Аркадий Никитин - Мельников

***

Майор Орлова, тяжело дыша, швырнула на стол блестящий кусочек пластмассы и выпалила почти скороговоркой:

– Полковник, пусть ваши люди ищут человека с видео на флешке, прямо сейчас, террористы приехали на автомобиле дистрибьюторской фирмы, готова поспорить, он и сейчас там стоит, адрес и телефон конторы есть на любом автомате с кофе или шоколадками, вот, все!

Она опустилась на стул и смахнула со вспотевшего лба прядь волос. Несмотря на сочный загар, на лице девушки отчетливо проступал румянец, глаза блестели. Надточий как будто совсем не был шокирован и пробасил:

– Это вы так за кофе сбегали? Ладно, шутки потом пошутим. – полковник пристально посмотрел в Дашины черные глаза. – пошли за шоколадками, товарищ майор.

– …Рабизо! Есть контора. WS Distribution. Контакты в сообщении. С Интернетом же мы не дружим. – полковник добавил, как будто с легкой досадой, – наш клиент по ВГУ там или около. Вероятность 100%. Возьми их за яйца. Если надо, устрой маски-шоу, че хочешь там устрой, у тебя карт-бланш. Приступай. – полковник ткнул пальцем в красную трубку резко, будто давя обнаглевшую муху и хмурился, набирая очередной номер, – Старик Рабизо не подведет. Вот если курчавый уже свалил за кордон, тогда… Калинин! Сообщение видел? Чтоб фото этой кучерявой головки было вместо заставки на телефоне у каждого постового. У каждого дворника. Каждой продавщицы, кондукторши, проститутки. У всех и каждого. И до тех пор, пока п**дюк не примерит браслеты. Поймаешь этого цыганенка, – поговорим про премию. Про отпуск. Про какава с чаем даже поговорим. Обгадишься – ловить будешь торчков на юго-западном. – совершенно неожиданно он пустился в пространное описание, – Я как представлю, как участковый Калинин бежит со своей одышкой за вмазанным торчем и требуха такая у него висит спереди, на лысине пот блестит, а торчебос специально не щемится, чуток отбежит, остановится и ржет, обдолбленный весь, такой возбужденный с**а, на неадеквате, шары как у мопса, в рваных трико. Или вообще в трусах. Рваных. – из последних сил сдерживать смех присутствующим помогал только трепет перед этим каменным гигантом. Дарья все же не выдержала и прыснула, когда ее коварное воображение почему-то надумало изобразить во всех красках мопса в рваных трусах, и тут же выскочила в коридор. Полковник сделал вид, что ничего не заметил, – Босота всякая смотрит и угарает. Дети уссыкаются. Пацаны, пацаны! Зырьте! Жирный мент бежит за нариком! – Майор Орлова покинула комнату вовремя, потому что детский голос в интерпретации полковника (а последнюю фразу он произнес именно так) настолько напоминал озвученного на великом и могучем Микки Мауса, что Корнеев уже не мог скрывать борьбу с бестолковой улыбкой, расползающейся по лицу, старый генерал усмехнулся, «главкентавр» не смог определиться, рассмеяться ему, не забыв одобрительно похлопать, или сосредоточенно нахмуриться, и так и стоял, окаменевший, с раскрытым ртом и руками занесенными то ли для хлопка, то ли для того, чтобы важно скрестить их на груди. Смешливая, несмотря на солидное для ее возраста звание, девушка такого перформанса бы не выдержала. Сам виновник массового смятения чувств в отдельно взятом пространстве даже не моргнул, – Закладки искать – тоже еще та тема. Как представлю себе такой вернисаж – душа радуется. Все на своих местах. Да, Калинин? Молчишь. И правильно делаешь. У тебя час. Попутного ветра тебе в спину. – полковник нажал отбой. Неловкое молчание прикончил Константин Петрович. Он по-старчески глухо умехнулся: – Что, Илюш? Доконали тебя твои пентюхи? И как они там, по-твоему, за час управятся?

Ответ полковника получился неожиданным:

– Это моя лучшая ищейка. Ленивая скотина, правда. Надо постоянно пинать под зад. Но, с**а, бриллиант. А то, что не атлет – так даже лучше. Жрет сладости коробками, как копы в американском кино, кто подумает, что этот рыхлый лучший из лучших? Я удивлюсь, если он через сорок минут не позвонит.

– Кстати, об американских фильмах. – Константин Петрович небрежно, нисколько не боясь уронить, крутил спецпланшет в кряжистых старческих руках и вдруг выдал:

– Хороший ковбой, как говорится, хорошо стреляет с обеих рук.

Полковник не растерялся:

– А я шериф. Мне стрелять не обязательно.

***

Прошло чуть менее получаса. Майор Орлова листала оперативные виды ВГУ на экране спецплашета: пятитонник, украшенный с обоих бортов до глупости простым девизом WS «Distribution: we make, you take», скучал возле пандуса в зоне разгрузки. Толпа из зевак и родственников студентов, оказавшихся в заложниках, увеличивалась. Вслед за ней росло полицейское оцепление.

Остальные члены штаба сидели молча. Файнман с озабоченным видом жонглировал смартфоном, пряча его в карман пиджака и вновь извлекая, генерал дремал. Полковник выглядел подобием каменного гостя – сию минуту неживой, он ждал особого, персонального сигнала. Корнеев выглядел спокойнее прочих, впрочем, его роль в происходящем не оказывала на него излишнего давления. Периодически его подмывало открыть рот, дабы, как ему казалось, разрядить обстановку очередной ремаркой вроде «А это, погода сегодня как бы получше, чем вчера, да?» но Майор Орлова, при первых признаках подобной угрозы посылала в его адрес грозный взгляд, которому научилась у стального ФСБшника, Корнеев тут же успокаивался, а девушка смеялась про себя. Собственно, говорить было и не о чем. Отвратительная тишина слишком долго вынашивала продолжение.

Сначала коротко прожужжал телефон Файнмана. Главкентавр бросил короткий взгляд на экран и взволнованно потер потные руки:

– Господа, пора!

Надточий молча пожал плечами. Не дождавшись ни слова от кого-либо из присутствующих, Файман сделал звонок, не с первого раза попав трясущимися пальцами в нужный контакт и невольно продолжил копировать манеру полковника:

– Гуреев!.. Приступайте. – и тут же положил трубку. Тишина.

Глазастый голубой поезд скользил по необкатанным рельсам не так, как всегда. Стучал как-то мягче, нежнее. Непривычно. Три вагона из четырех абсолютно пустые, – ни пассажиров, ни навязчивых попрошаек. Непривычно. Никакой рекламы, никаких остановок с заботливым напоминанием «осторожно, двери закрываются» – только движение в неизвестное «вперед». Непривычно. Пассажиры тоже непривычные – все на одно лицо, и, в то же время с одним общим ликом, мало похожим на мифологическое существо, ставшее для отряда тотемным. Кентавры сидели, ровно, подтянувшись, громко и тяжело дыша сквозь шлем-маски с противогазами, напоминая самим себе то ли конкурс двойников Дарта Вейдера, то ли подразделение его штурмовиков – командир отряда, старший лейтенант Гуреев, приказал проверить всю экипировку до самых шнурков заранее, перед появлением из-под земли. Из всего отряда, имевшего таким образом исключительно грозный и устрашающий вид, фактически он один, прошедший Чечню и Беслан, знал, что может готовить юным кентаврам это незнакомое «вперед».