается, а потом исчезает, будто отрезали.

Я послушно убрала руки. Дахху все еще был жуткого синего цвета. Я огляделась.

Трещина землетрясения добралась до западного флигеля дворца – и он по чуть-чуть сползал вниз, в раскол. Изнутри выбегали толпами люди и бежали прочь, ко рву Рейнич. Их фигурки быстро растворялись в седом пепле вокруг. Рядом со мной стояли стражники, дрожащий садовник, который что-то бурно им растолковывал, Кадия и, слава небу, лекари с носилками. Сирена так не затыкалась.

Один знахарь занимался Давьером. Другой – серая фигура в серой пыли – присел рядом со мной, коснулся груди Смеющегося.

– Будет жить, – кивнул он. – Вы молодец. Превосходное лечение.

– Ага, – сказала я, беспокойным взглядом обшаривая пруд. Ни единого шевеления. Прахов прах, надеюсь, куратор не утонул. Лекарь продолжил:

– Надо уходить. Тут может быть опасно.

– Ага… – я встала и козырьком приложила ладонь к глазам.

Знахарь, недовольно крякнув из-за моей анти-общительности, подозвал одного из стражей, они погрузили Смеющегося на принесенные носилки и потащили прочь. На других носилках так же уносили Давьера…

– Кадия? – окликнула я подругу, находившуюся, казалось, в некотором трансе: она невидящим взглядом провожала уходящих. Тетива так и оставалась натянутой.

– Что? – рявкнула она, вздрогнув. Отпущенная стрела, тренькнув, бесславно впилась в землю.

– Иди за ними. Ты молодец.

Она отрешенно кивнула и поплелась за своими ребятами… Всеми своими ребятами.

– Все будет хорошо! – донельзя глупо крикнула я ей вслед.

Кадия обернулась.

– Я знаю, – твердо сказала она и, догнав ушедших, крепко взялась за руку Дахху, безвольно свисавшую с носилок. Один из знахарей что-то спросил у Кадии. Подруга кивнула и слабо улыбнулась.

Я же встала и, кашляя, медленно пошла вокруг пруда.

Меня быстро поглотила тишина: все покидали дворцовый остров, и меня от них отделял толстый слой мраморной крошки. Хорошо, что ливьятаны в пруду уже не водятся. Метров через сорок после начала своего пути я обратила внимание на примятый камыш. Подошла. И впрямь, в прибрежных кустах послышалось слабое шевеление. Я рванула туда – к Полыни, лежавшему плашмя. Куратор окончательно стал невидимым – только его странная одежда да пыль обозначали контуры лица и тела. Он был похож на сломанную куклу. Одна нога неестественно вывернута, руки безвольные, невидимое лицо, судя по всему, обращено к небу. Он шевельнулся, почувствовав мое приближение.

– Где маньяк, Тинави?

– Под стражей.

– Отлично. Тогда помоги мне уйти, – попросила пустота. – Как можно быстрее.

Я кивнула. С трудом подняла его, подлезла ему под руку и, придерживая за талию, мелко зашагала прочь. Куратор еле волочил ноги. При этом от него, будто от магнита, исходила силовая аура. Я чувствовала сильное сопротивление, энергия пыталась оттолкнуть меня, но не тут-то было. Я намертво вцепилась в Ловчего.

Рукав с невидимой рукой внутри зашевелился: Полынь что-то наколдовывал. Пустота полыхнула красным. Я почувствовала, что с моим зрением что-то произошло – мир окрасился в бежевые тона. Я ойкнула.

– Все в порядке. Я сделал нас невидимыми. По-настоящему. Вместе с одеждой. Но как только отпустишь меня – появишься для всех.

– Мы не можем снова ускориться? Как по дороге сюда? – я вспомнила бешеную скачку на Димпл. Сейчас это было бы очень кстати.

– Скользнуть? Требует слишком много сил, – невидимка нервно засмеялся.

Воздух рывками выходил из его груди, больше похожий на кашель:

– Я и так сотворил невозможное, даже по меркам мастеров шэрхен. Два раза Скользнул и раз пять… шесть? Семь раз Прыгнул за день. Теперь Блекну. И до этого еще все неделю использовал по два-три запредельных заклинания ежедневно. Ты не можешь оценить это, драка с маньяком была халтурой, но, поверь, я очень, очень, очень крут, – сказал он и отрубился.

Я еле устояла.

– Ну, классно, – пробормотала я.

Наш путь по территории дворца и затем через Мост Ста Зверей занял долгое время. Было сложно перебираться сквозь следы землетрясения. Было плохо видно, что происходит вокруг. Периодически рядом появлялись силуэты Смотрящих и магов, наводнивших остров, пытавшихся понять, что случилось. К счастью, пусть Полынь и выключился, а невидимым быть не перестал.

На нас никто не обращал внимания. Все с тревогой смотрели на следы землетрясения и на тучу над Шолохом. Если это было порождение моей магии, то я могу себя похвалить: такой жуткой тучи мы еще не видывали. Низкая, фиолетово-черная, густая, как смола, она низко нависла над столицей и утробно рычала. Мелькали молнии. Холодный ветер срывал листву с деревьев.

Когда мы покинули дворцовый остров, я поняла, что нам нужен кеб. Заклинание Полыни вызвало определенные неудобства: кучера просто не видели меня, как бы активно я ни махала руками. Пришлось осторожно опустить Ловчего на тротуар, добиться внимания кучера (это тоже было непросто – центральные районы захватила паника из-за разрушений), а затем, под его удивленным взглядом, как будто бы пропасть.

– Это проклятие, что ли, какое-то? – пожевал губами кучер, лишь по косвенным признакам, вроде распахнутой двери кеба и громкого сопения, понимая, что невидимая девушка что-то затаскивает в его карету.

– Именно. Проклятие, – буркнула я, укладывая Полынь на скамью внутри. Потом отпустила куратора и, к радости кебмена, снова стала видимой.

– Бывает же, – сплюнул кучер и спросил, куда нас, бедолаг, отвезти.

Я приказала ехать в Мшистый квартал, дом 12.