Тим Пауэрс - Последние дни. Том 2 [litres]

Мавранос откинул голову назад и уставился на нависающие над водой, четко вырисовывавшиеся на фоне неба ветви ольхи.

– И я убил тебя, – сказал он другим, более низким и суровым голосом, – это правда. Преднамеренно, сознавая, что делаю, – потому что иначе ты убил бы моих друзей. Но Нарди как раз не хотела от меня этого.

Он неровно, судорожно выдохнул и вновь заговорил в нос:

– Но она поблагодарила тебя за то, что ты сделал. Мне это известно.

И настоящий голос Мавраноса ответил:

– Это правда.

Анжелика приоткрыла рот и нахмурилась, как будто хотела сообщить что-то Мавраносу, но так, чтобы призрак Поге не слышал этого, и Кокрен подумал, что, наверно, Мавранос нарушил план Анжелики, не вовремя очнувшись и вступив в разговор с призраком, но Мавранос снова заговорил собственным голосом:

– Рей-Джо Поге, прутья решетки уже раздвинулись настолько, что ты можешь уйти, выпрыгнуть, и на этот раз под тобой вода. Я почти пять лет носил тебя в своей совести, и Нарди тоже – я видел, как менялось ее лицо всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал о… семье . Могу заверить, что мы оба думали о тебе каждый день, твоя смерть была как дурной запах, от которого я не могу избавиться и который замечаю всякий раз, как только начинаю забывать о нем и вроде бы начинаю получать удовольствие от жизни. – Мавранос (или Рей-Джо Поге) широко зевнул. – Но прежде, чем ты освободишься, – сказал Мавранос, – можешь ли ты простить нас?

– Ты хочешь этого? – ответил он вопросом на вопрос другим голосом.

Анжелика снова опустила руку в воду.

Мавранос набрал в грудь воздуха, чтобы дать следующий ответ.

– Да, мы оба хотим этого – всей душой.

– Поведешься с быком, у самого рога вырастут, – сказал высокий голос. – С меня достаточно знать, что ты хочешь этого.

Мавранос глубоко вздохнул, и его голова качнулась вперед; Анжелика вскинула руку и плеснула ему в лицо пригоршню воды.

– Арки, живо ! – потребовала она. – Как меня зовут? Где ты родился? Кто президент Соединенных Штатов?

Мавранос сплюнул за борт.

– Если настаиваешь, то Анжелика Салливан. Маской, округ Сан-Бернардино, Калифорния, 1955-й, согласна? Уильям Джефферсон Аэроплан [13] Имеется в виду скандал, связанный с дружбой Билла Клинтона с миллиардером Джеффри Эпштейном, который, согласно сообщениям в прессе, возил своих гостей на собственном самолете на сексуальные оргии. Эпштейн умер во время расследования уголовного дела по обвинению в педофилии. Клинтон.

Обе лодки застыли на воде.

– Живо уводите лодки отсюда, – распорядилась Анжелика, – призрак вышел из него, но здесь некоторое время останется стоячая волна. Так что как угодно, хоть руками гребите, но убираемся отсюда!

Кокрен перебросил тумблер мотора остановившейся лодки на «Выкл.» и обратно, мотор снова зажужжал, и его лодка сдвинулась с места и начала удаляться от лодки Анжелики, повторившей его действия и направившей лодку следом. Пит Салливан шумно выдохнул, как будто сдерживал дыхание все это время.

– Отлично сработано, Анжи.

Анжелика откинула волосы с лица, и Кокрен увидел на ее лбу капли пота.

– Может быть, он действительно простил тебя, Арки, – произнесла она, отдуваясь, – но мне пришлось вытолкнуть его при первой же возможности: он, войдя в состояние, пожалуй, искренней безмятежности, на мгновение отпустил тебя, но в любой момент мог вернуться и вцепиться снова. Это убило бы тебя. – Она оглянулась и повернула руль, чтобы лодка не запуталась в распростертых ветвях дуба, упавшего с берега острова в воду. – Прости, если я слишком поспешила.

Мавранос прокашлялся, прочищая горло, и смачно сплюнул за борт.

– Это я… переживу как-нибудь, – хрипло сказал он. – Проклятье, я до сих пор ощущаю вкус его призрака. Машинное масло и бриллиантин.

– Тебе нужно, чтобы тебя кто-нибудь прощал? – заговорила Пламтри за спиной Кокрена.

Кокрен резко повернул руль, направляя лодку к середине озера.

– Некоторые в этом нуждаются, Коди.

– Я Дженис. Я всегда считаю, что лучше купить новую шину, чем ездить на залатанной.

Держась середины озера, лодки ползли вокруг восточной оконечности острова. Чайки вились над водопадом, сбегавшим по высоким каменным уступам острова, и, проплыв еще немного, Кокрен увидел на берегу, посередине льняной поляны, доходившей до самой воды, нечто вроде китайского павильона. А на вершине холма он разглядел деревья, окружающие полянку, где немыслимо давно они с Ниной любили друг дружку.

– Арки, за тобой нужно внимательно наблюдать, – сказала Анжелика. – Если зрачки будут ненормально реагировать, или пульс зачастит, или речь сделается невнятной и сбивчивой… или будут какие-то признаки помутнения сознания, тебе придется отправиться в больницу, а мы приложим все силы, чтобы замаскировать тебя. Но сейчас тебе лучше бы держаться подальше от таких заведений…

Мавранос кивнул с угрюмым видом и осторожно пощупал порез на затылке. Волосы слиплись от смеси крови и бурбона, которым Анжелика наскоро промыла рану, плеснув из пинтовой бутылочки (ее Мавранос всегда держал на всякий случай в бардачке), пообещав, что наложит нормальную повязку, после того как рана «немного подышит». Пожалуй, сейчас уже было можно.

– Статуэтку, стоявшую на «торпеде», дала мне Нарди Дин, – сказал Мавранос. – Наверно, она при этом имела что-то в виду, тем более, что все эти годы она любит меня… как брата. Уж точно она не желала, чтобы эта каменюка разбила мне башку. – Он посмотрел на Анжелику. – Но это все-таки случилось. А ты, как я полагаю, считаешь, что теперь в больнице ко мне станут липнуть призраки.

– В больницах постоянно ошивается множество перепуганных, одиноких, голодных призраков, – сказала Анжелика, глядя перед собой. Лодки обогнули наконец восточную оконечность озера и теперь нерешительно приближались к двухпролетному каменному мосту.

Мавранос слабо рассмеялся.

– И все равно, смотри, куда правишь. Этому крейсеру только дай волю, и он выбросится на берег. Я лишь хотел сказать, что сейчас я особенно уязвим. Так?

– Да, – ответила Анжелика и обратила измученный взгляд к Пламтри. – Дженис, что вы там говорили о новой шине?

– О, я имела в виду… отношения… с изъяном, – сказала Пламтри. – Я не стала бы пытаться наладить их, а лучше познакомилась бы с кем-то другим, кем-то таким, у кого еще не было возможности разочароваться во мне.

– Или вырезать новую личность из какой-нибудь нетронутой болванки, хранящейся в твоей душе, – устало добавил Кокрен, – такую, которая была бы еще не знакома с остальными твоими личностями. Начать с чистого листа, так сказать.

Пламтри кивнула.

– «В войсках отца опора вашей власти: мы целое воссоздадим из части» [14] Перевод М. Донского. .