Василий Ершов - Ищейки [litres]

– Хоть что-то, – Кристоф уныло поднялся из-за стола. – Тогда последнее: занесите в книгу посетителей факт нашего прибытия в город. Я распишусь за себя, напарницу и стажёра.

– В книгу посетителей, значит… Где же… Ах, вот она!

Маг молча указал офицеру на журнал учёта: тот лежал на углу стола.

– Распишитесь, где нужно, а протокол я заполню позже. Сейчас недосуг, сами понимаете, – хозяин кабинета развёл руками и сделал вид, что не заметил осуждающего взгляда волшебника.

Исполнив формальность, Кристоф, более не видевший причин задерживаться в участке, лаконично попрощался и ушёл. Начальник остался один в своём кабинете.

– Стажёр и напарница, значит. Ну-ну! – шеф полиции усмехнулся и налил себе из графина ещё порцию кукурузного напитка.

Кристоф успел преодолеть более половины пути от полицейского участка до ратуши, когда началась суета, необычная даже для славного Бингетона. Толпа всколыхнулась, люди стали срываться куда-то, бросая свои сиюминутные дела. Заинтригованный волшебник поймал одного паренька за рукав:

– Эй, приятель, что происходит? Куда все так ломанулись?

– Шеф полиции выволок на улицу священника и хочет его выпороть!

– Как шеф полиции?!

– Я почём знаю? Но это надо видеть! Говорят, он богохульничает, как сам дьявол, – паренёк вырвался и удрал. Светлый не раздумывая бросился за ним.

Река взбудораженных горожан вскоре вынесла ищейку на площадь. Там уже скопилось порядочно зевак: они тянулись к внушительному каменному храму, колокольня которого вместе с крестом достигала высоты шести этажей. Протолкавшись к центральному порталу, Кристоф с досадой отметил, что кульминация представления им пропущена. В центре круга из нескольких полисменов, сидя на мостовой, охал и ахал местный прелат в разорванных одеждах. Вокруг него мухами вились два почтенных господина: один из них, похоже, был врачом; второй, скорее всего, являлся клириком. Эти двое пытались всячески восстановить подорванное духовное равновесие святого отца. Кристоф решительно шагнул вперёд.

– Кто таков? – строго спросил выросший на пути констебль, но тотчас отступил, узрев индицум с гербом Конвента.

– Что здесь произошло? – маг обратился прямо к пребывавшему в плачевном состоянии прелату. Но тот только вращал глазами и вряд ли мог вменяемо отвечать на вопросы. Зато подсуетился клирик:

– Сущее святотатство, добрый горожанин! Истинный грех и дьявольское преступство!

– Понятно, – вздохнул Кристоф. – А нормальный ответ на свой вопрос я могу получить?

– Я, я видела! – взвизгнула какая-то тётка, которую с трудом удерживали два крепких полицейских. – Всё видела как есть, ведь прямо тут и стояла!

– Пропустите, – распорядился волшебник. – Пусть расскажет.

Тётка окинула полицейских торжествующим взглядом и важно подошла к агенту поиска магических аномалий.

– Значит, дело так было, мистер: утром я перво-наперво растолкала своего благоверного, прости Господи его, старого колдыря…

– Короче! – поспешно осадил волшебник, испугавшись долгого вступления.

Тётка горестно вздохнула и поведала об избиении святого отца. Вынужденно кратко, но с красочными подробностями. Всё произошло после полудня. Его Святейшество как раз отслужил праздничную литургию, призванную благословить добрый город Бингетон на многие и многие годы процветания. Те немногочисленные верующие, что предпочли небесную благодать праздничным гуляниям, покидали дом Господень, и святой отец, наверное, уже собирался отойти на отдых. Но тут вдруг появился комиссар городской полиции (отродясь не посещавший храмов) и, провожаемый удивлёнными взглядами прихожан, уверенно вошёл в церковь через главный вход. Спустя минуту из недр костёла донеслись душераздирающие крики. Они были столь жуткими и перемежались такими отборными ругательствами, что казалось, будто врата Ада разверзлись у самого алтаря. Вскоре показался главный ревнитель законности, тащивший за полу туники упиравшегося прелата. В свободной руке офицера кровожадно подрагивал широкий ремень с железной пряжкой. Следом семенил тщедушный клирик: он громко возмущался и призывал на голову богохульника кары небесные, но сам ничего поделать не мог. Что касается очевидцев, то они были настолько шокированы происходившим, что вросли в землю аки соляные столпы (ну или просто желали посмотреть, чем всё кончится). Выйдя на ровное место, шеф полиции поверг беспомощную жертву наземь и стянул с неё казённые подштанники. Носитель сана попытался в последний раз спасти свою честь и наставить заблудшего сына Божьего на путь истинный. Но истязатель мольбам о милосердии не внял. Последовал молодецкий взмах, и щелчок ремня потонул в пронзительном визге преподобного. Офицер продолжил бичевание, в перерывах между ударами обещая ещё и не так наказать священника за то, что тот «прельстительными речами юных певчих совращает». Свои посулы комиссар украшал смачными и витиеватыми ругательствами, а процитированные им якобы те самые «прельстительные речи» заставили самых впечатлительных зевак хлопнуться в обморок – что, впрочем, не пошевелило остальных. Когда же полисмен посчитал экзекуцию завершённой, самое безгрешное место священника горело, точно майский закат. Удовлетворившись делами рук своих, шеф полиции обвёл всех присутствовавших суровым взором и заверил, что выведет негодяев и проходимцев этого прогнившего города на чистую воду и правосудие ещё восторжествует. После этого офицер вернул ремень в надлежащее место и проворно шмыгнул в неприкрытые ворота церкви. Когда свидетели катастрофы опомнились, злоумышленника уже и след простыл.

«Значит, это случилось совсем недавно, – размышлял Кристоф. – Но как? Я же был у начальника незадолго до полудня. Неужели он, внешне адекватный человек, сразу после моего визита отправился пороть священника?»

– Вот и вся история, мистер, – довольная тётка светилась так, будто это она только что отчесала ремнём служителя церкви. – Всё как есть, как на духу. Ну теперь ужо не уйдёт негодяй от правосудия. Вот ужо его поймают. Сразу припомню ему апрельское мздоимство! А вы со мной выпьете за процветание города?

Не успел Кристоф отделаться от болтливой тётки, как народ зашумел, заволновался, кто-то злорадно заорал: «Поймали, поймали злодея!» Обыватели разразились свистом, предвкушая потеху, полисменам с трудом удавалось сохранять видимость порядка. Преподобный взвыл и попытался улепетнуть, но его вовремя удержали врач и клирик. А сквозь толпу с уверенностью фрегата плыла фигура самого комиссара в сопровождении двух десятков подчинённых, вооружённых дубинками. И не было похоже, что они конвоировали своего начальника – скорее охраняли.