Джанет Эдвардс - Рубеж

— Я наблюдаю за ситуацией в улье Генекс и была бы рада лично вам помочь, — предложила посол Паула.

— Вы не сможете помочь, поскольку это личное дело, — возразил Лукас.

— И все же, — настаивала посол Паула. — Дипломат Михаэла моя младшая сестра.

— Эту тему я могу обсудить только с ней самой, — твердо сказал Лукас. — Пожалуйста, попросите ее связаться со мной, как только она вернется в наш улей.

Он закончил разговор и вновь уселся на диван рядом.

— Не знаю, защищает ли посол Паула свою сестру или просто сует нос в ее личные дела. Полагаю, в семье из шестерых детей старшая девочка может отчасти брать на себя материнскую роль.

Я замахала руками, показывая, что не знаю, как складываются дела в такой большой семье.

— Итак, нам придется дождаться разговора с Михаэлой. — продолжал Лукас. — Но она практически наверняка не знает ничего полезного.

Я подняла брови.

— Несколько минут назад ты сказал, что изначальный командир «Синего подъема» может помнить детали, способные дать нам намек на личность цели. Теперь говоришь, что Михаэла практически наверняка не знает ничего полезного. Что изменилось?

— Изменились известные нам факты: Михаэла имеет импринтинг старшего посла и входит в делегацию в улей Генекс, — ответил Лукас. — Едва обнаружив кражу базы данных «Синего подъема», она поняла бы потенциальную опасность того, что незнакомец получил контроль над подростковой игрой с тридцатью тысячами игроков. И до выезда из улья сообщила бы об изменении управления «Синим подъемом» и любых ниточках, ведущих к личности вора.

Я покачала головой.

— Михаэла не захотела бы рассказывать силам законопорядка ничего, способного испортить ее блестящую новую карьеру.

— Возможно, Михаэлу немного смутило бы признание, как она начала технически нелегальную подростковую игру, но я не могу поверить, что это серьезно повредило бы ее карьере. В любом случае, невозможно получить импринтинг старшего посла, не обладая безукоризненной преданностью улью.

Лукас помолчал.

— При необходимости Михаэла без колебаний пожертвовала бы своей карьерой или жизнью в интересах улья. Но в данном случае, ей не пришлось бы терпеть даже малейшее неудобство, поскольку она могла сделать анонимное заявление. Тогда служба контроля за играми передала бы эту информацию нам вместе со всеми сведениями о «Синем подъеме». Этого не произошло.

Он пожал плечами.

— Шансы, что игровой контроль умудрился потерять доклад, крайне малы. Гораздо более вероятным выглядит объяснение, что Михаэла ни о чем не сообщила, поскольку не знала, что база данных «Синего подъема» украдена.

Я потрясенно взглянула на него.

— Но она должна была знать о краже, ведь после лотереи вернулась на подростковый уровень, чтобы забрать свои старые вещи и инфовизоры.

— Не думаю, что Михаэла возвращалась на подростковый уровень, — возразил Лукас. — Она вступила в лотерею на следующий день после Хеллоуина. В тот же день наш улей представил Организации объединенных ульев доказательство участия улья Генекс в попытке тебя похитить.

Лукас постарался использовать нейтральное слово «доказательство», но я все равно поморщилась, вспомнив, что именно передал наш улей Организации. Труп агента Генекса, Элдена. Он мог бы остаться в живых, если бы я не…

Я вновь пережила тот важнейший момент хеллоуинских гуляний. Моя ударная группа, Лукас и я в костюмах персонажей празднества гнали раненого Элдена по всему улью. К тому времени он превратился в несчастное изломанное существо, агония разума, раздираемого перегрузкой импринтинга, затмевала боль физических повреждений.

Элден повернулся и посмотрел на преследующую его демоническую свиту. Я надела костюм ангела света, и взгляд агента остановился на мне как единственном символе надежды во тьме. Моя ударная группа получила строгий приказ стрелять в Элдена на оглушение и передать его Организации живым.

Я наверняка знала, что произойдет дальше. Его подвергли бы разрушительному анализу, разобрали на клетки тело и разум, чтобы извлечь как можно больше информации, прежде чем ему повезло бы умереть.

Элден был моим врагом. Он годами вынашивал план моего похищения. И ему почти удалось забрать меня в Генекс. Я перевела оружие в режим убийства и выстрелила вражескому агенту в голову, но это был акт милосердия, а не мести.

Я постаралась изгнать слишком живые воспоминания и сосредоточиться на нынешних словах Лукаса.

— Организация должна была немедленно отреагировать на такое серьезное нарушение межульевого договора, как попытка похищения телепата, — продолжал Лукас. — Как только доказательство верифицировали, в Генекс вылетела следственная группа инспекторов. Посол Паула говорила, что и нашему улью предложили прислать свою делегацию. Учитывая важность ситуации, службе политики улья следовало отправить наших представителей как можно скорее. Думаю, Михаэла прошла лотерею, была включена в делегацию и вылетела в Генекс в течение пары дней или даже часов.

Я нахмурилась.

— Значит, ей не хватило бы времени вернуться на подростковый уровень за вещами. Что-то похожее произошло и со мной. Я оставила свои пожитки в шкафчике в комнате, а по прибытии в этот отдел обнаружили их все в стопке коробок в своих апартаментах. Наверное, Меган отправила кого-то за ними. Кто-нибудь организовывал доставку вещей Михаэлы?

— Превосходный вопрос. — Лукас поработал на инфовизоре и заговорил вновь. — В службе расселения регистрируются записи по каждой комнате подросткового уровня. Через две недели после Хеллоуина Михаэла связалась с этой службой и сказала, что не может забрать свое имущество в течение стандартного шестинедельного периода, потому что занята в долгих переговорах в другом улье. Служба расселения ответила, мол, комната может быть закреплена за хозяйкой до следующего Праздника, пока не потребуется обставить ее заново для приходящей волны тринадцатилеток.

Лукас побарабанил пальцами по подлокотнику дивана.

— Никто еще не забирал вещи Михаэлы. Она не знает, что база данных «Синего подъема» пропала. Считает, будто инфовизоры разрядились и игра закрыта. Находясь в Генексе, Михаэла не видела по первому каналу улья репортаж о нашем чрезвычайном рейде и ничего не слышала о доставляющей проблемы подростковой игре. — Размышляя, он наморщил лоб. — Я хочу сохранить участие Михаэлы в тайне ото всех.

— В тайне? Ты даже не станешь упоминать о ней в отчете Золотому командиру Мелизенде?

Лукас вздрогнул.

— Определенно, нет. Не хочу выслушивать лекцию о деликатности ситуации. Я и так прекрасно сознаю, что мы хотим избежать споров с отделом политики улья.