Анна Никода - Ведьма

Не знаю, сколько я так пролежала — достаточно, чтобы осознать, что начинаю медленно погружаться в сонную мертвую дремоту. Кое-как встряхнувшись, я пошевелила лапами, ощутила адскую боль в бедре, которая привела меня в чувство, и потащилась к дому. От шерсти исходил пар, вода на концах смерзлась в ледышки, делая меня похожей на снежного ежа. Холодная вода сделала одно хорошее дело — крови почти не было и следов на земле, способных привести к моему дому, я не оставила.

Кот встретил меня обеспокоенным воплем — подбежал ближе, сунулся было к ране, но я раздраженно фыркнула на него, осматривая хозяйство — ни возле дома, ни где-либо поблизости я запаха гадины не обнаружила, что порадовало. Значит, не по мою душу она приходила — хоть об этом можно не беспокоиться. Впрочем, теперь я начинала понимать, откуда могли взяться кости. Хотя особых мозгов я за этим неопознанным объектом не заметила.

Перекинулась я только в доме — светлеть еще не начало, так что никто не заметил бредущую по дороге псину. Лопата осталась лежать где-то на мосту, но сил за ней возвращаться у меня уже не было — едва перекинувшись, я с воплем рухнула на стул, зажимая располосованное бедро — чуть-чуть не задела артерию, сволочь! Ругаясь, на чем свет стоит, добралась до нитки с иголкой, трясущимися руками вылила в тазик бутылку спирта, бросила их туда, поболтала, остатки плеснула на рану, снова взвыла, слизала кровь с прокушенной губы и воткнула иголку в кожу.

Тихо скрипнула дверь, кот просочился внутрь с холодным воздухом и застыл, сидя на стуле рядом.

— Ащщщщ, — зашипела я, делая очередной стежок. Очень хотелось хлебнуть чего-нибудь горячительного, потому что от холода меня уже начало колотить, но для этого нужно было встать и залезть в погреб, на что я еще не скоро буду способна. Перед глазами от потери крови плавали черные круги, руки дрожали — не самое лучшее положение для того, чтобы штопать саму себя.

Спустя час и триста семьдесят два ругательства я бросила окровавленную иглу в таз, забинтовала бедро и тяжело дыша, оперлась на спинку стула. За окном уже рассвело — серый рассвет растекся по двору истаивающим молочным туманом. В сарае голодно мычала корова, надрывался петух.

— Чтоб вас всех перевалило да шваркнуло, — обессилено пробормотала я, с тоской представив, что придется натягивать штаны. Нет уж, на это я не способна.

Кое-как доковыляв до сундука с вещами, я порылась внутри и выволокла наружу хлопковое платье до колен, достаточно широкое, чтобы не давить на повязку и одновременно не путаться под ногами.

Куры встретили меня настороженным молчанием — даже петух замолчал на полукрике. Недовольно поджав губы, я собрала яйца, поменяла воду и сыпанула корма. Коровам достался стог сена — на большее сил уже не хватило. Все!

Добравшись до дома, я рухнула на стылую кровать и заснула мертвецким сном.

Разбудил меня стук в дверь. Со стоном перевернувшись на живот, я накрыла голову подушкой и снова провалилась в сон. Не знаю, сколько времени я спала, но в следующий раз очнулась уже, когда солнце заволокли серые низкие тучи, сыпавшие мокрым дождем со снегом. Тело ломило, нос заложило, а в горле першило — купание в реке не прошло для меня даром. Мрачно уставившись в потолок, я пыталась понять, что же меня разбудило. В доме стояла тишина — только на улице квохтали куры, да мычала корова. Неуверенно пошевелившись, я охнула от прострелившей бедро боли и тут же поняла, почему проснулась — видимо, неловко повернулась во сне и легла на покалеченную ногу.

Хотела было снова залечь, но сон успел окончательно покинуть меня — я поняла, что хочу есть, пить, в туалет и, наконец, согреться — печь уже вторые сутки не топлена, изо рта разве что пар не идет.

С трудом доковыляв до кухни, я разожгла печь и, дождавшись, пока огонь разгорится, хлопнула сверху сковородку с остатками тушенки из зайчатины. При такой ране кашами не обойдешься, организму оборотня для восстановления требуется больше энергии, чем человеческому. Хорошо бы, конечно, свежего мяса — чистого, дикого и сырого. Но до такой степени я надеюсь никогда не опуститься.

Кот выпросил себе половину — и с урчанием ее сожрал в два укуса.

— Подавишься, — прохрипела я воспаленным горлом, поняла, что дело швах и пошла заваривать травки. До самого вечера на улицу не выходила — передвигаться по маленькой кухне было еще терпимо, но любые неровности рельефа тут же отзывались в ноге. Поэтому обмотавшись припарками и напившись всего, что возможно, я валялась в кровати, попеременно то обливаясь потом, то дрожа от холода. То ли в зубах гадины был какой-то яд, то ли это я просто заболела, но к вечеру стало немного полегче — в сгущающихся ранних сумерках я проковыляла к воротам, обозрела пустую дорогу, покосилась на кота, который был решительно против этой вылазки и распахнула калитку.

Зря, как оказалось — стоило мне прохромать несколько метров, как из дома Гришкиной бабки показался участковый. Совершенно не горя желанием с ним встречаться, я круто развернулась, но не успела.

— Алиса Архиповна!

Тьфу, пропасть. Я с неохотой развернулась обратно, натянув на лицо гримасу невозмутимости.

Участковый был при форме, что означало, что его рабочий день еще не закончился.

— Как поживаете? — не дойдя до меня около метра, он остановился, явно не зная, какой прием его ожидает. Я вспомнила наш последний разговор, историю с гробом и нахмурилась еще больше.

— Пришли меня арестовывать?

— А нужно?

Если за убийство вурдалаков предусмотрена статья…

На этой мысли я зашлась злобным кашлем и не успела отпрянуть, как его теплая ладонь уже лежала на моем лбу.

— У вас температура, — обеспокоенно пробормотал он.

— Да что вы говорите? — буркнула я, выворачиваясь. — Алексей Михайлович, что вам нужно? Есть дело — говорите, а нет, так не мешайте…

— Мое дело подождет, — отрезал он, перехватывая меня за пояс и аккуратно, но твердо направляя обратно в дом. Кот радостно бежал следом. — Вам нужно лежать. Скотину я накормлю…

— Я уже все сделала, — ошеломленная таким напором, я только и могла, что послушно ковылять следом, пытаясь скрыть хромоту. Удавалось это с трудом и когда мы дошли до дома, лоб у меня покрылся испариной.

— У вас что-нибудь есть от простуды? — деловито уложив меня на кровать, он отправился на кухню. Я с недоумением и недовольством села.

— У меня все есть.

— Парацетамол?

— Пиретрум?

— Аспирин?

— Мята?

Он вздохнул и высунул голову из кухни.

— Это все ваше лечение? Травы?

— Они помогают лучше, если знать, что делать, — пожала я плечами. — Послушайте, может, хватит? Идите с Богом, я без вас справлюсь…