Анна Никода - Домовой

Коровы и свиньи тоже — пока я в ускоренном темпе управлялась, стараясь успеть до того, как крепчающий мороз запустит свои ледяные щупальца под куртку, они флегматично смотрели на меня и больше были озабочены наличием еды в кормушках, чем оборотнем в двух шагах от них.

Леший знает что!

В дом вернулась изрядно замерзшая. Затопив печь и поставив на огонь закопченый чайник, я остановилась посреди кухни, окидывая взглядом комнаты. Так. Не проклятие, не наговор, не сглаз — это я бы сразу почувствовала. Дом был чист — неухожен, но чист. Впрочем, домового в нем тоже не было, что печально.

Я вздохнула, вспомнив, что у меня та же проблема. Как завести в доме домового? Ладно, это может подождать…

Что еще может быть?

В поисках причины я обошла все комнаты, обнюхав углы, шкафы и вещи. Нашла сигареты (видимо, Настя украдкой от детей курила), мужские, давно не ношеные, но висевшие в платяном шкафу рубашки (очевидно, умершего мужа?) и заметенные под кровать осколки разбитой кружки — у мальчишек. Все не то, не то…

Задумчиво вертя в руках один из осколков, я пыталась отыскать разумные варианты, но ничего не находила, как вдруг…

Слабый, едва уловимый запах — хвоя, долго простоявшая на морозе и занесенная в дом, пахнет примерно так же, потому я поначалу и не обратила на него внимания — в зале стояла украшенная бумажными фонариками елка, ее аромат перебивал все остальные, да и похожи, очень похожи…

Я сунула голову под кровать и застыла над осколками кружки. Кто-то, видимо, разлил чай и не слишком хорошо вытер — среди фарфоровой крошки лежали остатки заварки и усохшие мелкие, красновато-оранжевые ягоды. Осторожно выудив одну из них, я растерла ее между пальцами — по комнате разлился слабый хвойный запах с примесью кислинки.

И кто же это у нас такой… заботливый?

После тщательного обыска кухни нашелся небольшой холщовый мешочек, туго перетянутый шнурком. Судя по всему, из него не единожды набирали заварку — то-то я удивилась, возле раковины стоял заварочный чайник, но в буфете только пакетированный!

Степная малина, хвойник, кузьмичева трава — названий много, суть одна. Я с ней была знакома не очень хорошо — у нас она редко встречалась, разве что по берегам рек, на песчаных или меловых отвалах. Само по себе растение почти незаметно — серовато-зеленые, похожие на трубочки для питья, ветки, с красно-оранжевыми кислыми ягодами. При правильном использовании помогает от бронхита, желудочных болей, только больно капризна — при малейшей термической обработке большую часть своих чудесных свойств она теряет, приобретая взамен много отрицательных. Например, иногда начинает действовать как адреналин. Ничего удивительного, что дети не спали… Похоже, недавно переболели — вот Настя и решила их лечить народными методами… Интересно, где только взяла?

Успокоенная так легко разрешившейся проблемой, я махнула рукой на все остальное и завалилась спать — прошлая бессонная и нервная ночь меня изрядно измотала, а сегодняшние хождения по продуваемому кладбищу только добавили. Забравшись на диван в зале, я заснула под свисающими еловыми лапами.

День начался весьма размеренно — отменно выспавшись, я, прихватив мешочек с травой, довольно устремилась на свою половину деревни. Утро было пасмурным, шел крупный, тяжелый снег, а оттого — было значительно теплее, чем вчера, что не могло не радовать. То ли вчера я слишком промерзла, то ли просто устала, но сегодня вопрос о ночном госте, прикрывающимся славой живого мертвеца казался мне очевидным. Стоило наверное навестить нашего… писателя. Очень уж его россказни совпали по времени с появлением этого шатуна. Лениво размышляя над местью и прикидывая варианты, я завернула к Гришке, но того дома не оказалось — он еще вчера уехал в Осинкино, куда должны были подъехать охотники. Каюсь, я совершенно об этом забыла — не до того было. Зато теперь, когда оказалось, что никакой нечисти, окромя меня в деревне нет, настроение мое значительно улучшилось. Глупостью показались и предостережения Ники — если бы что-то было, мы бы об этом уже знали.

Так что остаток дня я посвятила Насте и ее мальчишкам — оказалось, мешочек с травами ей дала свекровь, когда сыновья заболели. Не думаю, что сделано это было со злым умыслом, но я все же посоветовала ей ничего у женщины больше не брать.

— Если что, приходи к Глаше или ко мне, — провожая их обратно домой, посоветовала я. — Я помогу. И вот еще… Я тебе скоро помощника пришлю, по хозяйству… Стену починит, печь, если еще какие поручения есть — ты не стесняйся, его проси. Он давно мечтал погрузиться в деревенскую жизнь!

Подготовив тем самым плацдарм для осуществления возмездия, я, предвкушающе ухмыляясь, потратила остаток вечера на уборку в собственном доме, пропахшем чужими запахами. Выволокла наружу покрывала, перемыла тарелки, составила на место склянки с зельями, выудила с чердака кота, клятвенно пообещав прекратить поток детей в наше жилище. Сокрушенно покачала головой над миской с прокисшим молоком трехдневной давности — еще прошлогодним. Ну, какой домовой согласится на такие условия?

Придирчиво пересчитала кур — все были на месте, хотя, после тщательного обнюхивания, выяснилось, что куница мою территорию все же посещала — ее запах я чуяла возле сарая и вокруг дома. Внутрь она не совалась — не то боялась людей, не то кота, бдительно обновлявшего метки.

Машка объявилась на следующий день, словно почувствовав, что власть в доме снова вернулась в мои руки. Заявилась она с раннего утра — щеки пунцовели от холода и покрывавшего всю мордочку диатеза. В уголках губ виднелся шоколад. Заметив мой священный ужас, она выудила из кармана надкусанную шоколадку и протянула мне:

— С Новым Годом!

— Спасибо… — пробормотала я, забирая лакомство и пряча его на верхнюю полку, подальше от ее глаз. Я бы предпочла получить на Новый год что-то более здоровое в качестве подарка. — Ты себя в зеркало видела?

— Так выглядит счастливый ребенок! — заявила девица, явно кого-то цитируя. Брякнувшись за стол, она подтянула к себе миску, в которой я толкла отобранные у Насти ягоды степной малины — собралась сделать энергетик — и звонко чихнула. Порошок красным облаком повис в воздухе.

— Вот что, — решительно забрав у нее миску, я поставила вместо нее кружку с чаем и склянку с чистотелом. Рядом лег кусочек ваты. — Приводи себя в порядок и в таком виде ко мне больше не приходи. Разве можно столько сладкого есть, ты ведь не поросенок!

И не ребенок, к слову…

— Дядя Сережа сказал, что на каникулах можно! — насупилась давно окончившая школу девчонка. Я отвесила ей легкую затрещину и спросила:

— Что еще можно на каникулах, по мнению дяди Сережи? Ты с ним Новый год отмечала?