Тим Пауэрс - Последние дни. Том 2 [litres]

Кокрен повернулся, положив локоть на спинку сиденья, и увидел, что Анжелика определенно думает о том, чтобы перебраться в багажный отсек машины или, наоборот, через спинку переднего сиденья и усесться к нему на колени, – но к тому времени призрак короля, прихрамывая, подошел к открытой двери, и она попросту сдвинулась влево, насколько могла.

Когда призрак полез в машину, выяснилось, что он материален, как реальный человек (машина даже покачнулась на рессорах), и когда мокрое худое лицо повернулось вперед, Кокрен почувствовал на своей правой руке холодное дыхание.

– Чем заправляться будем? – осведомился призрак. – Надеюсь, не веселящим газом? Я тут на чем-то вроде катушки индуктивности кручусь. – Он, прищурившись, посмотрел сквозь лобовое стекло и сказал: – Прямо на юг, – и с силой захлопнул за собой дверь. Шелест капель сразу стих, и теперь дождь только тарахтел по крыше машины.

– Я знаю дорогу, – нервно сказал Кокрен и, повернувшись вперед, сцепил пальцы на колене, – и если нам нужен Винчестер-хаус в Сан-Хосе, то обойдемся даже без заправки. – Он быстро дышал, но был далек от паники, так как призрак Крейна произвел на него далеко не столь устрашающее впечатление, как его же мертвое тело.

– Отыщите Зеленую Часовню, – сказал призрак. – Возьмите все, что заготовили, предстоит новогодний бал, где произойдет расплата по всем долгам.

Когда Скотт Крейн указал Питу на съезд к Винчестер-бульвар, где большой плакат призывал туристов в «Таинственный дом Винчестеров», Кокрен кивнул и вполголоса подсказал Питу:

– Приготовься свернуть налево, на Ольсен. Там будет стоянка.

Коди указала на выгоревшую маркизу над входом в гамбургерную, на которой красовалась надпись «СТЕЙК САН-ПАСТРАМИ».

– Думаю, нам надо ехать в Сан-Пастрами на Мишион-стрит, – шепнула она Кокрену. Он чувствовал, что ее трясет.

– Сверните налево, на Ольсен, – почти одновременно сказал и призрак с заднего сиденья; его голос прозвучал глубже и громче, чем прежде. – Там будет стоянка.

Кокрен вспомнил, что призраки склонны к повторению услышанного. О том же самом, похоже, подумала Коди, потому что прошептала, не поворачивая головы:

– После появлений Мамаши Плезант мне никогда не требуется полоскание для рта. У призраков нет слюны.

Кокрен покосился на нее как раз вовремя, чтобы заметить выкатившиеся из глаз слезинки.

– У Валори нет слюны… После нее мне тоже не нужно было полоскать рот.

– Я не думаю, что… – начал Кокрен.

– Валори мертвая, – задумчиво проговорила Коди. – Скажешь, нет?

Кокрен взял ее за руку.

– Это… Это не… – Кокрен никак не мог подобрать слов. – Я имею в виду, что ты… – После того как в машину забрался мертвый король, в салоне стало очень влажно. Он хотел сказать: если даже ничего не выйдет, не переживай. – Коди, в каком бы состоянии ни находилась Валори, – сказал он наконец, – ты безусловно живая.

– Но она самая старшая из всех нас! – Коди стиснула его руку, как будто машина опасно накренилась и она боялась вывалиться. – Все остальные младше самое меньшее на два года. Это же в ней, в ней все наше рождение !

Анжелика наклонилась вперед, прямо перед призраком мертвого короля, и стиснула пальцами плечо Пламтри.

– Коди, – с нажимом сказала она, – очень многие разделены в себе из-за каких-то неявных проблем. Большинство лишено счастья узнать, каким образом это случилось, да и просто осознать это, – они лишь ощущают в себе какие-то непонятные перепады давления. – Она сделала паузу, по-видимому, подбирая слова. – Растения сплошь и рядом успешно отделяют от старых корней, если лоза укоренила усики где-то в стороне от того места, где выросла.

Коди больно сдавливала поврежденный палец Кокрена, а правой, забинтованной рукой вцепилась в дверную ручку так, будто пыталась оторвать ее. Ногами она крепко упиралась в скользкий пол машины.

– Но разве я жива, разве все мы живы? – прошептала она. – Дженис оглохла, и ее сны выцвели и стали черно-белыми, даже в пятницу ночью! Тиффани, Дженис, Одри, Коди, Луанна… Неужели всем нам суждено провалиться в эту… в эту гулкую черно-белую дыру , которую именуют Валори?

Призрак короля заговорил, явно обращаясь к Коди:

– На переломе лета этого года, – с мягкой непреложностью произнес глубокий голос, – мы с вами будем стоять под лучами счастливого солнца на холме посреди озера.

Кокрен оглянулся на него – и даже не подскочил от изумления, а лишь ощутил тревожную пустоту в груди, увидев, что призрак уже задрапирован в белую шерстяную мантию, определенно сухую и очень похожую на ту, в которую было завернуто тело Скотта Крейна, пока лежало на столе в «Солвилле». И густая борода, которой позавидовал бы сам царь Соломон, была сухой и пышной.

Они въехали на стоянку, Пит нажал на тормоз, и машина резко остановилась.

– Замок грааля, – громко сказал он. – Зеленая Часовня.

Отсюда особняк заслоняла высокая живая изгородь, но были видны закрытые ворота и указатели, оповещавшие туристов о том, что им следует идти в стоящий справа дом современного вида.

Пит Салливан двинулся впереди своих непрезентабельно выглядевших спутников через стоянку, но не туда, где виднелась будка с острой крышей и за нею музей «Винчестер продактс», а к запертым воротам.

Он на ходу вынул из кармана расческу и стал отламывать от нее зубчики.

– Подозреваю, что они отправляют посетителей с экскурсоводами и тщательно пересчитывают их, – сказал он.

– Да, – подтвердил Кокрен. – От гида и один-то не ускользнет, не то что пятеро. К тому же босого они точно не пустят.

– Вряд ли кто-нибудь будет смотреть в эту сторону, – сказал Пит, – но вы все-таки загородите меня. Прикиньтесь, будто фотографируете дом.

Кокрен взял Пламтри под руку, и они встали слева от Пита, указывая сквозь ворота и оживленно жестикулируя.

– Сделаем вид, будто мы туристы, – сказал он недовольно взглянувшей на него девушке. – Подыграй мне.

Расческа Пита была металлической (по-видимому, из нержавейки). Он отломал от нее два зубчика и согнул их хитрым образом. Теперь же аккуратно всовывал получившиеся крючки в прорезь висячего замка.

Кокрен демонстративно разглядывал дом через прутья решетки. За невысоким рядом кустов, усыпанных розовыми цветами, он видел ближнее крыло массивной викторианской постройки, полукруглую стену башенки с конусообразной крышей и закругленной верандой на первом этаже. Над дверью сквозь вуаль дождя были отчетливо видны ограждение веранды, крутая крыша, крытая плиткой, и множество окон. Во многих окнах горел свет, и оставалось надеяться, что руки Пита сработают быстро.

– На счет «три», – сказал Пит, ковыряясь зубчиками расчески в прорези замка, – мы все входим в ворота и быстро идем к углу этой живой изгороди возле веранды. Я вижу там табличку на столбе и думаю, что там туристам находиться можно.