Тим Пауэрс - Последние дни. Том 2 [litres]

Кути плелся к перекрестку, не отрывая взгляда от зрелища проносившихся машин, но ни на секунду не забывал о бумажке, зажатой в кулаке. Анжелика посоветовала бы ему бежать сломя голову от того, что могла предлагать эта записка, – бежать в католическую церковь или даже в полицию; идеальным для нее вариантом было бы, конечно, если бы он поскорее вернулся к ней и Питу, если сможет их найти.

Но ведь он знал, что означали симптомы психической контузии, которые он ощутил сегодня утром. Как сказал недавно Мавранос, Кути теперь принадлежал к магической армии Скотта Крейна – и он знал, вернее, чуял нутром, и спинным мозгом, и самой примитивной частью подкорки, что в последний час их армия перенесла нечто вроде ядерного удара.

Своими оглушенными чувствами он воспринимал лишь боль и пустоту. Попытка вернуть к жизни Скотта Крейна, несомненно, провалилась. Мавранос, Пламтри и Кокрен, по всей видимости, погибли.

Когда же Кути пытался думать о своих приемных родителях, его мысли попросту хаотически разбегались. Он не мог поверить, что Пит и Анжелика мертвы, но он также знал, что его личная способность к вере ни на что не влияет. Его кровных родителей замучили до смерти лишь немногим более двух лет назад, и теперь чета беглецов, которая приняла его и заботилась о нем, и любила его, тоже вполне могла быть мертва.

Пока что он мог лишь отбрасывать от себя эту мысль.

Пока что Кути был один – и очень заметен – во враждебном проснувшемся городе.

«49 80, – думал он. – 12».

Он наконец вышел из полумрака переулка; его кроссовки теперь шаркали по мокрому бетону уличного тротуара, и проезжающие автомобили были настолько реальными, что он даже мог разглядеть узоры протектора, мгновение сохраняющиеся на мокром асфальте, когда те проезжали мимо, так близко от него, что он видел лица за стеклами, испещренными дождевыми каплями. Эта улица называлась Стоктон. Вашингтон-стрит, вероятно, следующая, слева.

Он сунул скомканную бумажку в карман джинсов. Ноги дрожали, и он даже скосил глаза вниз, чтобы убедиться, что его ремень не перекручен лентой Мёбиуса (нет, не перекручен), и, вздохнув, поплелся дальше на юг, к Вашингтон-стрит.

Синий грузовичок, за которым «Гранада», виляя из ряда в ряд, следовала по рассветным улицам района Ричмонд, не останавливался на красный. Он притормаживал перед перекрестками, но тут же устремлялся в первый же разрыв поперечного потока машин, как будто перед ним были не красные огни светофоров, а всего лишь предупреждения о пересечении с главной дорогой. Кокрену требовалось все его водительское умение, чтобы держать машину в поле зрения, оставляемом мотающимися по стеклу дворниками, и все равно ему тоже пришлось пару раз проскочить на красный, отчаянно ругаясь и обливаясь потом. Анжелику он попросил убрать ружье под сиденье – на случай, если их остановит полиция.

На протяженном отрезке уходящей на запад Гири-стрит Кокрену удалось ненадолго поравняться с мчащимся синим пикапом слева, и Пит встал почти во весь рост на пассажирском сиденье «Гранады», высунув голову и плечи из окна; когда же он вновь шлепнулся на сиденье и посмотрел на Анжелику и Кокрена, его мокрое от дождя лицо было бледным.

– Он лежит на сиденье, – глухо сказал Пит, – лицом вниз, и кровь течет из-под головы. – Кокрен сердито зашипел: пикап вновь прибавил скорость. Обе машины временами разгонялись до пятидесяти, а то и до шестидесяти миль, пролетая по эстакадам на перекрестках, подпрыгивая на нагруженных рессорах при съезде на спусках, и оставалось радоваться, что китайские рестораны и магазины бывшей в употреблении одежды еще закрыты, а на улицах пока мало машин.

– Так кто ведет-то? – спросил он.

– Никто, – ответил Пит. – Машина.

– Я не… – начал было Кокрен и осекся. – Черт возьми, ты хочешь сказать, что машина едет сама ? Сама собой управляет ?

– Именно это он и говорит, – вмешалась Анжелика, сидевшая перед тем, закусив костяшку пальца. – Если он остановится… если машина остановится, допустим, на светофоре, Пит сможет вылезти и сесть за руль.

– Похоже, что на это рассчитывать не стоит, – мрачно ответил Кокрен. – Разве что бензин кончится.

Обе машины уже миновали заключительную дугу авеню Пойнт-Лобос и теперь находились на шоссе Грейт-хайвей и направлялись под светлеющим серым небом на юг, вдоль побережья, промчавшись мимо развалин Купален Сатро и ресторана «Клифф-хаус».

«На той неделе мы видели нагой призрак Крейна на этих самых прибрежных скалах, – думал Кокрен, вводя машину в изгиб дороги. – Сегодня мы гонимся за самодвижущимся автомобилем, в котором трясется скелет Крейна, мальчишка, Кути, сбежал, а Мавранос, вероятно мертв. Королевскую армию стерли в порошок!»

Теперь впереди легли идеально ровные полосы Грейт-хайвей, справа от которых раскинулось темно-серое море, а слева вздымались зеленые холмы парка «Золотые Ворота», увенчанные громадой старинной ветряной мельницы. Перед «Гранадой», твердо держась в одном ряду, катил угловатый грузовичок.

На лбу Пита Салливана выступил обильный пот.

– Пристройся к нему вплотную, – сказал он Кокрену, – и выключи дворники. Верхняя створка задней двери так и осталась открытой?

Кокрен выключил стеклоочистители и осторожно подвел машину так, что нос оказался в нескольких дюймах от подскакивающего впереди бампера. Под гул двух моторов под колеса уносился пунктир разметки. Поднятое горизонтальное окно пикапа покачивалось на своих опорах.

– Будем надеяться, он не тормознет, – сказал Кокрен сквозь зубы, – а не то…

– Пит, что ты затеял! – перебила его Анжелика. – Ты не сможешь!

– Я не смогу, – согласился Пит Салливан, сгибая и разгибая кисти рук и глядя сквозь залитое дождем ветровое стекло на близкую корму грузовика, – а вот Гудини наверняка сможет. – Он повернулся к Анжелике. – Возможно, Арки там сейчас умирает.

– Или уже умер, – взвизгнула она, – и ты тоже можешь умереть на этом шоссе! Под колесами этого самого автомобиля, в котором я еду! Пит, ты не сможешь . Пусть у тебя руки Гудини, но у тебя нет… остального его тела! – Кокрен краем глаза видел, как она потрепала Пита по колену, как бы давая понять, что говорить больше не о чем. – Дождемся, пока в машине кончится бензин. Давай-ка, – обратилась она к Кокрену, – чуть притормози, а то мы наденемся на его выхлопную трубу. И включи дворники.

Тут сиденье содрогнулось (это Пламтри сзади вцепилась в спинку), и Кокрен поспешно убрал ногу с газа, чтобы от этих толчков и впрямь случайно не врезаться в грузовичок. Пламтри, похоже, хотела перебраться на переднее сиденье, а потом ухватилась за раму открытого окна, как будто хотела вылезти из мчащейся машины.