Сергей Григоров - Каждый выбирает [СИ]

Хотелось ведь Олмиру отменить полеты на Змеях! Но уговорил его Леон не делать этого. Новый модный вид спорта, король первым из ремитцев проплыл на Змее над столицей… негоже вводить необоснованные запреты. И вот на тебе — прервались две жизни.

Разыгравшаяся в воздухе трагедия, впрочем, не испортила праздника. На Ремите не рыдали по каждому несчастному случаю. Никто не тянул спортсменов в воздух, не заставлял куражиться в опасной для жизни ситуации. Они сами вытянули свой жребий.

Отправив многоборцев в многокилометровый заплыв, Олмир открыл торжественное собрание Академии наук. Председатель, Леопольд Мирков, отец Варвары, сделал пленарный доклад. После этого начались доклады по секциям.

Более всего Олмира интересовал отчет астрономов о работе за год. В ожидании приобретения нового исследовательского звездолета следовало заблаговременно наметить объекты будущих звездных экспедиций.

Описывая необычности и странности ближайших космических окрестностей, докладчик, недавно назначенный директор королевской обсерватории, сделал сенсационное заявление. Довольно близко обнаружено образование, по химическому составу и структуре аналогичное загадочной Медузе Сумеречных Созвездий. Разве что гораздо меньшее по размерам — диаметр его составлял всего несколько световых лет. И двигалось оно с приличной скоростью в сторону Ремиты. Королевские астрономы назвали необычное образование просто «Объект».

Услышав эту новость, Олмир испытал неприятное чувство тревоги, по спине словно снежок скатился. Вероятно, что-то похожее пережили и другие — в аудитории возник нестройный гул. Докладчик счел нужным успокоить слушателей: космические пространства и времена по человеческим меркам огромны. Столкновение звездной системы Ремиты с открытым образованием произойдет не скоро, где-то через полторы тысячи лет. Да и плотность Объекта такова, что никакой катастрофы не предвидится, на самой поверхности планеты без специальных приборов никто ничего и не заметит.

— Для науки исследование открытого нами Объекта представляет огромный интерес, — сказал он. — Экспедиция Илвина Ли не смогла, как говорится, пощупать открытую ими Медузу, взять пробы ее вещества, исследовать реакции на различные возмущения.

— Да, матушка-природа продолжает поражать нас своим многообразием, — важно сказал Леопольд Мирков.

— Не только многообразием, но и опасностями. Вспомните, с чем уже столкнулось человечество в космосе: Поля Призраков, Инверторы Метмона… — выкрикнул кто-то с места.

— Ну, Инверторы, как известно, были созданы снуссами, — вставил докладчик.

— Это еще не доказано, — возразили ему, — возможно, мы просто недопоняли наших братьев по разуму, ограничились самой легкой интерпретацией их сообщений.

— Что не доказано? — встряло в спор сразу несколько присутствующих. — Очевидно же, что…

Разгорелась научная дискуссия. Непосвященному показалась бы дикой одна ее направленность: как же так, много лет люди живут в мире и дружбе с иной разумной расой, представители которой именуются снуссами, наладили взаимовыгодный обмен научно-технической информацией, и вот на тебе — сомневаются, снуссами или нет были придуманы жуткие устройства, унесшие миллионы человеческих жизней и породившие ужасных неннов. После Лоркасовских уроков Олмир понимал, в чем тут дело.

Чем полнее описываешь что-либо, тем непонятнее оно становится. Близкому товарищу бывает непросто объяснить свое понимание Добра и Зла. Объединенному человечеству до сих пор не удалось это сделать ни одной расе Чужих. Более того, непреодолимые порой трудности возникали даже при номинации менее глубоких абстракций. Тхланки, например, первым делом спрашивали каждого встреченного человека: «С какой целью ты родился?». И сильно обижались, если их собеседник уходил от ответа или отделывался шутливым: «Сам не знаю». А снуссы никак не могли воспринять человеческие представления о причинно-следственных связях. Поэтому их заявление о том, что это, дескать, они сконструировали Инверторы, следовало, быть может, понимать как признание того, что какое-нибудь их действие создало условия, которые способствовали появлению этих Инверторов. Или же как то, что спрогнозировав в этом рукаве Галактики зарождение цивилизации, способной освоить сверхсветовые режимы полета, они заблаговременно не убрали некоторые образцы своей звездной инженерии.

— Товарищи, мы отвлеклись от темы доклада, — прервал наконец жаркие споры Леопольд Мирков. — Поднятые здесь вопросы мы обязательно обсудим. Но в соответствующей обстановке. Всем понятно? Так, прошу тишины. Позвольте добавить к сказанному докладчиком ранее, что судя по реакции зала, Ремита немедленно окажется на острие современных исследований космоса, если первую свою звездную экспедицию направит на недавно открытый Объект. Все согласны с моим утверждением? Итак, продолжим заседание…

Финиш заплыва многоборцев завершил первый день соревнований. Продолжать борьбу выпало счастье четырем командам — «медведям», «петухам», «кабанам» и «драконам» в лице своего единственного представителя, Антона Благова. Многочисленные болельщики прочили победу спортсменам Дома Медведя ввиду их подавляющего численного преимущества. Шансы Благова дружно оценивались крайне низко, что вызывало длинные озабоченные комментарии. Олмир не понял, почему. Один и тот же человек не может раз за разом становиться чемпионом. По-настоящему спорт интересен тогда, когда результаты соревнований непредсказуемы.

Возвращаясь во дворец, он вновь пролетел через весь Мифополь. Отовсюду неслась музыка. Скрещивающиеся лазерные лучи чертили в воздухе сложные фигуры. Люди готовились к вечернему празднеству. Прямо на улицы в шеренги выставлялись столы, сносилась разнообразная снедь. На импровизированных трибунах начинались концерты самодеятельных и профессиональных артистов.

Чуть перекусив, облачаясь в нарядный костюм, Олмир открыл королевский бал. Ни Зои, ни Варвары в зале не оказалось — впервые в жизни он воспринял с облегчением то обстоятельство, что рядом нет будущей королевы — и первый танец ему пришлось кружиться с Юлианной. Исполнилась ее заветная мечта! Впрочем, танцевала она хорошо, не болтала попусту, а в перерывах между танцами не приставала с глупостями. В общем, оказалась удобной партнершей. Разве что немного назойливой — куда бы Олмир не поворачивался, с кем бы ни останавливался перекинуться парой слов — она почему-то всегда оказывалась рядом.

Но нет худа без добра. Вероятно, Олмиру было даже полезно не оставаться со своими думами один на один. Весь день его сверлило неприятное чувство беспокойства. Стоило на мгновение отвлечься от текущих забот, так тут же где-то внутри просыпался зловредный голосок: «Кокроша убийца! Кокроша изменник!». Не может этого быть, возражало все его естество. Не может быть, потому что не может быть никогда!