Тим Пауэрс - Последние дни. Том 1 [litres]

– Кто вы такие?

Кокрен отбросил со лба влажные волосы и всмотрелся в темноту. На фоне уличных фонарей вырисовывалась фигура в мешковатых штанах, короткой облегающей курточке, с волосами, разделенными на два пучка, которые торчали, как рога, по сторонам головы. На ногах у этого человека были туфли, громадные, как баскетбольные мячи.

– Мистер Стрюб, мы попали в беду, – сказала Пламтри. – Нам необходимо найти подростка, которого зовут… как-то вроде Буги-Вуги Бананас. Он в состоянии помочь нам.

– Я… Никого я не знаю с таким именем… И даже более-менее похожим. – Клоун неуверенно поднялся по ступенькам, и его взгляд перебежал от Пламтри к Кокрену, а от него на сломанные качели. – Он что, клоун? Я вроде бы знаю всех местных клоунов, и…

– Нет, – перебила его Пламтри. – Он… он король, или своего рода претендент на трон… Это, откровенно говоря, из области сверхъестественных явлений…

Стрюби, принюхиваясь, задергал носом с круглой резиновой нашлепкой.

– Вы тут что, наблевали? Вы пьяны? Я вынужден попросить вас уйти. Я занят в бизнесе развлечений, и у меня все расписано…

И тут Кокрен снова дернулся, потому что изо рта Пламтри вдруг прозвучал мужской голос, скрипучий, хриплый баритон:

– Фрэнк, у тебя ведь есть приятель, связанный с шоу-бизнесом! – дружелюбно проворчал голос. – Ники Брэдшоу его звать. Хочешь, я шепну ему, где ты живешь?

Кокрен в полной растерянности уставился на Пламтри. Он помнил, что когда-то на телевидении блистал актер по имени Ники Брэдшоу (в пятидесятых он успешно играл в комедийных сериалах). И чей же это был голос? Неужели Флибертиджиббета? Кокрен пребывал в полной уверенности, что этот самый Флибертиджиббет давным-давно умер.

– Брэдшоу не… винит меня, – чуть слышно ответил клоун, – в своей смерти.

И снова изо рта Пламтри прогремел мужской голос:

– Значит, ты не будешь возражать, если я скажу ему, где ты живешь?

Клоун тяжело, неровно вздохнул.

– Не делай ничего . – Он медленно поднялся по ступенькам, извлек из кармана мешковатых штанов связку ключей и отпер дверь. – Раз уж у вас такой разговор, заходите.

Пламтри шагнула за клоуном в темный дом, вспыхнул свет, и Кокрен последовал за ними, закрыв за собой дверь.

В застеленной зеленым ковром гостиной не было никакой мебели, если не считать нескольких белых пластмассовых садовых кресел и длинного приземистого канцелярского комода-креденции красного дерева у дальней стены, увешанной плакатами с изображениями в импрессионистском стиле парусных яхт и неумелыми масляными портретами клоунов, словно Стрюби однажды решил быстро и без особых расходов заполнить пустое пространство на замызганной штукатурке.

Пламтри села в одно из пластиковых кресел и скрестила ноги. Джинсы на ней были в обтяжку, и у Кокрена голова шла кругом, когда он смотрел на эти ноги и одновременно вспоминал голос, которым она только что говорила.

В свете лампы, стоявшей на креденции, вид у клоуна был устрашающим: белый грим, густо покрывавший лицо, рассекали тревожные морщины, а благодаря оранжевому цвету торчавших над ушами из лысого парика густо намазанных клеем волос было еще лучше заметно, что глаза его налились кровью от усталости.

Он не стал садиться.

– Кто вы? – спросил он, стаскивая перчатки с заметно дрожавших рук.

– Это не столь важно, – ответил мужской голос из уст Пламтри. От сардонической ухмылки эти скулы и подбородок казались шире, и Кокрену пришлось напомнить себе, что лицо было женским .

Стрюби кашлянул, прочищая горло.

– В таком случае кто ваш друг? – спросил он, кивнув в сторону Кокрена, который, испугавшись такого внимания, тоже поспешил сесть.

– Откровенно говоря, не знаю. – Пламтри повернулась к Кокрену и окинула его взглядом; зрачки у нее были просто огромными. – Он мне совсем не нравится. Впрочем, пусть поцелует мне руку, если хочет.

Кокрен мотнул головой и облизал капельки пота, выступившие на верхней губе.

Стрюби снова тяжело вздохнул и, к величайшему изумлению Кокрена, ухватился обеими руками за собственную голову позади ушей, сдвинул белый скальп вместе с волосяными рогами вперед, а потом и вовсе стянул его с головы.

– Кто такой этот банановый мальчик, – устало осведомился клоун, – и как он может помочь вам в тех бедах, в которые вы вляпались? – Он бросил белый лысый парик в угол, прямо на дощатый пол. Под париком оказались изрядно поредевшие свалявшиеся седеющие волосы, под которыми на лбу оставалась полоса не покрытой гримом кожи цвета овсянки.

Свет пригас на мгновение и тут же ярко вспыхнул.

И когда Пламтри снова заговорила, голос у нее был женским.

– Не говорите ему, – сказала она. – Вы же еще не сказали ему, да?

Кокрен быстро взглянул на нее, но не смог определить, с какой из личностей имеет дело.

– Кому не сказал? – спросил клоун. – Чего?

– Че… тому человеку, который говорил через меня, – пояснила она. – Сейчас Валори заблокировала его. Вы не рассказали ему, как найти подростка?

– Нет, – сказал Стрюби.

– Отлично. Я уйду, и вы больше никогда не услышите… об этом человеке. Или обо мне. – Кокрен решил, что это, по всей вероятности, говорила Коди. – Скажите, как его отыскать, и клянусь, с ним не случится ничего плохого.

Стрюби негромко рассмеялся, показав желтые зубы, резко выделявшиеся на набеленном лице.

– Я в свое время был адвокатом по бракоразводным делам, – сказал он, – и сделал много плохого множеству детей. Сейчас я пытаюсь… доставить им хоть немного радости, пусть даже таким примитивным и кратковременным способом. Это все, что я могу сделать. Откуда мне знать, что вы на самом деле не собираетесь навредить ему или вовсе его убить?

Пламтри развела руками.

– Мне нужно отыскать его, потому что он может вернуть к жизни мертвого короля. Я убила… или, вернее, тот мужчина, которого вы только что слышали, убил короля, а я помогала ему, и теперь я должна все исправить.

– Короля… – повторил Стрюби. – А если я ничего не скажу?

– Тогда я прилипну к вам. Вернусь завтра. Злодей так или иначе вытрясет из вас то, что ему нужно, и для этого он устроит вам кошмарную жизнь. Всем устроит.

– Бог помогает всем, – смиренно произнес Стрюби.

Он запустил руку под отворот своего миниатюрного пиджачка и вытащил из внутреннего кармана плоскую полупинтовую бутылочку виски «Фор розес», открутил крышку, сделал хороший глоток коричневой жидкости и долго, чуть ли не со свистом, выдыхал.

– Мальчика зовут Кут Хуми Парганас, – хрипло произнес он. – Его родителей убили перед самым Хеллоуином в 1992 году, потому что они мешали добраться до него. У младшего Парганаса в голове обитала еще одна личность (вы, конечно, в состоянии понять и оценить это!), которой стремилось завладеть, а вернее, которую стремилось включить в себя множество безжалостных людей. А добиться своей цели они могли бы, только убив мальчика.