Дмитрий Москалев - Дыра

– Пойдём спать, свет сегодня не дадут! – Салли нырнула в постель, выключила фонарик, за ней нырнул Сэм, и спустя время и несколько поцелуев они уснули в обнимку.

Сэм смог уснуть, ему начал сниться сон. Спал он нехорошо и тревожно, ворочаясь. Обычно ему снились кошмары, но он их не запоминал, за исключением совершенно бредовых: нападение инопланетян, лабиринты и бегание за утятами и цыплятами.

Фары освещали путь, били прямо в лоб проезжающим машинам. Сэм, словно ватный, сидел за рулем, и автомобиль вез его вперед. Он пытался выбраться с водительского сиденья, тормоз не работал, и машина катилась. Рядом на сидении лежал мусор из «Макдональдса». Мусор был везде, в салоне очень грязно и неуютно, и Сэма передергивало, ему казалось противным держаться за обляпанный руль, казалось, мусор проникает в него, под одежду, и он не просто грязный – он испачкан болотной жижей, липкой и смрадной.

Руль едва поворачивался, и Сэму приходилось делать огромное усилие, чтобы сорвать его с места. Все словно ватное, словно утопающее вокруг, окутывало Сэма. Он не мог понять, где он едет: то проезжал дома, то город, то, касаясь припаркованных машин, царапая их и портя, досадовал и думал о ремонте, о потерянных деньгах за разбитые тачки. Тьма сгущалась, оставляя лишь коридор света от фар. Его остановили светящиеся глаза лося на трассе, зеркальные, они напугали его, он ударил в тормоз ногой, и вдруг Сэм оказался дома.

Дом трещал по швам, его родные были в нем: живая мать, отец и Салли. Света не было, они боялись зажигать свечи, они боялись чего-то страшного. Боялся и он, но не понимал, чего он боялся. Он не видел ничего, кроме темноты за окном, а за окном стояла ночь, и он увидел его в окне – человека с головой лося. Его глаза отражали свет, существо сидело на крыше соседнего дома и затем, прыгнув, улетело куда-то. Сердце Сэма забилось, он кинулся за ружьем, но, оказавшись на улице, он уже держал в руках вилы и почувствовал себя безоружным, беззащитным. Сверху спустилось существо, и он обернулся, светя фонариком в темный угол двора. Там сидело оно, согнувшись, обхватив колени руками, огромное существо с головой лося, его глаза отражали свет, он подошел вплотную к существу… И увидел лишь глаза, отражающие свет, огромные и пустые глаза, нечеловеческие глаза…

На проклятом озере рыба не ловилась, только счастливчики имели возможность выудить что-нибудь стоящее, поэтому рыбаки сидели унылые, и их становилось все меньше и меньше год от года, даже Сэму надоело рыбачить впустую.

Бюрократам из городка всегда было плевать, что рыба всплывает и тухнет на берегу вместе с тиной, иногда доводя до изжоги и тошноты, запах распространялся по окрестностям. Однажды Сэм нашел дохлого молодого оленя среди кучи мусора в зарослях камыша и присыпал его песком, но труп через неделю исчез. Он не знал, кто его забрал, может быть, его съели какие-нибудь падальщики.

Город делился на несколько частей: правый берег, левый и центральный район Липтикута.

Дамбу построили давно, до этого на месте озера проходило русло, местность, заросшая и заболоченная, окружала открытую воду, которая разливалась до самых дальних окрестностей городка, иногда подтопляла его. Местные рассказывали, что место под водоем чистили бульдозерами и сравняли с землей старое кладбище и что некоторое время всплывали гробы. Кто-то молол о кладбище животных, но все это были, по-видимому, байки.

В то же время, когда началось строительство плотины, появился и шоссейный мост через реку дальше от сброса воды. Казалось, город заживет, цивилизация запустила свою машину, запустила колесики, но колесики и шестеренки оказались ржавыми, и вскоре машина поймала «клина», скорее «бюрократического клина», чем сломалась. Она никогда и не работала, лишь жрала масло, когда ее старались завести, да, масло, которое протекало через днище под движком. Как бы ни выглядел город, плотина никогда не менялась: ее все так же окружал забор с колючей проволокой, и она все так же сбрасывала всю ту же грязную, вонючую и отравленную воду в устье.

Отец рассказывал Сэму, как он, будучи мальчиком, с друзьями веселился в зарослях вокруг реки, пробираясь по кочкам сквозь болота, как нырял и доставал ногами дно, рассказывал, как однажды затонул целый вагон, и что как-то раз он ногами уперся в огромного сома. Хотя с тех пор времена изменились и дети перестали быть беспечными и зависали за компьютерами вместо зарослей, в принципе, ничего не изменилось немного в лучшую сторону, словно после хорошего и ясного полудня солнце затмила туча и вот висит перед ним, не пропуская свет уже добрые несколько десятков лет, ни хорошо, ни плохо. Эти тучи были отчасти дымом от промышленных труб. Город входил в десятку самых грязных городов страны и самых низких зарплат.

В эту ночь сброс воды на дамбе работал на полную мощность из-за ливня, дежурные следили за процессом и пили кофе, играя в карты, как вдруг сеть вырубили.

– Не может быть, – сказал один дежурный другому и бросил карты на стол.

– Херня какая-то, может, у нас выбило? – спросил он. – Пойду посмотрю.

Дежурный встал и вышел, накинув плащ, направился к трансформаторной.

– Посмотри, все ли там в порядке, не то придется генераторы запускать.

Второй дежурный нехотя снял с вешалки свой желтый плащ.

– Ок, сейчас гляну, – крикнул он ему в спину и направился проверить задвижки. Ему не хотелось приводить механизм вручную, если энергию не дадут в его смену, хотя все спусковые были открыты и все было ОК, надеялся на генераторы. Вода из труб гудела и бурлила водопадом где-то внизу в темноте. Дождь молотил по его плечам, прикрытым плащом, от воды веяло холодом. Дежурный достал рацию и буркнул:

– Все ок, вода идет, что там у тебя? – но в ответ услышал только шипение. – Эй, слышишь меня? – Он убрал рацию и сказал самому себе: – Ладно, сейчас приду сам.

Он достал сотовый, но сеть показывала только экстренный вызов, он не мог позвонить в компанию. Тогда он вбежал в операторскую, но там никого не было.

– Черт его побрал, что он там застрял… – Дежурный попытался набрать номер на стационарном телефоне, но слышал только короткие гудки в ответ.

– Стив, все в порядке? Что там произошло, Стив? – спросил он вновь по рации, но ответа не последовало. Из стола дежурного коллега Стива достал фонарик побольше, работающий от аккумулятора, и направился в трансформаторную. Заболела голова, в воздухе витал странный запах от дождя, такого запаха он прежде не встречал.

Дверь болталась от ветра и была открыта. Он подумал о своей семье, наверное, им жутко сейчас, если и у них вырубили электричество. Ну, конечно, его жене жутко без него, а внуки, скорее всего, уже в постели. И что ему придется убирать завтра вечером сад, ведь каждый раз после дождя туда заносит по уши всякого говна из-за не работающих вот уже десятый год ливневок, и о том, что за стряпню наварила ему Марта. Он распахнул захлопнувшуюся перед ним дверь трансформаторной и застыл в ужасе… Запах… Мысли его прервали изумление и испуг… Из груди вырвался не крик, а хрип.