Аркадий Никитин - Мельников

В небольшом 300-м кабинете, находившемся практически напротив аудитории, где забаррикадировалась 714-я группа, держали экзамен по французскому студенты-лингвисты. Еще до начала всеобщей паники за одиноко стоящим в углу экраном для проектора, изо всех сил упершись ногами в стены, затаившись наподобие чужеродного элемента или вируса, упущенного системой при очередной проверке, пребывала в подвешенном во всех смыслах состоянии миниатюрная особа, размером то ли с первоклашку, то ли идентичных габаритов говорящую куклу, среди этого народа популярную.

Карликовостью Юля Столяренко не страдала. Но все же именно своим сувенирным габаритам она была обязана большей частью причиненного ей морального ущерба: Юлю никто не воспринимал всерьез. И неудивительно. Когда твой рост недотягивает до метра пятьдесят (одного несчастного сантиметра!), размер груди – до первого, на крохотном личике красуются идеально круглые голубые глаза, срисованный с «Барби» носик и возможно большеватый, но все же, несомненно, милый ротик, шансов вырваться за рамки, отведенные матушкой-природой нет. Об увеличении груди Юля, правда, задумывалась и не раз, но затею эту все же бросила. Оставался только ее голос – насколько это возможно, диссонирующий с внешней оболочкой – сильный, но при этом мягкий, густой с каплей кленового сиропа, какой принадлежит обычно женщинам, которых принято называть роковыми. Но и он, звуча из уст столь фарфорового существа, скорее усиливал необычность образа, а не сглаживал ее. Родители с Юлей до сих пор сюсюкались, преподаватели больше умилялись и воспитывали, чем учили, парни игнорировали.

Но Юля была далеко не промах. Еще задолго до того, когда ее одногруппников погнали как стадо непонятные люди с автоматами, она почуяла подвох: повинуясь непонятному то ли чувству, то ли инстинкту, она быстро собрала золотистые волосы в хвост, чтобы не мешали, никем не замеченная проскользнула в угол аудитории, и, пока остальные тревожно переговаривались, обсуждая похожие на выстрелы звуки, сняла свои кукольные балетки с голубыми бантиками, аккуратно припрятала их за радиаторную решетку, слегка повернула экран, чтоб закрывал получше, с ловкостью циркачки вскарабкалась по стенам, упираясь крохотными, вспотевшими от волнения ножками, остановилась точно на уровне белого полотна и стала ждать. Тоненькие мышцы детского тельца моментально застонали от непривычно мощного напряжения. Немедленно зачесалось все – от родинки на шее до большого пальца на левой ноге. Но Юля, поговорив с собой по душам, уже настроилась просидеть так и день, и два, если потребуется, ободряя себя примером индийского йога Амара Бхарати, уже который год живущего с поднятой рукой. Тем более, что жизни чокнутого индуса, в отличие от ее собственной ничего не угрожало.

Ждать нового стимула побыть тихоней долго не пришлось, – все случилось меньше, чем через минуту. Громыхнул одиночный выстрел. Не то чтобы робкое Юлькино сердце на этот раз затрепетало. Она лишь укрепилась в намерении висеть в своем убежище до победного конца.

Шум и крики постепенно растаяли. Но являть себя миру целиком Юля не спешила – во-первых у нее до сих пор эхом в ушах стоял тот выстрел, во-вторых, набравшись смелости, она сумела высунуться наружу совсем на чуть-чуть, едва мелькнув кончиками ушей, и увидела его трагические последствия: головой в луже крови лежал студент, кажется, «монтер». Лежал он к ней затылком, так что лица она видеть не могла. А в-третьих, кто-то неизвестный, страшный и дико непунктуальный снова и снова угрожающе топал и гремел железом там, в коридоре, без единого намека на четкий интервал своей зловещей прогулки, как будто он ее, Юльку, так и жаждет захватить врасплох!

Вид неподвижного тела подействовал на Юлю странно, она не ударилась в панику, не закричала, наоборот, в ней проснулось какое-то дикое, звериное любопытство. Она отмеряла время по голубым наручным часикам, вновь и вновь высовывалась из-за экрана спустя пять, десять, пятнадцать минут, и каждый раз ее взгляд упрямо упирался в бритый затылок несчастного незнакомца, как будто через очередные несколько минут непременно случится чудо, парень встанет, нахмурит брови, вытрет с лица кровь, скажет – Юльк, а я тебя вижу! Че мы тут забыли? Пошли выпьем кофе?.. – Эх…

Так и коротали они время вдвоем – смелая куколка и тело бедного парня в дурацкой олимпийке. Но на исходе второго часа запустилась цепочка событий более чем странных. Сначала Юле показалось, что парень вздрогнул. С досады она мысленно обругала себя за неуважение к несчастному. Дай, конечно, бог каждому пережить пулевое ранение в голову, но…

Собралась, было, Юля спрятаться обратно, но ее сердце забилось еще быстрее, чем после выстрела, когда лежащий вдруг пошевелил пальцем. Сначала робко, одним коротким движением, затем дважды, отрывисто, затем, спустя секунду еще раз. Юлькины и без того большие, на пол-лица глазищи выросли до размеров редких коллекционных монет. Дыхание убыстрилось.

Историями про оживших мертвецов Юля не увлекалась. Зато в движениях на крыше заподозрила себя немедленно. Зажмурилась, потрясла головой, а когда открыла глаза, чуть не рухнула на пол от увиденного: по телу парня, по крайней мере по видимой его части пробежала крупная, волнообразная судорога. Его неуклюжие движения руками походили на то, будто бы он только прилег поспать, словил «сонный паралич», а теперь проснулся и спрашивает себя – А почему я на полу в универе? С кем я вчера пил, расскажите?..

Поерзав так немного, он неторопливо встал и стал осторожно осматриваться. Юля забыла об осторожности и не могла оторваться от происходящего. Парень неожиданно обернулся и посмотрел ей прямо в глаза. То есть, будто бы в глаза. Взгляд был совершенно отсутствующим, безразличным. Неживым. Его забрызганное кровью лицо Юля нашла в общем-то симпатичным, может быть даже красивым, разве что нос немного убавить…. Но абсолютный нуль, вакуум внутри его большущих карих глаз, уже успевших очаровать миниатюрную девушку, все больше пугал ее.

Дальше началось что-то совсем абсурдное. Чудесным образом воскресший незнакомец сделал пару шагов, остановился, рассеянно посмотрел себе на ноги и двумя резкими движениями сбросил с себя кроссовки, следом стянул носки. Юля подумала – Уж не надумал ли он залезть ко мне сюда? – Но парень снова повернулся к ней и так же, глядя одновременно на и сквозь нее, приложил палец к губам. Юля медленно кивнула в ответ. Он прислонился к стене и замер. Вдалеке послышались знакомые шаги, эхо от которых по-хозяйски отражалось от университетских стен. Постепенно к ним примешивалось позвякивание чего-то металлического. Парень не шевелился и ждал. Юлькино сердечко не переставая вбивало невидимые гвозди, по хрупким плечикам бежали одна за другой волны озноба, но она, забыв про усталость и боль в конечностях, не отрывала глаз от товарища по несчастью, пытаясь попутно свыкнуться с безумной мыслью, что все происходящее насколько абсурдно, настолько же и реально.