Илона Эндрюс - Магия побеждает [litres]

Я уставилась на окровавленную тушу. Не повезло бойцу с топорами – он встретил Саймана. Рядом с четырехруким монстром он казался почти эфемерным.

– Почему он все еще человек?

– Что? – Дали сморщила нос.

– Парень разорвал кожу, начал реветь и размахивать четырьмя руками при первой же возможности. А боец остался в человеческом облике. Почему?

Дали поставила чашку на стол:

– Хм, ты допускаешь, что чувак с топорами – не человек. Но даже если он демон, возможно, он просто не хотел менять форму. И на турнире ему не хотелось быть в своем истинном обличье.

– Его избили до смерти, – возразил Джим. – Как-то странно, что он не срывал оболочку…

Внезапно меня осенило.

– Возможно, он не мог изменить форму! Наверняка что-то ему помешало. Нечто похожее на то, что не дает Дереку перекинуться. Предмет. Заклинание. Что-то, подавляющее магию.

Джим подхватил:

– А ведь они обманывали м-сканер! Их же считали людьми.

Дали сбросила туфли и начала стаскивать рубашку:

– Вот теперь мне срочно надо перекинуться. Я сильнее ощущаю магию в облике зверя – да и обоняние будет лучше.

Я уставилась в пол. Оборотни в основном делились на два лагеря: некоторые отличались скромностью, а другие не задумываясь раздевались в самом пафосном рыбном ресторане Атланты «Маркет хайвей».

Очевидно, Дали относилась ко второму типу.

Глубокий, низкий кошачий рык прокатился по комнатам каскадом, и у меня мурашки забегали по позвоночнику.

И я решилась посмотреть на Дали.

В гостиной появилась белая тигрица. Сияющая, будто покрытая свежим снегом. Она посмотрела на меня льдисто-голубыми глазами, огромными, потусторонними, в них, казалось, запечатлелся вечный дух Севера, тайги и зимней охоты.

Угольно-черные полосы подчеркивали сильные мускулы.

Больше чем обычное животное, больше чем ликантроп в зверином обличье, Дали была величественна.

Я даже дышать не могла.

А потом она чихнула. И снова чихнула, моргая. Когда она снова подняла голову, я поняла, что только один бесстрастный глаз смотрел прямо на меня. Другой уставился в сторону. Тигриная сущность оказалась косоглазой, как сиамский кот.

Тигрица подняла лапу, насмешливо посмотрела на нее, опустила и низко зарычала с озадаченным выражением на морде.

– Да, это твои лапы, – терпеливо объяснил Джим.

При звуке его голоса тигрица попятилась, наткнулась на труп монстра и плюхнулась на тело самым неподобающим образом.

– Ты испортишь улики, – произнес Джим.

Тигрица вскочила, обернулась, чуть не сбив меня с ног.

Рычание вырвалось из ее пасти.

– Да, в комнате есть мертвецы. Ложись, Дали, и расслабься. И ты придешь в себя.

Тигрица подчинилась, всматриваясь в тела с откровенным подозрением.

– После смены облика у нее случилась кратковременная потеря памяти, – объяснил Джим. – Через минуту пройдет. Косоглазие тоже исчезнет. Некоторые кошки так реагируют на стресс.

– Она становится агрессивной?

Вот это – последнее, что мне сейчас нужно! Не собираюсь получить выговор за то, что я использовала чрезмерную силу для усмирения буйного косоглазого оборотня с временной амнезией.

На лице Джима появилось подозрительное выражение, настолько необычное для его непробиваемого облика, что мне потребовалось мгновение, чтобы распознать его как смущение.

– Нет. Ее тошнит от сырого мяса и крови.

– Что?

– Она не будет кусаться или царапаться, иначе ее вырвет. Дали – вегетарианка.

Ничего себе!

– Но, когда она в облике зверя… – Он покачал головой. – Она ест траву. Не спрашивай.

Дали встала и понюхала труп с отрубленными руками. Она начала с ног: крупная кошачья морда медленно продвигалась на четверть дюйма над кожей. Темный нос задержался на длинных пальцах левой нижней конечности. Изучив острые когти твари, Дали принялась обнюхивать голени и колени чудовища. Затем она замерла, лизнула твердую часть коленной чашечки и двинулась к бедру.

Остановилась, добравшись до промежности, переместилась вправо и повторила то же самое с другой ногой, тщательно принюхиваясь.

Ей потребовалось целых пять минут, чтобы закончить свое обследование.

– Есть что-нибудь? – спросила я.

Дали покачала своей великолепной головой. Проклятие. Я подумала о Дереке, который умирал в резервуаре.

– Ладно, – произнес Джим. – Перекидывайся. Я придумал, что еще спросить.

Тигрица кивнула. Ее белая шкура растягивалась, дрожала, но оставалась на теле.

– Дали? – голос Джима был спокойным и размеренным.

Белый мех втянулся и тут же встопорщился снова. Льдисто-голубые глаза уставились на меня, и в их кристальной глубине я увидела панику.

Тигрица сделала рывок и побежала.

Она мчалась по комнате, наступая на трупы. Пушистое плечо задело плафон в форме тюльпана, и он тотчас упал и разбился водопадом осколков.

Дали проигнорировала их и столкнулась с плоским экраном настенного телевизора. Металлический корпус соскользнул с крюка и с грохотом обрушился на череп тигрицы. Я поморщилась.

Дали резко обернулась. Ее взгляд стал совершенно диким. Она уже хотела продолжить свой бег снова, но путь преградил Джим.

Он не шевелился и смотрел на нее, не отрывая взгляд.

Она вздрогнула. Мех встал дыбом. Тигрица зарычала. Джим просто стоял. Его глаза сияли, как изумруды.

С тяжелым вздохом Дали легла, прижавшись к полу.

Альфа кошек в действии.

Джим опустился на колени рядом с ней:

– Ты можешь изменить облик?

Она жалобно заскулила. Я поняла это, как нет.

Струйки крови сочились из огромных лап тигрицы и пятнали белоснежную шерсть. Учитывая ее отвращение к крови, она, вероятно, не стала бы зализывать раны. Я принесла аптечку, которую Дулитл использовал, чтобы залатать меня, вытащила пинцет и устроилась на полу.

Дали протянула мне большущую лапу. Я открыла бутылку с антисептиком, вылила немного на кусок марли и вытерла кровь с подушечек.

Три стеклянных осколка врезались в плоть, трофеи ее славной битвы с лампой.

– Я хочу, чтобы ты продолжала попытки вернуться к человеческому облику, – проговорил Джим. – Не напрягайся, но продолжай упорствовать.

Я подцепила первый осколок пинцетом и вырвала его из лапы. Хлынула кровь. Дали дернулась, потянув меня за собой. Боль пронзила мой бок. Я поморщилась. Там меня латал Дулитл.

– Спокойно, пожалуйста.

Дали опять заскулила и позволила мне заняться ее лапой. Порез был серьезный.

Итак, теперь у нее и Дерека – одни и те же симптомы: неспособность перекинуться и замедленная регенерация.

Я положила окровавленный кусок матового белого стекла на крышку аптечки.

– Давай поговорим о запахах. – Голос Джима был ровным, успокаивающим. – Ты почувствовала что-то странное на теле?