Юлия Корнеева - Велька и Ромка против черных карликов

– Слушайте, так вот вы и спроектируйте эту саму галерею, – выпалил приставучий строитель, с надеждой глядя на Залихвата.

– Я? – удивленно уточнил тот, явно не ожидавший такого предложения. – Но почему именно я?

– Да потому что вы – лучший архитектор. И кому как ни вам надо спроектировать галерею для лучшего художника?

– Я-я-я был бы не против вашего участия, – пересилив себя процедил Фильдеперс, повинуясь отчаянному подмигиванию Конопатого, призывавшего его быть поактивнее.

Амбициозному живописцу так понравилась перспектива стать владельцем собственной шикарной галереи, что он пребывал в недоумении, как такая чудесная мысль не посетила его голову раньше. И для ее воплощения он готов был пойти на некоторые уступки, в частности, признать архитектурное дарование надменного соседа и попытаться уговорить его использовать свои способности для проектирования галереи. Он уже видел, как по залам галереи прохаживаются восторженные толпы людей, разглядывающие его замечательные полотна.

– Ну, вообще-то я сейчас свободен, – неохотно признался Залихват, прерывая грезы замечтавшегося художника. – Но я не могу проектировать галерею на пустом месте. Мне нужно посмотреть ваши работы, чтобы у меня создалось представление о вашем творчестве. Только так я смогу создать соответствующее их уровню строение, – предупредил он.

– Так это не проблема! – возликовал Фильдеперс, радуясь, как ловко он заполучил этого воображалу-архитектора. – Давайте все встретимся через час после открытия фестиваля у дворцовых ворот. Всевидящее око пригласил меня писать его портрет, так что я могу беспрепятственно входить во дворец. А у него есть целая коллекция моих работ. Вот там-то вы и оцените масштаб моего творчества, – хвастливо пообещал он.

– Ну, хорошо. У меня будет время краешком глаза взглянуть на ваши рисунки, – после некоторого раздумья сдался архитектор, всем своим мученическим видом демонстрируя, что своим согласием оказывает художнику большое одолжение.

Хоть слово «рисунки» и вызвало на лице Фильдеперса некое подобие судороги, но ради великого дела он сдержал свои эмоции, и только малиновый цвет его упитанных щек выдал бушующее в нем возмущение.

– А у меня будет полно времени, – откровенно признался строитель. – Я как раз закончил постройку школы, так что совершенно свободен и весь в вашем распоряжении. И с удовольствием воспользуюсь этим любезным приглашением.

– Значит, договорились! – подытожил Фильдеперс, когда поезд, оповестив о своем прибытии длинным гудком, мягко приземлился на главной площади Грюна. – Эй, что расселся! Не видишь, мы уже приехали. Бери сумку и на выход. Не забывай, что твое дело носить за мной мой творческий багаж: холст, кисти и краски, – раздражительно прикрикнул художник на своего ассистента и, пыхтя как паровоз, двинулся к выходу из вагона.

Пожелав удачи симпатичному рыжему строителю и так и не дождавшись прощальных слов заносчивого архитектора, путешественники вышли из поезда и оказались в самой гуще праздничной толпы. Для Ромки и Вельки так и осталось загадкой – как воздушному экспрессу удалось приземлиться в самом центре Грюна, все улицы которого напоминали растревоженный муравейник. Но больше всего их удивило отношение жителей к прибытию бело-красного поезда, которые обратили на него внимания не больше, чем на пролетающих над их головами голубей.

Фасады домов, выходившие на Главную площадь, были украшены переливающимися разноцветными гирляндами. А сама площадь пестрела разноцветными палатками и красочными шатрами. В воздухе витал сладкий аромат ванили и корицы, источаемый пышными булками, кренделями и рогаликами, продававшимися на каждом углу.

В небе над городом парили сине-желто-красные воздушные шары, отпущенные на свободу из озорства или по неосторожности. Присмотревшись, путешественники заметили, что на каждом из них нарисована смешная рожица, меняющая выражение в зависимости от испытываемых шариком чувств.

Ребята видели, как горько рыдал маленький мальчик, тыча пальцем в ярко-малиновый шар, издевательски показывающий ему язык. Глотая слезы, малыш рассказывал папе, как вместо того, чтобы лететь рядом с ним, коварный пузырь вырвал у него из рук веревочку и был таков. Огорченный малыш успокоился лишь после того как отец торжественно вручил ему меланхолично покачивающийся в воздухе зеленый шарик, чья рожица едва сдерживала зевоту.

Музыкальное сопровождение праздника обеспечивал сводный оркестр, состоящий из магов, леших, водяных и лесного зверья. Отбивая каблуками ритм, водяные дули в наполненные водой бурдюки, извлекая из них веселые, булькающие звуки.

Лешие с живописно взлохмаченными длинными волосами самозабвенно бренчали на гитарах со струнами из тигриного уса и во всю мощь своих могучих легких трубили в жестяные трубы.Через равные интервалы времени в оркестр вступали зайцы-барабанщики, активно стучащие сильными лапами по высохшим пенькам. А обладающие тонким слухом дятлы долбили клювом по дереву, в нужных местах дополняя мелодию бодрой дробью.

Маги и чародеи, несколько презрительно посматривая на самодельные инструменты своих коллег, играли на скрипках и виолончелях, направляя смычкиедва заметными движениями пальцев. На удивление, этот разношерстный коллектив играл очень слаженно, и веселая, энергичная мелодия разносилась по всей площади, заставляя слушателей покачиваться в такт музыке.

– Посмотрите на небо – сказал Ромка, первый заметивший странную активность, наблюдавшуюся в воздушном пространстве. – По-моему, это Юлиус.

Ромка оказался прав. По синему небу, одной рукой держась за метлу, а другой пытаясь схватить маленькое, ловко уворачивающееся облачко, мчался их знакомый загонщик. Ребята обратили внимание, что в центре площади, на некотором расстоянии от земли, была сконструирована облачная подушка, очень напоминающая трибуну для выступлений. То ли маленькому облачку не хотелось служить подножкой для этого сооружения, то ли ему нравилось дурачить Юлиуса, но оно упорно ускользало из цепких рук загонщика, норовя сбежать в заоблачные выси.

Путешественники с замиранием сердца следили за этой погоней, наблюдая неровный полет метлы. Пару раз им казалось, что, как всегда голодная, незаправленная метла рухнет вместе со своим седоком на булыжную мостовую. Однако в последний момент, Юлиусу все же удавалось выйти из штопора и, сделав крутой вираж, он вновь устремлялся вверх.

– Внимание, улыбочка! – раздался преувеличено жизнерадостный голос, и перед глазами ребят мелькнула яркая вспышка. – Зафиксируем ваши впечатления