Антонина Крейн - Теневые блики [litres]

– Может, и тебя тогда оставят в покое?

– Не глупи. Я из бывших Ходящих. Мы все – либо за решеткой, либо мертвы, либо – особо удачливые – в бегах. Другого не дано. И – да. Проследи, чтобы Анте Давьер не откупился от тюрьмы. Это ведь он был?

– Он…

– Прекрасно. Я рад, что мы все-таки победили. Жаль, что не узнаю подробностей. Интересно, в «Вострушке» напишут об аресте владельца?

Я прикусила губу.

Полынь шутливо отдал честь, вышел за дверь и громко хлопнул ею за собой. Воцарившаяся в доме тишина похоронно била по барабанной перепонке.

Вообще, сказать, что я была в замешательстве – ничего не сказать. А что мне, прошу прощения, делать-то теперь?

Я скинула обувь и босиком – это почему-то успокаивает, – прошлепала обратно на кухню. Там было светло и тихо. Я открыла окно, и струя прохладного воздуха плеснула мне в лицо. Пылинки затанцевали в свете упавших по диагонали солнечных лучей. Я прищурилась и отвернулась, взглядом выцепив на столе две кружки, полные остывшего чая. Я поежилась и зацепила за крючки по бокам от рамы старенькие ситцевые шторы. Села на скрипящую табуретку.

– Ох-ох-ох, – буркнула я, огорченно почесывая нос.

Пожалуй, в первую очередь мне нужно найти Карла.

Неожиданно в открытое окно влетел растрепанный Марах. Я не видела филина с самого утра, когда решила не брать его с собой на работу – мне казалось, охота на маньяка не предполагает наличия уязвимой домашней живности на плече. Думала, мой гордый птиц до сих пор послушно сидит на жердочке в спальне. Ну, видимо, ошибалась.

– Что такое? – удивилась я, заметив на ноге филина капсулу с посланием.

В туго свернутой бумажке корявым острым почерком было написано всего несколько слов:

«ОНИ ЗНАЮТ! БЕГИТЕ! АНДРИС».

– Ух-ух! – захлопал крыльями Марах и, виновато моргнув, вылетел обратно в окно.

Я выругалась и бросилась в коридор, на бегу надевая летягу и хватая мешкообразный рюкзак с рабочими припасами. С ноги я распахнула входную дверь и неловким кульком скатилась по десяти крылечным ступенькам.

Поздно. Полынь прав – история повторяется.

Как и две недели назад, тени окружили мой участок, неумолимо приближаясь, стягивая невидимую сеть. Вот только на сей раз это были не таинственные, в чем-то, возможно, даже добрые бокки. Как минимум, легендарные бокки. Живые свидетели истории, прах бы их побрал.

На сей раз это были люди в золотых облачениях и гладких железных масках, полностью скрывавших лица. Я остановилась и, пораскинув мозгами, осторожно подняла руки, бросив рюкзак.

– Мудрое решение, – раздался тихий голос у меня за спиной, неуловимо искаженный специальным голосовым аппаратом. – Тинави из Дома Страждущих, вы обвиняетесь в государственной измене и проговариваетесь к смертной казни без суда, согласно поправке 233 кодекса Лесного королевства «О праве на убийство некоторых слоев населения». Ваша экзекуция состоится утром в специально отведенном для этого помещении. Сейчас вы проследуете с нами в камеру. Прошу не оказывать сопротивления – это бессмысленно.

– Какой такой измене? Требую пояснений! – взвыла я, разворачиваясь, но рук, заметим, не опуская (мудра и опаслива).

Десяток золотистых теней метнулись ко мне в мгновение ока, не потревожив ни травинки своим сверхъестественным перемещением.

– Вы являетесь пособницей мятежного Ходящего, господина Полыни из Дома Внемлющих. Преступник нашел способ принять вас на работу в Иноземное ведомство, где вы в его угоду совершали поступки, подрывающие международное положение Шолоха, с дальнейшей целью ослабления и завоевания нашей страны враждебными государствами. Также ваша миссия включала в себя сближение с младшим принцем Лиссаем; с разыскиваемым преступником Мелисандром Кесом из Саусборна; с господином Балатоном из Дома Мчащихся, Гласом Короля, посредством его дочери Кадии; с господином Анте Давьером, подозреваемым в серии убийств в черте дворца – все это с целью внутренней дестабилизации государства. Ваши права: хранить молчание…

Ходящий еще что-то бубнил, но я его не слушала.

У меня натурально отвисла челюсть. Знаете, я сама люблю сочинять истории и разворачивать факты в свою пользу, но чтобы кто-то делал это настолько нагло, топорно и при том с таким апломбом?! Уж Балатона-то они как привинтили?! Я не знала, что ответить, и потому рассмеялась.

Мою злость, впрочем, этот смех не умерил. Наоборот. Я снова почувствовала, как в душе нарастает ледяная волна.

– Да пошли вы, – ошарашенно покачала головой я и мощным движением раскинула руки по сторонам, будто приковывая себя к деревянному кресту, персонажу наших с Карлом видений, срежиссированных золотым яблоком.

Но ничего не произошло.

– Тебе же сказали: на эмоциях не работает, – упрямо повторил мой внутренний голос с интонацией Дахху. – Все! Наказана!

Но Ходящие явно остались неравнодушными к моим магическим потугам.

Четверо из них, умудрившись как-то на удивление удачно синхронизироваться, швырнули в меня прочную серебряную сеть, накрывшую меня, как коробкой. Шестеро встали вокруг дозором, нагревая в ладонях угловатые формулы заклятий. Предводитель, тот, с идиотскими обвинительными речами, склонился надо мной в моей «камере», и пожал плечами:

– Так вы только подтвердили обвине…

Договорить он не успел, так как ему в затылок прилетел ледяной сгусток энергии. Что-то вроде снежка, но гораздо более твердого.

Мужик в железной маске рухнул. Все те Ходящие, кто не был занят удержанием сети (екарный-бабай, они верили в мое могущество, раз мастерили ее аж вчетвером!), развернулись в сторону пятнистой фигуры, выступившей из кустов. Это был, как вы догадались, Полынь. Эпичность его облика оказалась слегка подпорчена хромотой и потрепанностью в целом.

Я молча опустила лоб на раскрытую ладонь. Куратор даже с одним не-волшебным маньяком сегодня не справился, что уж говорить о шести машинах-убийцах?

Ходящие, как по команде, запустили во Внемлющего заклинания. Он выставил вперед правую руку. Большой палец поочередно коснулся указательного, среднего, безымянного, мизинца, снова указательного, губы искривились в среднепустынном «до» – и заклинания противников, блуждая, словно в лабиринте зеркал, безропотно разлетелись по сторонам.

Тогда двое из шести обнажили мечи, а другие разродились следующей ворожбой. Полынь снова откинул чародейство, но я с ужасом увидела, как из носа у него идет кровь – верный признак магического перенасыщения, в любой традиции, какую ни возьми.

Мои «сетевики-охранники» отвлеклись на воинственное зрелище, и я смогла нашарить в валявшемся рядом рюкзаке бутылку зажигательной смеси. Выхватила ее, кинула оземь, пригибаясь, и, небо голубое, таки взорвала сеть!