Тим Пауэрс - Последние дни. Том 2 [litres]

Наверху что-то звякнуло и заскрипело, и Кокрен вскинул голову – призрак пытался вытащить что-то из трубы и, судя по всему, ворочал свою находку, чтобы она могла пролезть в узкую щель между кирпичной кладкой и досками.

Предмет никак не хотел вылезать.

– Надо выломать кирпич-другой, – посоветовал Кокрен, с тревогой оглядываясь на лестницу. Оттуда доносились голоса и звуки шагов. – Похоже, идет экскурсия.

Пит просунул руку рядом с рукой призрака и покачал головой.

– Не то чтобы она не лезла, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Она просто упирается ; так разреженный воздух сдерживает поршень насоса, или два магнита отталкиваются, если попытаться свести их одинаковые полюса.

Кокрен уже определенно слышал внизу голоса, и они приближались.

– Что там такое? – раздраженно спросил он. – Если это всего лишь старый магнит, или еще какой-то хлам в этом роде, бросьте его, и валим отсюда.

– Оно прямоугольное, – выдохнул Пит, – и тяжелое.

Пламтри шагнула к трубе и подпрыгнула, пытаясь заглянуть в дыру.

– Там золотая коробка, – сообщила она, как только подошвы ее кроссовок вновь соприкоснулись с полом.

– Золото покойницы, – сказала Анжелика. – Она, вероятно, заколдовала верх трубы, чтобы коробку нельзя было вынуть.

– Посмотрим, увидит ли труба разницу между золотом покойницы и золотом покойника , – отозвалась Пламтри. Она вынула из кармана золотую зажигалку «Данхилл» и по аккуратной дуге запустила ее в дыру.

Зажигалка стукнулась о дощатый потолок и исчезла за кладкой, провалившись в фальшивый дымоход, и тут же Пит подался назад и тяжело сел на пол, держа на коленях металлический ящичек, сверкавший золотом сквозь паутину.

Призрак Скотта Крейна тоже попятился (или промелькнул назад, как отражение в резко повернутом зеркале), и когда Кокрен, услышав за спиной какой-то шорох, повернулся, он увидел, что на пол опускается грязное белое полотнище. На нем курсивным шрифтом было аккуратно выведено слово «ЧЕСНОК». Призрак короля исчез.

Кокрен оглянулся на Анжелику и Пламтри, остолбенело уставившихся на пустую тряпку, и сказал, пожав плечами:

– Ты бросила его зажигалку.

– Вот и хорошо, – ответила она, зябко поежившись.

– Там кто-то есть? – донесся голос из двери в дальнем конце комнаты, куда выходила лестница.

Пламтри выхватила у Пита пыльную, в паутине, шкатулку, широко шагнула к двери, ведущей в другую от лестницы сторону, и, кивнув, призвала остальных следовать за собой.

Кокрен помог Питу подняться, и они поспешили за Анжеликой и Пламтри в ведущий неизвестно куда проход. «А экскурсовод пусть объясняет, откуда посреди комнаты взялась тряпка с надписью „ЧЕСНОК“, – думал он. И ругался про себя: „До чего же дурные эти призраки – разбрасывают свой хлам где ни попадя!“»

Они почти бежали через меняющиеся с калейдоскопической быстротой интерьеры; в полу перед ними то и дело попадались застекленные окна, вокруг извивались лестницы, с высоты струился то электрический свет, то серый дневной, напоминающий светящиеся колонны.

На вершине одной выкрашенной в белый цвет лестницы правая рука Кокрена внезапно дернулась в сторону и вниз. Он согнулся, прошипел предостерегающе: «Тс-с-с!» – и поскакал вниз по лестнице, опасаясь, что рука сейчас дернется с такой силой, что он уже потеряет равновесие и просто скатится. Он слышал, как остальные следуют за ним, но не смел оторвать взгляда от мчащихся навстречу ступенек и оглянуться.

Лестница проходила сквозь следующий этаж, но ниже она была сделана из темного дерева со снятыми по углам фасками, а стены, двери и потолки окаймляли рамки из резного красного дерева. Рука Кокрена снова вздернулась и теперь указывала в коридор, и он думал, что почти явственно чувствует теплую мозолистую руку, стискивающую его ладонь, и пульс, сотрясающий ее, как сейсмические колебания.

Кокрен, не пытаясь сопротивляться, провел своих спутников через широкий дверной проем, и на первый взгляд ему показалось, что они оказались в еще одной недостроенной части, но, присмотревшись чуть внимательнее, он заметил, что просторные участки открытой драни окаймлены сломанной штукатуркой и обрывками матерчатых обоев.

– Наверно, это та часть, которая пострадала от землетрясения, – шепнул Кокрен Пламтри, державшей теперь золотую шкатулку обеими руками.

Она осторожно прошла по перекошенному полу к окнам с обычными прозрачными стеклами, обрамленными витражами.

– Мы, наверно, в… Как ее называли?… «Маргаритковой спальне», – почти беззвучно сказала Пламтри, глядя в окно, – или рядом с ней. Вон, я вижу ту табличку, около которой мы недавно торчали, там, левее. Это значит, здесь она спала в 1906 году, той ночью, когда Дионис обрушил на нее башню.

Кокрен согнул руку, для пробы помахал ею в неподвижном воздухе, но в этот раз не почувствовал никаких сверхъестественных уз.

– Не знаю, что мы должны найти, – сказал он, – но это несомненно где-то здесь.

На одной стене, поверх уродливых проплешин обвалившейся штукатурки, висели две большие черно-белые фотографии в рамках. Все так же не решаясь опустить руку и держа ее на отлете, Кокрен подошел к фотографиям и увидел, что это виды дома, каким он был до того, как обрушились три верхних этажа: гораздо больше всяких зубцов, колонн и балконов, а над всем этим еще и возвышалась башня с остроконечной крышей, и, по сравнению с этой пепельно-серой крепостью, запечатленной на старых фотографиях, нынешний красно-бежевый комплекс построек казался весьма скромным.

– Вавилонская башня, – сказала Пламтри, отойдя от окна, и, засунув руки в карманы кожаной куртки, остановилась рядом с ним. – Сдается мне, что бог воспринимал все это хозяйство именно так.

– Когда-то, – негромко сказал Пит из другого конца комнаты, – здесь был камин. – Он присел на корточки возле квадратного, высотой по грудь, проема в стене, сквозь который были видны половые лаги в соседней комнате, и заглянул вверх. – Дымоход здесь был настоящий.

Там, где некогда находилась топка, был вставлен аккуратно вырезанный и выбеленный кусок фанеры. Кокрен подошел туда, опустился на колени рядом с Питом и взялся за угол крышки.

– Уверен, что эта доска приколочена намертво, – вполголоса буркнул Кокрен.

– Вспомни о юном короле Артуре, – сказала Анжелика у него за спиной, – и о мече в камне. Ты… У тебя на руке метка Диониса .

Кокрен дернул доску вверх и чуть не опрокинулся на спину, когда она подалась без малейшего сопротивления. Поерзав коленями на полу, чтобы восстановить равновесие, он вытолкнул фанеру вперед, на лаги, оставшиеся от пола в соседней комнате, и несколько секунд смотрел вниз, в прямоугольную кирпичную черную дыру, которую открыл. Потом вытащил из кармана пенни, мгновение подержал монетку над проемом, бросил, немного подождал, но так и не услышал звука падения.