Василий Ершов - Ищейки [litres]

Оба волшебника были голыми.

Подскочив на пару футов, девушка заорала благим матом и рванула с кровати, сдёргивая со спящего напарника одеяло. Напарник мгновенно проснулся, рывком сел, мотая тяжёлой головой и хлопая ошалевшими ресницами. Колдунья отступила к стене, завернулась в одеяло, пряча наготу. Взлохматившиеся волосы полезли в лицо; Энвер яростно пыхнула, отбрасывая их.

– Кри-ис!!!

Прозвучало весьма угрожающе. Кристоф, ещё не успевший понять, что случилось, перепугался, вскочил и, запутавшись в собственных ногах, грохнулся на пол по другую сторону ложа. До ведьмы донёсся сдавленный стон.

– Крис, мать твою! А ну вставай! – грозно потребовала Энвер.

Худое жилистое тело волшебника показалось над постелью. Парень, пошатываясь, вытянулся во весь рост, потёр ладонями лицо и с неподдельным изумлением воззрился на свою подругу.

– Энвер? Какого хрена?!

– Того, что с глаз моих убрать надо! Немедленно!

– Не… Чего?

– Прикройся, не то я за себя не отвечаю!!!

Тут он осознал, что стоит перед подругой в чём мать родила.

– Ёлки!..

Парень заметался, но в итоге, не придумав ничего лучше, уселся на простыню и прикрылся подушкой.

– Что происходит, Эн? Где моя одежда? И какого чёрта ты делаешь в моей постели?

– В твое-ей?!

– Ну да.

– Хо-хо! Подумай хорошенько!

– А в чьей ещё?! – возмутился светлый. – Если я здесь сплю, значит, это моя кровать.

– Серьёзно?! Я-то ведь тоже в ней спала! – резонно возразила Энвер.

Чародей смутился.

– Действительно… Но… если я в ней спал и ты в ней спала, то получается, что это наша кровать. Мы вместе спали в одной кровати. Мы… – лицо напарника вдруг сделалось жалобным. – Мы это…

– Мы что?! – переспросила Энвер. Но тут до неё дошло. – О-о, не-ет!

– Нет? Тогда как это всё объяснить? Мужчина и женщина просыпаются нагие в одной постели – по-моему, ситуация недвусмысленная.

– Чёрта с два она недвусмысленная, Крис! Почему мы оказались раздетыми в одной постели?

– Лучше спроси: зачем?

– Так, ты вот эту свою гипотезу брось! Понял? Не могло у нас ничего быть! Ты знаешь это не хуже меня.

– Но почему тогда мы спали в одной постели? – Кристоф упрямо гнул своё.

– А я почём знаю? – ведьма поморщилась, потёрла пальцами виски. При этом она чуть не упустила одеяло.

– А что было вчера? – напарник озвучил, пожалуй, наиболее важный в сложившихся обстоятельствах вопрос.

Девушка задумалась. Так, что было вчера? Вчера? Вче-ра-а-а…

– А «вчера» вообще было?

– Не могу вспомнить, – хмуро констатировал маг.

– Вспомнить вчерашний день?

– Вспомнить, куда я дел свои штаны.

– Ты что, уже не можешь найти собственные штаны в собственной же комнате?

– Позвольте! Минуту назад эта кровать была твоя. Тогда что она делает в «моей» комнате?

– И правда, – волшебница растерялась. Похмелье всё-таки творит иногда презабавные штуки с рассудком. – Так что же получается, это всё-таки наша комната?

– Что возвращает нас к…

– Прекрати, Крис! – сердито перебила Энвер. – То, что мы валялись всю ночь нагие и едва ли не в обнимку, ещё ничего не доказывает.

– Серьёзно? Не узнаю свою напарницу! Где та Энвер, что всегда была адептом холодной логики и очевидных фактов? По-моему, все доказательства, так сказать, налицо! – Кристоф развёл руками. В одной из них оказалась подушка.

– Крис!!!

– А, да брось! – раздражённый парень вернул подушку на одно место. – Ты что, мужика в исподнем ни разу не видела?

– Видела без штанов одного – видела всех, – философски проворчала волшебница. – Дело вовсе не в этом. Просто отвлекает. Имей же совесть, мы разобраться в происходящем пытаемся!

– Разберёшься тут, когда приходится прикрываться подушкой. Ладно, ладно, не мечи в меня молнии глазищами: сама в тряпку завёрнута, аки царица восточная!

– Тоже мне, царицу нашёл… – «царица» тоскливо вздохнула. – М-да, ну и положение! Вчерашний день будто корова языком слизала.

– Спросить бы у кого, – размечтался Кристоф.

– Спросить… спросить… Крис, да нам же есть у кого спросить!

Ищейки ровно две с половиной секунды молча созерцали друг друга. После чего не сговариваясь завопили в один голос:

– Бенни!

Тишина. Маги выждали немного и позвали снова:

– Бенни! Бен!

Наконец сквозь запертую дверь прорвался энергичный топот. Он нарастал: кто-то быстро приближался к месту, где напарники обнаружили себя в столь нетривиальной и, чего греха таить, весьма щекотливой ситуации.

Конец сентября выдался тёплым и солнечным. Листья потихоньку начали окрашиваться в золото и багрянец; а вот дожди совсем обленились, напрочь забыв о своих обязанностях, оттого небо своей непогрешимой чистотой и прозрачностью напоминало совесть окружного судьи. Светило, просачивавшееся сквозь пёстрые кроны, стекало торжественными струйками на столь же торжественные дорожки и не менее торжественные газоны. Степенные обыватели, совершавшие неспешный променад после ужина, щеголяли сытыми лицами и довольным видом. Ещё более довольными казались псы (частенько похожие на своих хозяев). Псов можно было понять: метить кусты и обнюхивать хвосты куда приятнее, когда на тебя сверху не льётся ничего мокрого. Стояла тихая безветренная погода; во многом благодаря ей особая красота небольших провинциальных городков, любимых своими жителями, казалась ещё более мягкой и упоительной. Вообще, в центральной части материка, наименее пострадавшей от Войны и дальнейших политических потрясений, сонное благополучие смотрелось особенно органично. Ищейки даже подозревали, что неторопливый жизненный уклад был характерен для этой местности всегда. После многих расследований и схваток, после бесконечных путешествий хотелось на необозначенный срок застрять в одном из таких местечек, где русло времени становилось заболоченным рукавом мелководной речушки. Подальше от приключений и неожиданных встреч. Увы, приключения и неожиданные встречи не разделяли желаний волшебников.

Энвер, насупив брови, разглядывала вытянувшегося перед ней худощавого паренька в казённой академической униформе. Паренёк был стрижен коротким торчащим ёршиком, отчего казалось, что оттопыренные уши оттопыриваются ещё больше. На лице уже начинали проступать первые юношеские прыщи. Большие серые глаза смотрели из-под высокого лба, жадно пожирая ищеек.

«Самый обыкновенный юнец», – подумала девушка так, точно сама была умудрённой опытом старухой. Она опустила взгляд и обратилась к письму, которое Кристофу и ей «юнец» вручил минуту назад.

– «Бенджамин Финкельштейн», – вслух прочла ведьма. – Нам что, так тебя и звать каждый раз? Язык сломаешь.

– Можно просто Бен, – покраснел паренёк. И добавил, потупившись: – Мама зовёт меня Беней.