Оливия Штерн - Ее нежеланный лорд [= Фарфоровая бабочка] [litres]

Впрочем, искать долго не пришлось, ледник был совсем небольшим. И девушка как будто спала на толстых брусках льда. И светлые ее волосы разметались вокруг головы, поблескивали в свете магкристалла. А на юном лице застыло выражение беспомощности и как будто удивления. Снова: «За что вы меня так? Что я вам плохого сделала?»

– Подержи-ка, – Рой сунул мятому фонарь и книгу, а сам наклонился, быстро осмотрел шею, а затем резким движением задрал покойной подол старой, в заплатах, юбки.

Все повторялось с пугающей и тошнотворной точностью. Судя по всему, сперва девушку задушили, потом надругались, а затем и вовсе… Под пупком чернел широкий разрез, и белую гладкую кожу покрывала корка засохшей крови. Рой поправил юбку, аккуратно накрывая ноги убитой.

– Да что ж это такое, – выдохнул он. – Когда я поймаю этого козла, живьем буду варить. Мятый, поищи котел подходящего размера.

– Мага сложно поймать, – задумчиво протянул крыса. – А может, он и не один орудует?

– Не знаю, – пробормотал Рой, – идем отсюда. Пусть тело передадут этим… ведомственным. Только так, чтобы народу об этом поменьше знало.

– Слушаюсь, вашвеличество.

…Позже, добравшись до своего «дворца», Старина Рой отчитывал крыс, костеря их на чем свет стоит. Он ведь предупреждал, он ведь говорил о том, чтобы женщины по темноте сидели по домам. Ну или ежели выходили, то не в одиночку. Сколько еще должно произойти убийств до того, как крысы воспримут его слова всерьез? И с чего вы все взяли, что здесь королева замешана? У королевы сейчас голова другим занята. Чем – не ваше собачье дело. Надо искать, надо смотреть лучше. В конце концов, если дать проклятому магу булыжником по голове, вряд ли он удержит на лице теневую маску.

Он говорил, а сам уже думал о том, что ночь эта будет бессонной.

Книга, которую дала Льер, вопила о том, что пора бы ее почитать.

А напоследок Рой сказал:

– Да, старой Лите отрезать язык. Коль молчала, пусть молчит и дальше. И это же будет с любым, кто будет молча наблюдать за тем, как девушку сперва душат, а затем насилуют.

На душе было смрадно и темно. И он честно старался не думать о Бьянке, как будто в таком состоянии сами мысли о ней измазали бы ее зловонной жижей столичного дна.

Книга была переплетена в серую, с тиснением, кожу. Рой аккуратно застелил стол куском чистого холста, подвинул ближе лампу с яркими, дорогими магкристаллами, уселся на табурет. Прочел название: «Запрещенные компоненты и ритуалы артефакторики». И словно холодком потянуло по позвоночнику. Запрещенные, н-да. Если уж запрещенные даже для артефакторов, то что уж про обычных людей говорить. Тут же захотелось кофе, чтобы обжигающе горячий, ароматный, горький, чтобы перелистывать пожелтевшие от времени страницы и разбавлять скуку, прихлебывая этот божественный напиток.

Вздохнув, Рой решил, что сделает себе кофе чуть позже. Книга толстая, время идет. Неведомый убийца потрошит девушек. Так что хочешь не хочешь, а разбираться надо.

Он смело открыл книгу и начал, пробегая глазами витиеватые старинные буквы, перелистывать страницу за страницей.

Примерно на трети книги у Роя сложилось ощущение, что ежели всем этим занимался учитель Льер, то его величеству Шедару следовало бы держаться подальше от своей дорогой женушки. А еще лучше – посадить ее на корабль и отправить обратно в Ависию. Вот пусть там и развлекается своей артефакторикой.

Нет, Рой, конечно, всякое видел на своем веку. И самому приходилось в запале драки резать глотки. Но такого… Боги миловали.

Чувствуя, как к горлу периодически подкатывает тошнота, и заставляя себя разбирать пометки, оставленные на полях четким бисерным почерком, Рой прилежно, крупицу за крупицей, перебирал накопленные автором книги знания. Льер сказала тогда правду: из вещей омерзительных получаются артефакты гениальные, и силу их мало что ограничивает. Чем больше отдал – тем больше получил взамен. Впрочем, Рой и без того знал, что ничто не падает на голову просто так. Чтобы получить, нужно всегда отдать. Да и сам он, став лордом Сандором, разве не вколотил во все это кучу времени, риска собственной шкурой и полученных в драках ран?

Вот и в артефакторике, получается, то же самое. Используешь сердце, вырезанное из живого еще человека, – можешь заставить биться сердце только умершего. Берешь спинной мозг младенца – и ставишь на ноги другого малыша. Именно поэтому такие трюки были запрещены. Вот он, выбор, и извечный вопрос: можешь ли ты строить собственное счастье на чужих костях?

Потом, к середине ночи, Рой поймал себя на том, что клюет носом. Он отодвинул книгу, пошел на кухню и, сварив кофе, долго пил его маленькими глотками и щурился на тлеющие в печи угли. Ему казалось, что он упускает нечто очень важное во всей этой истории. Пытается искать убийцу девушек, полагая, что зачем-то ему нужно подставить королеву, и упорно отворачивается от мыслей о том, что здесь могут действовать и несколько человек и что каждый из них преследует собственные цели. Вряд ли тот безумный убийца имеет связь с Ларно. Или с тем парнем, который принес старательно упакованный взрывчатый артефакт. А может, наоборот, все они действуют сообща, и, заставив говорить одного, он сразу получит ответы на все вопросы…

Рой тоскливо подумал о том, что поутру в казематах ведомства его будут ждать Ларно и Левран Шико, и с ними придется разговаривать. Не поджаривать на медленном огне, а именно разговаривать, потому что Ларно и Шико принадлежат все же к старым дворянским родам, а право пытать таких людей должно испрашивать у короля, а он, Рой, еще не добрался до монарха…

Он передернул плечами, посмотрел с сожалением на донышко чашки. Надо было снова идти и читать о способах потрошения живых, мертвых или уже долго мертвых людей.

Рой снова склонился над книгой, с трудом разбирая пометки учителя Льер. Бесчисленные формулы, от которых в глазах рябит и значения которых не понять, как ни старайся. Даже мелькнула мысль о том, что Льер специально сунула ему эту книгу – ну, так, чтобы за что-нибудь отомстить. Хотя, по идее, Рой перед королевой ни в чем не провинился. Льер любила своего короля (или пыталась в этом всех убедить), а он, Сандор, хорошо помнил, как тащил на руках вконец обессилевшего парня из подземелья замка Энц.

Взгляд зацепился за заголовок «Разделение жизней».

Рой потер глаза. Вот, сейчас он прочтет описание очередного тошнотворного артефакта, а потом снова отправится варить кофе…

И чем больше читал, тем сильнее тянуло в груди. Внутри как будто образовался тугой ком из холодной слизи, и мерзкое нечто росло и росло, препятствуя дыханию.

Четыре молодые девушки до двадцати лет требовались для изготовления артефакта, но не просто так, а подготовленные специальным образом. Сперва задушить и только потом совершить с ней совершенно противоестественные действия. И сразу вырезать…