Оливия Штерн - Ее нежеланный лорд [= Фарфоровая бабочка] [litres]

– Да, наверное. – Бьянка задумчиво нахмурила тонкие брови.

Рой прикусил щеку до боли. Ну почему, почему все так сложно?

И почему внутри все ревет и ликует только от одной мысли о том, что Бьянка невинна?

Ситуацию спасла Дора. Она присела в торопливом книксене, вопросительно заглянула в лицо хозяину.

– Милорд. Миледи.

– Миледи очень устала, – сказал Рой, – отведи ее в спальню, подготовь ванну. В общем, сделай все, чтобы миледи ни в чем не испытывала неудобств.

– Слушаюсь, милорд, – на губах Доры появилась лукавая улыбка, и Рой понял, что его чувства написаны на его бандитской роже так же явно, как грифоны и единороги на потолках королевского дворца.

– А вы, милорд? – осторожно спросила женщина.

– А я… мне надо уйти. По делам, – буркнул он и дернулся в сторону двери, но в последний момент все же поцеловал Бьянке руку еще раз.

– Отдыхайте, дорогая. Буду через пару дней, не скучайте без меня.

Бьянка сникла.

– Удачного вам дня, лорд Сандор.

Разочарование в ее голосе… или показалось?

Зажав под мышкой сверток с книгой, Рой торопливо шагал по Гончарному переулку к хорошо знакомому дому. Смешно, но он так торопился сбежать от собственной жены и желаний, что пришлось потом возвращаться через черный ход и просить Дору принести «ту книгу в сером переплете, что лежит на письменном столе». Когда служанка сбегала за просимым, он все же поинтересовался:

– Чем занялась леди Бьянка?

– Переоделась и попросилась в библиотеку. Вы ведь не запрещали ей находиться в библиотеке и брать книги?

– Нет, конечно же, пусть читает, – пробормотал Рой, а сам подумал, что ему непременно нужно поработать и немного отвлечься. Одержимость – это всегда плохо, даже если это и одержимость собственной женой.

– Что позволено леди, пока вы будете отсутствовать? – помявшись, спросила Дора.

– Да что угодно, – он пожал плечами, – захочет гулять – пусть гуляет, только в твоем сопровождении. Если кто явится к ней – пусть принимает, но опять далеко не уходи, рядом будь. В общем, леди вольна заниматься чем угодно, но оставлять ее одну не следует. И, да. Вечером проверяйте, чтобы окна были закрыты, да и двери тоже.

– Я слыхала о том, что убили двух девушек, – понимающе кивнула Дора.

Потом Рой пешком дошел до своего ведомства, благо, что дом его располагался недалеко, отдал распоряжения насчет Ларно и Шико и заторопился к Гончарному переулку.

Вот и вечер наступил. Преддверие жаркого лета. Еще пахнет свежей зеленью, в воздухе витают тонкие ароматы сирени, цветущих тюльпанов, вистерий. Солнце уже спряталось за ломаную кромку крыш, и тени, сизые, расплывчатые, ложатся под ноги. А мысли… мысли все равно крутятся вокруг Бьянки, вокруг ее тонкой лебединой шеи, упругой груди и жаркой, желанной плоти меж стройных ног. Наверное, он может сделать так, что ей будет хорошо, пусть даже и в первый раз. И, возможно, этого будет более чем достаточно, чтобы окончательно приручить эту ледяную – и одновременно пылающую колючку. Или нет? Или нужно нечто большее, чем просто удовольствие от обладания ее телом?

Рой скрипнул зубами и усилием воли выкинул из воображения все то, что собирался сделать с хрупкой своей женушкой. Надо бы подумать о поиске убийцы, не то пойдут гулять слухи о том, что королева Льер купается в крови невинных девиц, а там и до бунта недалеко. Наверное, Шедар с этим справится, он только на вид мягкий и добрый, внутри же стальной стержень. Но бунт – это всегда плохо. Лишние смерти, опять-таки. Кровь.

У знакомого особняка Рой замедлил шаг, осмотрелся. Как обычно, в этом тупике всегда было безлюдно, и поэтому Рой снова вошел в старый заброшенный дом – чтобы выйти уже через запасной ход, по другую сторону, в Помойном переулке.

От стены ближайшей лачуги медленно отлепились две сутулые тени, Бублик и Мятый. Бублик держал пригоршню жареных орешков, время от времени щелкал их, раскусывая, и сплевывал на землю шелуху.

– Вашвеличество, – почтительно сказал Мятый, – а мы уж думали, что вас опять дела задержали.

– Хорошо, что вы пришли, – подхватил Бублик, щеря гниловатые зубы. – Матильду нашли мертвой на улице. Мы пока ведомственных не звали, оттащили ее в ледник, что в «Быке и мяснике».

– Эх, жаль девку, – скорбно поджал губы Мятый, – такой цветочек рос. Даром что дочь шлюхи. Думали, может, за купчишку какого замуж выйдет.

Рой вздохнул. Все происходящее было вполне ожидаемым, но, Темный побери, как противно, как больно…

– Видел кто подонка? – ровно поинтересовался Рой.

– Это маг, колдунишка проклятый, – наперебой затараторили придворные Крысиного короля, – его видела старая Лита. Она сидела в своей подворотне и боялась выйти или закричать, потому что вокруг того мужика клубился зеленоватый свет. Ну, она так говорила.

Рой вздохнул. Лита уже пережила двоих своих детей, но продолжала цепляться за жизнь с упорством клеща в собачьей шкуре. Казалось бы, закричи она вовремя, подними шум – и, быть может, девушка бы уцелела. Так нет же. Сидела, смотрела… и молчала.

– Она рожу его видела? – только и спросил он.

Мятый мотнул головой.

– Вроде патлы белобрысые, а на месте лица – тень. Не видно, чья рожа. Я ж говорю, колдунишка.

– Ну мы хотя бы можем быть уверенными в том, что это мужик, – проворчал Рой. – Идем в «Быка».

…На хозяина сего заведения было страшно глянуть, краше в гроб кладут. И челюсть противно трясется, хотя не старый еще мужик.

– Проходите, проходите, уважаемые, – причитал он. – Да что ж это делается. Видано ли, чтоб в леднике, где пищу держат, покойницу хранили?

Мятый цыкнул на него:

– Ты ж мясо там держишь, так какая разница.

– Показывай, где ледник. – Рой машинально мял пальцами сверток с книгой.

Они прошли через обеденный зал, почти пустой, только два представителя крысиного братства коротали время за кружкой разбавленного пива, потом миновали кухню, вышли в подсобку. Хозяин, кряхтя и постоянно приглаживая сальные волосы, поднял люк подвала.

– Фонарь давай, – встрял Бублик, – ну, чего вылупился?

Рой вздохнул. Порой было тяжело ему перекидываться – от лорда Сандора, вхожего к королю, в Старину Роя, хозяина крыс.

Но их, бедных, тоже ведь не бросишь. Они служили ему на свой лад, и служили верно.

Заполучив тусклый фонарь, они с Мятым полезли вниз, Бублик остался приглядывать за хозяином.

– Дерьмо какое-то творится, вашвеличество, – нерешительно пробормотал Мятый, – я не припомню такого… никогда не было, да. Пока новая королева здесь не обосновалась.

Рой только ругнулся сквозь зубы. То, что даже Мятый начинал считать Льер виновной, – плохо. Очень плохо.

– Еще раз услышу подобное – отрежу язык и заставлю сожрать. Королева здесь ни при чем, – тихо сказал он, шаря взглядом по леднику.