Джанет Эдвардс - Ураган

Я заколебалась, пытаясь сообразить, как это сформулировать, не выдав личных тайн, увиденных в уме Илая, и Адика с обычной бесхитростностью закончил объяснение за меня.

— Джунипер — маленькая худышка, а Илай любит девушек с роскошными формами.

— Понятно. — Лукас быстро сменил тему. — Мы оставим Рофэна и половину альфа-группы на страже в «Воздушном-один», а остальные отправятся на базу.

— Мне тоже остаться в «Воздушном-один»? — спросила я.

— Нам нужна постоянная группа охранников в «Воздушном-один» и пара членов группы связи, наблюдающих за изображениями с камер слежения, на случай неожиданных изменений, — сказал Лукас. — Но я не верю, что цель попробует атаковать воздушный госпиталь, по крайней мере, еще день. В данный момент адмирал рассказывает всему населению морской фермы, что Массен пострадал от тяжелых ранений и проходит спасительную операцию. Наша цель достаточно умна, дождется завтрашнего дня и узнает, не умер ли Массен от ран, прежде чем рисковать, пытаясь его убить.

— Полагаю, это правда, — с сомнением согласилась я.

— Завтра утром я попрошу адмирала оповестить жителей фермы об изменениях в состоянии Массена, — продолжил Лукас. — Адмирал объявит, что операция прошла успешно, состояние раненого стабилизировалось, и в ближайшие день-два он придет в сознание.

Адика кивнул.

— Это заставит нашу цель попытаться убить Массена завтра.

— Да, — сказал Лукас. — В течение дня в кабинетах верхнего уровня Убежища работает множество людей, так что цель, вероятно, устроит нападение завтра ночью, когда все успокоится. Мы с Эмбер будем ждать в «Воздушном-один» с Адикой и всей альфа-группой.

Адика неодобрительно посмотрел на Лукаса.

— Во время засады ты должен не сидеть в «Воздушном-один», а разрабатывать тактику в оперативном центре на десятом уровне.

Лукас рассмеялся.

— Я публично проводил все наши рейды на ферме, Адика, и настаиваю на своем присутствии при аресте цели. Успокаивай себя мыслью, что по возвращении в улей мы заработаем обычными методами.

Рофэн и половина альфа-группы вернулась на «Воздушный-один», а остальные направились к лифтам. Когда мы прибыли на десятый уровень Убежища, Аттикус задохнулся при виде грязных обшарпанных коридоров.

— Вы правда здесь живете? — недоверчиво спросил он.

— Да, но не беспокойся, — поспешно ответила я. — Коридоры нашей базы выглядят гораздо лучше.

— Я бы не сказал, что они лучше, просто немного чище, — прокомментировал Адика. — Теперь все включите наручные фонари и соберитесь защитным строем.

Я порылась в карманах и с облегчением обнаружила фонарь. Включила его и натянула ремешок на запястье.

— Мы ждем нападения? — нервно спросил Аттикус.

— Моя работа — готовиться к чему угодно, — хмуро ответил Адика. — Половина населения морской фермы видела прибытие «Воздушного-один» и госпиталя в самолетный ангар Убежища.

Он пожал плечами.

— Будем надеяться, что наша цель слышала объявление адмирала и занята планированием нападения на воздушный госпиталь. Однако, возможно, она догадается, что мы пройдем через десятый уровень в коридоры своей базы у пляжного выхода, и захочет атаковать нас. Ужасно просто было бы отключить здесь свет и напасть на нас в темноте.

Как большинство людей, привыкших к постоянно освещенным коридорам улья, Аттикус боялся темноты. Он слабо взвизгнул при мысли оказаться во тьме в этом странном месте.

— Очень маловероятно, что на нас нападут, — успокаивающе заметил Лукас. — Но Адика прав, предосторожность не помешает. Мы планируем расставить западню цели. Было бы очень неловко вместо этого попасться в ее ловушку.

Мы прошли через мрачные коридоры, и по пути Адика включал и выключал свет. Когда мы наконец добрались до базы, я услышала глубокий облегченный вздох Аттикуса.

Форж вполне логично сохранял молчание по пути сюда, но я ожидала, что теперь он снимет маску носача и возьмет Аттикуса на себя. И пришла в замешательство, увидев, как Форж заспешил по коридору. Затем я поняла: он не хотел, чтобы Аттикус его опознал и начал дразнить.

— Апартаменты для Аттикуса уже готовы? — спросила я через коммы.

— Их еще убирают, — ответил голос Меган. — Ханна говорит, надо очистить все с особой тщательностью, поскольку в душе что-то умерло.

Я сочла плохой идеей спрашивать, что именно умерло в душе, поскольку Аттикус слушал разговор. Я вытащила передатчик из уха и убрала в карман.

— Твои апартаменты еще убирают, Аттикус, — сказала я. — Должна предупредить, жилье здесь простовато. На самом деле, оно больше напоминает комнаты на подростковом уровне, чем обычные квартиры. Ты не согласен, Лукас?

Лукас ничего не ответил. Я заподозрила, что он переживает очередной приступ неуверенности в себе, связалась с его мыслями и обнаружила: да, я права. Лукас был совершенно счастлив, разговаривая с Аттикусом на профессиональные темы, но паниковал при необходимости поддерживать светскую беседу.

«…должен вести небрежный разговор, но что я могу сказать, не подчеркнув тот факт, что он знал Эмбер задолго до меня и…»

«В утиль! Аттикус пять лет жил в одном коридоре с Эмбер. Пару раз они встречались. Не начали серьезные отношения лишь по одной причине — знали, что лотерея их разделит и…»

«Я все испорчу, так же как портил все социальные контакты на подростковом уровне. Почему Эмбер — почему любая девушка — должна интересоваться…»

Гораздо дальше, глубоко в подсознании, горела красным цветом суть подавленности Лукаса. Бессловесные воспоминания об отце, который ушел, когда ребенку было шесть лет, и о матери, захлопнувшей перед ним дверь в тринадцать, дополнялись порожденным страхом образом холодно уходящей меня.

Я не решилась успокаивать Лукаса вслух, поэтому ограничилась прикосновением к его руке. И была вознаграждена, увидев, как успокаиваются мысли любимого, а затем вернулась в свою голову и занялась проблемой Аттикуса.

Форж вернется, как только избавится от всех следов маскировки и проверит бета-группу, но я не знала, что делать со старым знакомым до тех пор. Я не могла отвести его в нашу с Лукасом квартиру, потому что подсознание Лукаса увидело бы в этом некую символическую угрозу.

Оставлять Аттикуса в коридоре было бы ужасно грубо. Я хотела показать ему оперативный центр, но вспомнила, что теперь у нас есть общая столовая. Увиденные воспоминания о детстве Лукаса подстегнули мою память, и я услышала, как произношу те же слова, которые говорила в такой ситуации мама:

— Мы должны предложить тебе еду и питье, Аттикус.

Я прошла в большую комнату, где работали кухонные блоки. Ее наполовину заполняли болтающие люди, но при нашем появлении все разговоры стихли. Члены отряда уставились на Аттикуса, задумчиво повернулись к Лукасу и вновь к Аттикусу. К счастью, приятеля слишком поразил вид комнаты, чтобы он заметил странное поведение людей.