Уна Харт - Дикая Охота [litres]

Должно быть, мало кто раньше угрожал королю троллей. Уж точно не хрупкая женщина, чей позвоночник он мог переломить одной рукой.

Вивиан медленно вытянула руки из ладоней Сурта, не встретив сопротивления, хотя ждала, что он рассмеется или впадет в ярость. Но собеседник, похоже, сам не мог решить, что выбрать, и стоял молча. Танцующие пары огибали их, не теряя ритма. Наверняка многим хотелось подслушать, о чем говорит король с новой женой, но никто так и не рискнул остановиться и узнать наверняка.

– Ваше величество, – произнес кто-то по-тролльи.

Вивиан так увлеклась своей речью, что не заметила, как подошла Ингрид. Ни у кого из подземных жителей не было такого тихого шелестящего голоса, как у принцессы. Интересно, от природной скромности или от того, что кто-то заставлял ее молчать?

– Близится час выбора. Невесте пора уходить.

Вивиан была бесконечно благодарна Ингрид, что та увела ее от Сурта, иначе неизвестно, чем мог закончиться разговор. Провожатая шла широким шагом, и Вивиан в своем длинном платье едва поспевала следом. Только когда принцесса стала подниматься по мраморным ступеням, удалось нагнать ее и спросить:

– Что за час выбора?

Ингрид сбавила шаг, позволив Вивиан поравняться с ней.

– Это очень старый ритуал, – ответила она на чистом человеческом языке. – Если король троллей хочет взять себе жену, то должен отыскать среди дюжины зачарованных женщин ту единственную, с кем связан судьбой.

Вивиан нахмурилась:

– А как он ее ищет? По запаху?

Если так, то надежды спастись нет. У троллей великолепный нюх. Даже если Ингрид набросит на пленницу чары, Сурт без труда учует человеческую кожу. Никакие хвойные притирки тут не помогут.

– Нет, – покачала головой принцесса. – Короля должно привести к избраннице внутреннее чутье.

– А если оно ошибется?

Ингрид остановилась на самом верху лестницы.

– Это не задачка. Тут не может быть правильного или неправильного ответа. Кого бы король ни выбрал, значит, такова судьба.

Отлично! «Судьба»… Что может быть более определенным и неотвратимым, чем это слово, похожее на кирпич? Тролли глубоко верили в судьбу, в ее нити, что прочнее иридия и тверже лонсдейлита. Для подземных жителей это было не условное понятие, а каркас всей их жизни. Скоро Вивиан предстояло испытать эту веру на себе.

Грот, куда ее привела Ингрид, находился отдельно от Пещеры всех камней. Здесь было тихо и сумрачно, сильно пахло сыростью. В помещении уже было несколько троллей, но тусклый свет не позволял разглядеть их лиц. Когда невеста вошла, собравшиеся оживились, но говорили все равно так тихо, что невозможно было разобрать слова. Их шепот казался шорохом пены у самого берега: зашипел и схлынул, оставляя за собой мелкие лопающиеся пузырьки.

Ингрид велела всем замолчать, и тролли мгновенно послушались. Вивиан нащупала небольшой выступ в камне и присела, чтобы никому не мешать. Но в гроте было тесно, и кто-нибудь то и дело задевал ее рукавом. Судя по тембру голосов, здесь собрались и женщины, и мужчины. Кто-то привел даже козу с серебряными рожками. Животное что-то безучастно жевало и не проявляло никакого интереса к дворцовым забавам. «Вот пусть она и окажется твоей избранницей», – мстительно подумала Вивиан, обращаясь к Сурту.

– Слушайте внимательно, – голос Ингрид на тролльем прозвучал непривычно жестко и достаточно убедительно, чтобы все навострили уши. – Час выбора вот-вот настанет. Никому не дано предсказать, кем окажется избранница короля.

Кто-то зажег свечи. В гроте стало светлее, но ненамного. Теплые блики заиграли на гранях драгоценных камней, выступающих из стен. Вивиан знала, что тролли могут воспринимать шепот гор, но, сколько бы она сама ни прислушивалась, ей никогда не удавалось различить даже тихого жужжания. Сейчас же, когда она сидела в полутьме на выступе глубоко под землей, в последний день своей свободы, то вдруг отчетливо разобрала пение самоцветов вокруг. Мелодия была тихой, но совершенно ясной. Вивиан закрыла глаза и стала раскачиваться в такт. Она не знала текста, поэтому просто подпевала без слов сквозь сомкнутые губы. Колыбельная маленького грота успокоила ее.

Поверх песни послышались шаги и голос Ингрид. Она медленно переходила от одного тролля к другому. Когда пришел черед нареченной короля, та вздрогнула и открыла веки. Принцесса протянула ей повязку и велела закрыть волшебный глаз. «Все равно ему со мной недолго оставаться», – невесело подумала Вивиан, затягивая узел на затылке.

Затем Ингрид склонилась над невестой и запустила свои длинные пальцы в ее волосы, выдергивая и бросая на землю ленты, которыми была украшена прическа. Ровный гулкий голос раздался над головой Вивиан:

– Я скрываю твой запах.

Движения дочери Сурта во время колдовства были плавными и точными. Было неясно, в чем заключался источник ее чар. Все, кто жил внутри горы, так или иначе владели волшбой. Должно быть, силы им давал сам Троллий пик, частью которого они являлись.

Вивиан померещилось, что кожа ее вспыхнула, как будто весь пот испарился с поверхности. Люди обычно не чувствуют, чем пахнут, но терять собственный запах оказалось неприятно. Зато теперь Сурт не узнает невесту с полувздоха.

Когда она огляделась, то обнаружила, что по гроту уже разгуливают ее точные копии – все, как одна, с повязками на левом глазу. Зачарованные тролли разглядывали собственные преображенные руки и запястья, дотрагивались кончиками пальцев до гладких щек и расправляли полы длинных платьев, взмахивая ими, как бабочки крыльями. Вивиан казалось, что она попала в зеркальный лабиринт и никак не может найти выход, потому что везде видит лишь свои отражения.

– Я прячу твое лицо.

На ее голову опустилась плотная вуаль, смазавшая краски и формы, оставившая только тень и свет. Вивиан будто истаяла под ней, как снежок, сжатый в теплой руке. Вдруг остро захотелось взглянуть в зеркало, чтобы вспомнить, как она выглядит. Какой у нее нос, какого цвета глаза? Длинные волосы или короткие? Внешность – это нечто большее, чем то, что ты видишь в отражении. Это картинка, которую постоянно держишь в уме, хотя и не осознаешь этого. Когда она стирается из памяти, ты теряешь большую часть своего «я».

Должно быть, остальные «Вивиан» в этот момент тоже накинули на себя покровы, потому что звуки голосов стали глуше и мягче.

– Я отнимаю твое имя.

Возникло чувство, будто кто-то хлопнул ее по грудной клетке, вышибив дух. Она стала крошечной тенью со спутанными мыслями: безымянная, безликая… Кто-то потянул ее за плечи и сунул в руки кусок ткани – покров находящейся впереди невесты. Кто-то другой велел идти, и она пошла.