Оливия Штерн - Ее нежеланный лорд [= Фарфоровая бабочка] [litres]

Рой захлопнул книгу и несколько минут сидел, закрыв глаза и медленно, глубоко втягивая воздух. Четыре девушки. Четыре! На сей момент было убито три из них, и если только убивает не просто сумасшедший, а артефактор, преследующий вполне определенные цели, то после четвертой жертвы убийства могут прекратиться. И подонка никто и никогда не найдет. И жизни погибших так и останутся неотмщенными.

Брезгливо отодвинув от себя книгу, Рой выбрался из-за стола и принялся ходить по комнате. Ему приходилось пригибать голову, чтобы не стукнуться о балку. Чай не дворец, потолки были низковаты…

Итак, что он имел?

Появилось обоснование для убийств. Но это только в том случае, если действует артефактор, а не сбежавший из клиники чокнутый, возомнивший себя специалистом вещьмагии. Ну или кто-то очень хочет подставить Льер. Но если это так, почему бы не выбрать более простые артефакты? Для которых надо просто разбивать жертве голову и доставать мозги. Или вырезать языки. А тут даже как-то чересчур сложно. Сперва задушить в тихом месте, и только потом все это… проделать. Это ж какие надо иметь повернутые мозги, или наоборот – это как надо хотеть сделать пресловутый артефакт, чтобы заставить себя… с уже мертвой?

Мельфор был твердо убежден в причастности к этому Льер, о чем постоянно напоминал.

Неизвестный парнишка принес взрывник в красивой упаковке. А до этого он, Рой, обмолвился Ларно о том, что скоро все раскроется.

У Роя складывалось ощущение, что неведомые пауки-тени плетут вокруг него сети, а он тычется вслепую, как новорожденный котенок, будучи не в состоянии выбраться из этого леденящего душу лабиринта.

И Бьянка… одна дома.

А если этот неведомый убийца явится за ней?

Да нет же, Дора получила все распоряжения…

Он раздраженно потер переносицу и посмотрел в маленький прямоугольник окна.

Светало. Убогие силуэты лачуг чернели в наливающемся светом воздухе подобно гребню мифического дракона. И стояла тишина, сонная, чарующая. Те самые предрассветные часы, когда сон слаще всего. Но отчего-то наступающее утро не приносило ни радости, ни успокоения. Рою казалось, что он сам погружается все глубже и глубже в отвратительную зловонную трясину. И если в ближайшие дни не найдет за что ухватиться, то непременно погибнет сам, да еще и за собой кого-нибудь утащит.

Ощущения липкой жижи на теле было таким правдоподобным, что он передернулся. И, выругавшись, снова побрел на кухню. Денек предстоял долгий, так что следовало бы взбодриться.

Аккурат после завтрака, то есть около десяти часов утра, лорд Сандор ступил на крыльцо вверенного ему ведомства. Он поднялся по широким ступеням, облицованным черным гранитом, и помедлил перед тем, как нырнуть в холодное и душное нутро здания. Все же утро выдалось великолепным, солнечным, свежим, как будто умытым. Когда весь город, словно яркая картина, украшен мазками цветущих клумб, мало приятного в том, чтобы вести допросы. Ему бы хотелось вернуться домой, взять за руку Бьянку и отправиться с ней на прогулку. Чтобы ловить на себе ее взгляды, порой удивленные, порой сердитые. Чтобы млеть от ощущения ее тонких пальцев в своей грубой руке, и чтобы сердце пело… от радости, просто оттого, что миновала еще одна отвратительная зима Рехши и что теперь все цветет и благоухает, а небо чистое и синее.

Рой вздохнул и толкнул тяжелые резные двери. Еще через удар сердца они сомкнулись за его спиной, отрезая от солнечного и счастливого утра.

Сидящий за столом дежурный вскочил и отсалютовал Рою.

– Ларно и Шико подготовлены? – осведомился Рой, принимая из рук парня корреспонденцию.

– Да, ваше превосходительство! – отчеканил тот. – Все как вы распорядились. Ларно из камеры перевели в допросную с утра, а Шико…

– Что с ним?

– Пришлось его посадить в камеру, – смущенно заметил дежурный, – с ним что-то не так, вашество. И связать пришлось. Он кусается.

Рой только бровью дернул. Кусается… Значит, то, что он учудил с Бьянкой, не злая шутка и не желание сделать гадость. Тут, видать, случай куда более серьезный и печальный.

– Отправь посыльного в инквизицию, – сказал он, устало потирая переносицу. После бессонной ночи, проведенной за столь интересной книгой, в глаза как будто песка насыпали. – Пусть передадут мастеру Нирсу, что я его буду ждать после обеда со всем необходимым оборудованием для обследования Шико.

– Слушаюсь, вашество! – радостно отчеканил дежурный, а Рой, сграбастав корреспонденцию, пошел в кабинет.

Он совершенно не разделял бойкого настроя юного сотрудника ведомства. Хотелось домой – и к Бьянке. Даже не заниматься с ней любовью, нет. Просто положить голову на колени и спать. А вместо этого придется проводить время в изматывающих беседах с представителями сливок местного общества.

В кабинете Рой сгрузил пачку писем на стол, тем самым увеличив запас нечитанной корреспонденции, затем снял мундир, повесил его на спинку стула. Нежелание спускаться в допросную к Фредерику Ларно отзывалось в висках тошнотворными предвестниками мигрени. Морщась и скрипя зубами, Рой буквально заставил себя выйти из кабинета и, пока шагал по коридорам, спускался по лестницам, все обдумывал, с чего бы начать беседу. Так, чтобы сразу стало ясно: какое отношение Ларно имеет к убийствам, а заодно и к попыткам втянуть королеву во всю эту грязь. Думать… не получалось. Почти. То ли виной тому была бессонная ночь, то ли еще одна убитая девушка, то ли беспокойство за Бьянку, которое ворочалось в груди колким ежиком. Так что к тому моменту, когда остановился перед дверью с латунным номерком «107», он не придумал ничего лучшего, чем просто напугать несостоявшегося тестя.

Выдохнув, Рой решительно открыл дверь и вошел.

В допросной все было организовано в лучших традициях инквизиции. Это придумал еще Тирей Сандор. В самом деле, зачем что-то сочинять, когда соседнее ведомство уже не только придумало, но и опробовало прекрасные технологии ведения допросов.

Неподалеку от двери стоял массивный стол с яркой лампой. Там царил идеальный порядок: по левую руку – пухлые папки с делами допрашиваемых, по правую – стопка чистых листов, по центру – чернильницы и писчие принадлежности. Сразу перед столом располагался привинченный к полу железный стул, на котором в данный момент ерзал Ларно. А по стенам были старательно развешены стенды, которые могли бы прекрасно проиллюстрировать историю пыток островного королевства Рехши. Стенды содержали копии гравюр, предписания палачу и, конечно же, яркие и крупные картинки, на которых было изображено то, что оставалось от человека после применения перечисленных методов дознания. А чтобы было лучше видно, иллюстрационный материал подсвечивался мелкими магкристаллами.