Василий Ершов - Ищейки [litres]

– Энвер, моё предложение…

– У меня к тебе встречное предложение, – перебила ищейка. – Поступим так: сдашься ты, а вовсе не я. Ты не будешь сопротивляться и дашь спокойно провести обряд экспроприации Силы. А я не стану палить твой драгоценный лес. Даю минуту на раздумья. Время пошло.

– Ты не посмеешь! Кристоф, Джим и Том…

– Я ведь не дух, дорогуша, – осклабилась Энвер. – Я ведьма, во мне нет ничего светлого. Парочка лишних смертей – ну и что? Лишь бы добиться желаемого. Давай распускай свою косматую армию!

Марта, ошеломлённая напором колдуньи, отступила на шаг.

– Осталось полминуты! – поторопила Энвер, поднеся нож к собственному горлу. Она казалась предельно спокойной – в отличие от лесного воинства. Деревья зашелестели листвой, птицы яростно захлопали крыльями. Волк, стоявший у ног знахарки, вопросительно заглянул ей в лицо. Ладони деревенской девушки нервно подрагивали.

– Есть одно условие, – выдохнула Марта, когда до истечения срока оставалось несколько секунд. Ведьма опустила нож.

– Говори.

– Я согласна со всем, что потребуешь. Я попрошу… нет, упрошу духов, в которых ты не веришь, отпустить всех. После делай то, что должно. Но сперва поклянись. Поклянись сейчас же всеми богами, каких знаешь; своей колдовской силой и своей кровью; поклянись всем, чего не посмеешь предать. Поклянись, что не дашь никому принести зло в этот лес! Что не пустишь сюда огонь и сталь! Что людская жадность не осквернит покой этих рощ!

Травница замолчала, ожидая ответа. А Энвер вдруг очень отчётливо, почти наяву, ощутила тяжесть груза, падающего на плечи тех, кто неосмотрительно приносит подобные клятвы. Она посмотрела на Кристофа, прочла в его глазах всё, что он думал. Потом бросила взгляд не бессознательного Белла. Вновь повернулась к нове.

– Идёт.

Откуда ни возьмись налетел ветерок, прошуршал по листьям платанов и дубов, каштанов и ясеней, пробежал щекочущей волной по звериному меху, поиграл распущенными локонами Марты, словно праздничными вымпелами. На коже колдуньи выступил пот.

– Давай же, – кивнула Марта.

«Соберись, Энвер! Всего-то нужно произнести несколько слов. Хоть это и непростые слова».

– Я, Энвер, тёмная ведьма из древнего рода ван Тессел! – торжественный голос гремел и отражался от зелёных стен. – Во имя всех богов, старых и новых! Во имя собственной крови, чистой крови волшебников в нескольких поколениях! Во имя великой Силы, что питает меня и без которой я не мыслю собственной жизни! Во имя всего, что мне дорого! Клянусь: до тех пор, пока я жива и пока моё сердце бьётся, никто со злым умыслом не посягнёт на этот священный лес! Ибо я буду его защищать! Клянусь!

Огоньки в глазах животных разом погасли. Волки, кабаны, две пумы, один медведь развернулись и стали скрываться в зарослях. Вожак волчьей стаи, стоявший рядом с Мартой, напоследок ткнулся носом в её ладонь и тоже ушёл. Птицы дружно вспорхнули с веток, устремились в небеса. Дендроиды, поворочавшись, вросли в землю прямо там, где стояли, и сразу стали обычными деревьями. Через минуту на поляне остались только ищейки, травница, лесничий и неудачливый землевладелец. И ещё вещи спасателей, сложенные на краю поляны.

Марта Нойманн посмотрела на хмурую колдунью, коротко выдохнула.

– Я вся твоя, Энвер. Делай свою работу.

Солнце уже клонилось к закату, когда бывшая нова привела ищеек, Кендрикса и крайне подавленного (строго говоря, он был не в себе) Белла на восточный отрог Селвиновой горы, к своему тайному убежищу. Убежище представляло собой пещеру, вход в которую был похож на покосившуюся стрельчатую арку – точь-в-точь как в кошмаре Энвер! Только тотемного столба перед аркой не оказалось. Зато обнаружились пленники леса. Растерянно топтавшиеся у входа в пещеру, эти люди, в числе которых был и Сеймур Уишоу, несказанно обрадовались появлению спасателей, так как выяснилось, что магическое беспамятство напрочь отшибло у всех память. Сохранились только общие знания о мире, неосознанные жесты и манеры; личности и воспоминания были стёрты. Пришлось строить спасённых, как маленьких детей, в шеренгу по двое, чтоб организованно вывести их к цивилизации. Марта Ной-манн замыкала построение. Она подлежала суду и считалась арестованной, но под честное слово, а также поручительство Кендрикса девушке не стали связывать руки. На её лице читалось только безбрежное умиротворение – похоже, она смирилась со своей судьбой. А вот Беллу, притихшему и безучастному ко всему, руки за спиной всё же сковали.

– Вот как оно обернулось, Джим, – подытожил Кристоф, оглядывая спасённых и виновных. – Теперь вашей деревне потребуется новый староста. Тома будут судить.

– Остаётся уповать на милость присяжных, – покачал головой лесник. – Схожу к преподобному, пусть помолится за беднягу. Том ведь, хоть и наломал дров, зла никому не желал. Я давно его знаю.

– Ничего, таким, как он, полезно получать по заслугам, – назидательно произнесла Энвер. – Злодей не злодей, а тринадцать человек не без его участия превратились в болванов. И ещё неизвестно, лечится эта амнезия или нет… А что же ты, Джим? Не побоишься теперь ходить в лес?

Кендрикс озадаченно поскрёб затылок.

– Так ведь это… Что же духи? Нет их здесь на самом деле, так? Выдумки всё ж?

Ведьма покосилась на Кристофа, улыбнулась.

– Выдумки, Джим. Люди склонны к мифотворчеству – спасибо известной иррациональности мышления. Всё, что не укладывается в рамки наличных знаний, тут же становится сверхъестественным, – она говорила больше для своего напарника, нежели для лесничего. – Раньше так было и с магией. А сейчас мы сами убедились: одной-единственной колдунье-самоучке вполне под силу длительное время дурачить население целого района. Все беды по привычке будут сваливать на духов. Удобно… Можешь теперь ходить к Селвиновой горе без страха. Только ружьё не забывай.

– Знаете, я, конечно, не распоследний трус. Но что-то вертится в голове одна мыслишка: мол, хватит с тебя этого леса, старина!

– Правда? Ты же всю жизнь работал лесником! Чем займёшься?

– Не знаю пока. Но я ещё не старик. Немного умею играть на банджо, петь. Продам свою халупу, подамся в город. Может, известным артистом сделаюсь. Чем не хлеб, а?

Все трое рассмеялись. Кристоф похлопал будущего «известного артиста» по плечу.

– Грандиозные планы, дружище! Удачи тебе!

– А что будет с Вальди? – спросил Кендрикс.

Ищейки приуныли.

– Это будет решать Высокий Трибунал. Случай – из ряда вон. Но мы сделаем всё, что сможем.

– Понятно… Жаль её… – бросил Джим и отошёл.

Волшебники остались вдвоём: колонна потерпевших с лесником в авангарде медленно двинулась догонять скрывшееся за горой солнце. В тени вершины было зябко и сумрачно.