Аркадий Никитин - Мельников

– Как потерь нет!? А наши ребята?!

Надточий громогласно осадил его:

– Ты про своих ребят? Да ты очко свое должен был пополам порвать ради переговоров. В ноги кому надо упасть, в отставку подать.

– В от-ставку?..

Главкентавр лепетал. Полковник не обращал внимания:

– А ты, генерал, ляпнул «Гуреев приступайте» и типа все на этом? Теперь свои авгиевы конюшни сам разгребай. Матерям бойцов позвони для начала. А у меня потерь нет.

Надточий хотел добавить еще что, но рация, про которую уже все успели позабыть разразилась паникой:

– Пропала видимость внутри здания! Повторяю, пропала видимость, противник забаррикадировал окна! Какие наши действия?..

Полковник раздраженно сплюнул прямо на пол и нехотя ответил:

– Ничего не предпринимать, ждать моей команды. – он пристально посмотрел Даше в глаза, – у журналюг такая х**ня называется «инсайд». Откуда они…

Он не успел договорить, потому что рация снова заверещала:

– У нас сбежавший! Повторяю, заложник бежал!.. – Все кроме полковника бросились к спецпланшету, на экране которого миниатюрная девчушка в голубом платье проворно спрыгнула с водосточной трубы и побежала прочь – …Движется в сторону полицейского оцепления! Надточий схватил рацию:

– Обеспечить прикрытие снайперами! При угрозе жизни заложника открыть огонь по противнику! С кем говорю?

– Майор полиции Фролов!

– Полковник ФСБ Надточий. Погонами отвечаешь, капитан! – полковник поставил рацию на стол. На него никто не обращал внимания, все были увлечены трансляцией приключений девушки, оказавшейся невероятно прыткой: каким-то непостижимым образом, она проскочила оцепление, не попав в руки ни к полиции, ни к медикам и направилась восвояси, игнорируя призывы вернуться и изредка оглядываясь, – херня какая-то… – пробормотал Илья Александрович и вышел из комнаты.

***

Одинокая фура, обклеенная полустёршимися знаменами неизвестной датской логистической фирмочки, ничем не примечательной среди бесконечного сонма собратьев, тихо дремала в отстойнике за ТЦ, как бы устранившись от текущих событий. На самом же деле внутри нее находился если и не головной, то, как минимум спинной мозг всей операции – IT-отдел, последний козырь полковника.

Наливайский! – Илья Александрович не любил лестницы. Любой ценой он старался их избежать: больное колено вело ехидный счет каждой ступеньке, а чудо-грузовик для особых поручений каким-то образом (нижние чины до сих пор спорили о том, кто именно недоглядел) оказался не оборудован подъемником для паллетов, и в эту потайную часть собственного королевства полковнику приходилось подниматься по небольшой приставной стремянке, оттого и рявкнул он так, что по стойке смирно вытянулся не только Наливайский – начальник отдела, толстый очкарик с бешеными глазами и вечно потными ладонями, но и вся его команда.

Полковник, наконец, одолел стремянку и, небрежно прикрыв за собой дверь, похромал вглубь прицепа.

– Вольно. – трое из четверых его обитателей рухнули обратно в свои кресла и с удвоенным рвением защелкали мышками. Наливайский остался стоять, – я надеюсь ты меня позвал не потому, что у тебя кофе закончился? Все готово?

– Не знаю как сказать…

Глаза полковника быстро привыкли к полумраку внутри фуры, и он заметил, что айтишника слегка потряхивает.

– Вещай.

– Ну… – Наливайский глубоко вдохнул и заторопился, – к камерам мы не подключились. Нельзя к ним подключиться, хоть увольте нас, Илья Александрович! – полковник нахмурился, – я даже не скажу работают они или нет, там по всей видимости стоит что-допотопное и черно-белое, передайте привет завхозу. – Наливайскому показалось, что сказано было резковато, и он громко сглотнул перед тем, как продолжить, – есть несколько классных камер на вендинговых маши…

– На чем?

– Ну на автоматах с кофе и шоколадками…

– Так и говорил бы. Продолжай…

– В общем, картинка с них шоколадная. – Илья Александрович на каламбур не отреагировал никак, – Но там ничего, не хотят ублюдки ни латте, ни американо, ничего не поделать, да и вообще, автоматы не пашут.

– Я в курсе. – отрезал полковник, – это все?

– Нет! Вот! Смотрите, вот самое главное! – Наливайский жестом предложил полковнику занять его кресло, – смотрите, это трансляция с тепловизоров. Я не знаю, кто и сколько денег на этом отмыл…

– Зато я знаю. – оборвал полковник. Он был хорошо с знаком с главной фобией ректора Ананьева – тот до дрожи в зубах и ночных кошмаров боялся пожара и, получив однажды серьезные финансовые возможности, не отказывался с тех пор ни от одной, даже самой бредовой затеи, способной, на его взгляд, предотвратить катастрофу.

– …В общем, их в универе по нескольку на каждом этаже и все работают! Теперь мы хотя бы видим, что на каждом этаже у них по одному часовому. – Наливайский указал пальцами на два из множества окошек, расположившихся наподобие шахматной доски – на них легко распознавались движущиеся фигуры, – но одну хрень мы тут никак не поймем, вот, смотрите! – он растянул одно из окошек пошире,

– И что это? – еще перед тем, как задать вопрос, полковник прибег к помощи воображения: посреди с трудом угадывающихся в экспрессионистическом сине-зеленом мареве контуров предметов и размытых очертаний стен как будто медленно разворачивалось желтое, точнее, желтеющее оригами. Наливайский заторопился:

– Мы сначала решили, это битые пиксели или вроде того, но оно выросло! И техника в порядке. Потом подумали, наверное, кошка там, где-то спряталась, а как затихло, вылезла…

– Короче, Наливайский!

– Да-да! Оно стало расти быстрее, мы решили, может там пожар или еще что, но часовой просто прошел мимо, как будто ничего нет!

Айтишник резко замолчал. Оригами росло и уже достигло размеров крупной собаки. Оба как загипнотизированные смотрели на разрастающиеся каскады радужных оттенков, как в глазок интерактивного калейдоскопа, когда дверь прицепа непочтительно громыхнула, и в два счета, как на ходулях, в полумрак потайной комнаты взлетел раскрасневшийся и тяжело дышащий Корнеев, полковник еще не выбрал между «Какого хрена?» и «Что за?», как тот, еще не отдышавшись, заголосил:

– Там это!.. Ну как бы такое дело!.. Там как бы это… Вы же как бы, ну, начальник штаба! Министр обороны (эти два слова Корнеев произнес голосом крана, в котором закончилась вода) ждет от вас ну как бы это… Отчет…

Полковник приложил палец к губам и угрожающе зашептал:

– Корнеев. Во-первых. Начинайте с обращения «товарищ полковник». Во-вторых. Если требует, будет ему отчет. – немного подумав, он добавил – И, в-третьих, Корнеев! – Илья Александрович сделал такие страшные глаза, что у эмчеэсовца подкосились ноги-спички, – если кто-то из наших звезд в мое отсутствие проспит хоть один дрон с камерой, передай, что сторожить ему склад с вещдоками до седых волос. Что стоим? Еще что-то?