Леонид Зайцев - Игры времени. Дилогия [СИ]

Голос Камеры, хотя и остался женским, приобрёл менторские нотки. Так может разговаривать с учениками сухая до педантичности учительница.

— Франция на протяжении многих веков направляла развитие цивилизации. Её противостояние с Великобританией и Австрией определяло миропорядок того времени. Есть несколько узловых моментов истории, способных при некотором воздействии изменить положение Франции на политической карте мира.

— Но для этого должна быть причина, — Артур размышлял вслух. — Зачем кому-то изменять историю в пользу Франции?

— Миром людей правят три страсти, — совершенно бесстрастно сообщила Камера, — деньги, любовь и власть.

— Для тех, кто мог бы совершить подобное, — снова вслух рассудил Коноз, — деньги вряд ли являются стимулом. Они достаточно обеспечены. Любовь? Тогда бы это был какой-то конкретный момент истории. А тут прыжки в сотни лет. Кроме того влюблённые слишком ценят жизнь, чтобы идти на убийства!

— Отелло с Ромео с тобою не согласятся, — позволила себе хихикнуть Камера. — Но ты правильно мыслишь.

— Значит власть?

Человек из настоящего времени менял историю, дабы оказаться правителем, подумал Артур. На что он рассчитывал? Он же живёт сейчас, а не в прошлом.

— А может он или она наследники? — Подсказал милый женский голос.

— Ты всё-таки разумна, — усмехнулся Артур.

— Нет ответа, — проворковал милый голос.

Есть ответ, или нет, ситуация упрощалась. Надо найти того, чьё прошлое связано с Францией. Происхождение неминуемо выдаст преступника. Никому иному подобные манипуляции не нужны.

— Кто из обращавшихся к тебе в последний год имеет отношение к Франции в любом виде? — не очень уверенный в постановке вопроса, спросил Артур.

— Из всех реальностей?

— А если предположить, что прошлое у нас общее? Допустим, что реальность как раз и расслоилась в 1812-ом году! Чисто гипотетически. Не донёс тайный посланник письмо Султана Наполеону.

— Французы не рискнули бы вторгаться в Россию, — словно на экзаменах в университете, отчеканил Артур. — Наполеон высадился бы в Англии. Британская монархия была бы уничтожена. Франция превратилась бы в самую могущественную державу своего времени.

На протяжении всей речи Артура Камера вежливо молчала..

— Получается, что это письмо Султана и есть одна из ключевых точек истории, — провозгласил он. — И я прав, утверждая, что тут работает очень хороший профессионал. Но у нас в руководстве вроде нет французов, — заметил Артур.

Он нехотя поддался очарованию такой гипотезы. А может просто сыграло роль элементарное желание скинуть настоящую проблему на теоретически существующую параллельную реальность. Дабы не забивать себе голову тем, что решить не в состоянии по определению.

— Не скажи, — проворковал девичий голосок. — Мать нашего дорогого директора француженка. Дед Ломова по материнской линии француз. Шолл — бельгиец с французскими корнями. Ваша знакомая Ирина Кауфман — родом из Швейцарии. Она воспитывалась в приюте, там и фамилию получила. Настоящие родители французы — погибли в автокатастрофе. Ваша прабабка…

— Хватит, — остановил её Артур, — я понял.

— Ваш друг Сайман по матери француз.

Камера словно издевалась.

— Сайман мёртв.

Ответом стало молчание.

— От чего молчишь? — Потребовал Артур.

— Просто для меня нет прошлого и будущего. Вы все в моём блоке памяти и живы, и мертвы. И не однажды.

— Мои последние семнадцать смертей ты тоже видела, — сам себе кивнул Коноз.

— Разумеется.

Было бы приятнее, ответь она отрицательно. Понимать, что ты семнадцать раз жестоко погибал, не есть стимул к будущим свершениям.

Так выходило теперь, что любой из начальства мог быть замешанным в изменении истории. А с учётом девушек, так и с помощницами. Верить больше никому было нельзя. Однако причину новой командировки необходимо стало придумать. А главное ещё понять, к кому непосредственно обратиться за визой на такую экспедицию. Ведь, стоит ему выложить обоснование не тому человеку, а, вернее, именно тому, кто и стоит за всем этим, то он запросто может повторить судьбу Саймана. С другой стороны, причина для посещения с инспекцией новой «воспалённой» точки течения истории, вне всякого сомнения, имелась. Вот только отправить могли и не его.

Артур вспомнил, что Ломов советовал ему выбрать из всех подозреваемых одного союзника, и дальше уже практически слепо опираться на него. При этом явно предлагая в союзники себя. Также перед его мысленным взором проплыла та неожиданная встреча в лесу в прошлом. Ломов и его люди тогда легко могли уничтожить их с Селеной, но не только не сделали этого, а напротив, удивились тому, что они ещё живы. Да и охотился тогда начальник службы безопасности явно не на них, а на «Шляпу».

Вот только Главный Охранник Центра не мог направить в командировку в прошлое старшего научного сотрудника лаборатории темпоральной реконструкции Артура Коноза. При всей его влиятельности подобное не входило в компетенцию СБ.

— К кому же мне с этим пойти? На кого опереться? Кому довериться? — Вслух, как оказалось, задумался Артур.

— А почему бы не на меня и не мне? — Кокетлива спросила темпоральная Камера.

Артура подбросило в кресле, словно от удара током. Он глупо оглядывался по сторонам, ожидая, вероятно, ещё чьего-то присутствия. Но вокруг был только обволакивающий матовый свет. А ещё три кресла, в одном из которых он сидел, и виртуальный экран с графиками и разноцветными точками. Однако навряд-ли с ним сейчас флиртовало кресло.

— Так это не байки, — медленно произнёс он. — Ты разумна!

— Нет ответа!

Ему показалось, или это хихикнула молоденькая девушка, дразнящая своего парня, который настойчиво добивается от неё прямого ответа на очень важный для него вопрос?

Какая-то часть его теперь настойчиво предостерегала Артура от слишком доверительного и откровенного дальнейшего общения с этим чудом непонятной технологии. Но стоило лишь посмотреть с иной стороны, как выходило, что из всех, вовлечённых в дело лиц, только стационарная Темпоральная Камера не могла застрелить Саймана в том домике в Силуре, куда он отправился провести свой роковой отпуск.

Артур постарался собраться, в том числе и с мыслями.

— И как на тебя опереться, если ты либо вовсе не отвечаешь, лидо выдаёшь уклончивые ответы на важные для меня вопросы? — Спросил он.

— Может потому, — теперь язвительным старушечьим голосом ответила Камера, — что они важны только для тебя! А я в твои лаборантки не нанималась!

— И что мне спрашивать?

— То, что касается дела. Конкретно. Но с учётом того, что я не могу тебе дать ответов касающихся любого будущего, хоть того, что произойдёт через сто лет, хоть того, что через секунду.