Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

Куда ни кинь – сплошной клин, да еще в густом дерьме.

– Было так приятно снова увидеть вашу светлость, – учтиво произнесла Брайс.

В этот момент двери лифта открылись, словно кто-то из богов открыл им путь к спасению. Брайс втолкнула Ханта в кабину, похлопала ресницами Микаю и уже собиралась войти сама, когда рука губернатора сжала ее локоть.

Хант затаил дыхание, словно ждал, что губернатор отменит их сделку. Но Микай промурлыкал:

– Я бы хотел пригласить вас на обед, госпожа Куинлан.

Брайс высвободила локоть, вошла в кабину. Двери уже закрывались, когда она, глядя в лицо властителю Вальбары, сказала:

– Извините, но меня это не интересует.

Хант знал об ожидаемом приезде Сандриелы, но наткнуться на нее сегодня… Если уж Исайя ничего не знал, посланница астериев решила сделать им сюрприз. Ей хотелось застать губернатора и его легион врасплох и посмотреть, как все выглядит до начала помпезного спектакля. Там, естественно, их оборона будет выглядеть на высоте, а благосостояние города – выше всяких похвал. А уж Микай наверняка вызовет на подмогу еще один легион, чтобы создать иллюзию внушительности.

И угораздило же их наткнуться на нее. Врагу не пожелаешь. Хорошо еще Поллукса рядом не было. Пока не было.

Лифт заскользил вверх. Брайс молчала, обхватив себя за плечи.

«Не интересует».

Вряд ли Микай Домитус когда-нибудь слышал подобные слова. Хант в этом очень сомневался. И вряд ли кто-то решался столь беззастенчиво фотографировать Сандриелу.

Он же, пока смотрел на нее, думал только о тяжести ножа у пояса. И чуял зловоние ее арены, где песок вперемешку с кровью, мочой и дерьмом.

А потом Брайс сделала свой ход. Разыграла глуповатую и дерзкую тусовщицу, приняв облик, которым обманывала окружающий мир (Хант и сам попался на этот обман). Она щелкала снимки, готовя ему путь к отступлению.

Хант приложил ладонь к диску рядом с панелью кнопок и нажал на другой этаж, отменив выбор Брайс.

– Отсюда можно выбраться и с площадки, – сухим, не своим голосом произнес он.

Он всегда забывал, насколько похожи Сандриела и Шахара. Различия, конечно, были, но когда всмотришься в лицо. А цвет кожи и фигура у сестер были одинаковыми.

– Но тогда мне придется нести тебя по воздуху.

Брайс намотала свой длинный конский хвост на руку, обнажив шею.

«Не интересует».

Она говорила без издевки, без злорадства. Твердо, констатируя факт. Хант не решался пока думать, какие последствия может иметь ее отказ для его сделки с Микаем. Неудивительно, если Микай свалит вину на Ханта.

– Неужели в этом чуде архитектуры нет запасного выхода? – спросила Брайс.

– Есть, и не один, но нам нельзя спускаться вниз.

Хант почувствовал нарастающую лавину ее вопросов и, упреждая их, сказал:

– Поллукс, правая рука Сандриелы, еще хуже, чем она. Когда он появится, советую избегать его всеми доступными способами.

Хант старался не вспоминать об ужасах, творимых Поллуксом с ни в чем не повинными людьми. И не только с людьми.

– Сомневаюсь, что наши пути пересекутся, – цокнув языком, сказала Брайс. – В ближайшее время я вообще не собираюсь появляться в Комитиуме.

После спектакля, устроенного ею в вестибюле, такое могло случиться где угодно. Хант не стал ей говорить, что Сандриела не прощает даже мелких обид и мстит за них. Она наверняка запомнила лицо Брайс. Возможно, уже сейчас расспрашивает Микая, кто та дерзкая особа. Хант умолчал и об этом.

На верхнем этаже было тихо. Хант повел Брайс по тускло освещенным коридорам в спортзал. Пришлось обойти лабиринт снарядов и тренажеров, чтобы попасть на широкую дорожку, ведущую к окнам. Окна смотрели на «посадочную площадку». Никакого ограждения там не было – ангелам оно не требовалось. Брайс оторопела и даже попятилась.

– Я еще ни разу никого не ронял, – заверил ее Хант.

Он открыл стеклянную дверь. Брайс робко вышла на площадку. Их обдало сухим ветром. Далеко внизу прилегающая улица была запружена зеваками и машинами городских телеканалов. Над головой пролетали ангелы. Кто-то летел по прямой, иные кружили над пятью башнями Комитиума, чтобы с небес взглянуть на Сандриелу.

Хант наклонился, одной рукой подхватил Брайс под коленями, другой крепко обвил спину и поднял. Все его чувства наполнились ее запахом, вымыв последние остатки воспоминаний о зловонной арене.

– Спасибо, что вытащила меня оттуда, – сказал он, глядя ей в глаза.

Брайс пожала плечами и вздрогнула, когда Хант подошел к самому краю площадки.

– Это была чистая импровизация, – продолжал он. – Во многом нелепая, но я перед тобой в долгу.

Брайс крепко (может, излишне крепко) обхватила его шею.

– Вчера ты мне помог. Сегодня я тебе. Мы в расчете.

Хант не дал ей возможности передумать и отказаться от полета. Взмахнув крыльями, он спрыгнул с площадки. Брайс до боли вцепилась в его шею, но ангел крепко ее держал. Сумка, повешенная на ремне через плечо, ударяла его по бедру.

Он поднимался все выше и выше, набирая скорость. Шпили небоскребов Центрального делового района уходили вниз.

– Посмотреть не хочешь? – перекрикивая ветер, спросил Хант.

– Ни в коем случае, – ответила ему в ухо Брайс.

Он усмехнулся и немного снизился. Воздушный поток нес его и Брайс над зданиями ЦДР. Справа сверкал изгиб реки Истрос, за которой мрачной громадой начинался Костяной Квартал. Слева тянулась городская стена. За Ангельскими воротами простиралась голая земля, где не было ни домов, ни дорог. Только взлетные полосы аэропорта. А справа, за Торговыми воротами Мясного Рынка, вдаль уходила Западная дорога, скрываясь между невысокими холмами со свечками кипарисов.

Красивый город, окруженный такой же красивой местностью.

На Пангере города мало отличались от загонов, где ваниры держали людей на положении скота, высасывая все силы из них и их детей. Неудивительно, что люди восставали, забрасывали ненавистные им земли самодельными бомбами и полосовали военной техникой, какую удавалось отбить.

Ханту вспомнились голодные дети у вилл пангеранской знати. Усилием воли он погасил гнев и вновь стал смотреть на город. Разделительной линией между Центральным деловым районом и Старой Площадью пролегал Караульный проспект. Белые каменные стены Храма Луны отражали солнечный свет, который тут же поглощался Храмом Оракула с его черным куполом. Зеркальное отражение Храма Луны. Место, куда Хант отправится завтра утром.

Хант смотрел за пределы Старой Площади – туда, где в дымке поблескивали зеленые пространства Пяти Роз. К небу тянулись пальмы и кипарисы, украшенные магическим сиянием, которое не тускнело даже днем. В Лунном Лесу преобладали дубы, а магических финтифлюшек было меньше. На Луга Асфоделя Хант даже не взглянул. Смотреть там было практически не на что. Но в сравнении с человеческими поселениями на Пангере Луга казались средоточием роскоши.