Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

– Что? Не так хорошо знаю Тонго, как полагала.

– Tro fingo kombo.

– Аа-а… «Накося, выкуси». Как грубо. Зря вы со мной так.

Коридор сузился – двум человекам едва разминуться. Как путь в могилу… Впереди стальная дверь. Ксена откроет ее и втолкнет тебя… куда? Она медлит.

– Повернитесь ко мне, пожалуйста.

Хочет ударить?! Отшатываешься. Ксена делает подсечку, ставит тебя на карачки. Больно хватает за волосы. Шевелюра достаточно отросла, чтобы ухватиться и не отпускать.

– Как. Я. От вас. Устала!

Она нервно выплевывает слова. Куда девалось ее самообладание?

– Запомните. Третий акт. Заканчивается. Вашей сдачей. Плакать. Ползать на коленях. ПОНЯТНО?! Посмейте только отступить от сценария! Обещаю адские муки. Всё ясно?

Киваешь, глотая слёзы. Чего не понять. Какой из тебя герой? Будет так, как желает Ксена. Сыграешь для нее заказанный эпизод.

Сжалившись, она гладит тебя по щеке, помогает подняться на ноги.

– Дайте, отряхну. Вываляла немножко.

В ее прикосновениях – грубая ласка. Эмоционалные качели: добрый-злой-добрый. По факту, Ксена – твоя ученица. Ее крепкая рука поддерживает тебя.

– Соберитесь. Впереди – трудное испытание.

Перерезает шнурок, связывавший твои ноги. Аккуратно разрезает клейкую ленту, сдавившую запястья. Делает это маленьким, острым стилетом. Конфискованным у тебя же. Ты, конечно, не мечтала найти его в обычном тайном месте – пряжке на поясе. Не такая Ксена дура, чтобы не обыскать твою одежду. Всё равно, досадно.

Не оборачивайся. Не задавай вопросов. Металлическая ручка утоплена в двери. Тянуть на себя. Это мы можем. Сколько помнишь, ты всегда всё тянула на себя. Шутка, вы же понимаете. Дверь поддается, бесшумно поворачиваясь навстречу. Шаг вперед. Всего один шаг.

Слепящий свет люстр на высоком потолке! Ксена не обманула. Театр! Ярусы пусты, но партер и зал – заполнены. При твоем появлении раздается легкий ропот, Нина Вандерзузе не забыта. Чувствуется по реакции публики.

Люстры медленно тускнеют. Зал тонет во мраке. Освещена лишь сцена. Остается понять, какая роль отведена тебе.

Явно, незавидная. Ты находишься в клетке. Прозрачном кубе со сторонами в два метра. Не разгуляешься. Ребра куба – стальные. Стенки – из бронированного стекла. Толщиной сантиметров пять, не меньше.

Стекло гладкое, плотное, не отзывается на удар ладони. Кристально прозрачный монолит. Кроме крыши и задней стенки. В крыше заметны решетчатые вентиляционные отверстия. Воздух чист и свеж.

Понятно. Ксена провела тебя по складному переходу. Сейчас он втянулся обратно, вслед за нею. Ушла не прощаясь. От этого грустно и больно. Любопытное переживание. Открытый на древней Терре психологический эффект. Непроизвольная симпатия жертвы к палачу.

У задней стены – что-то вроде жесткого диванчика. Или нижней койки в вагонном купе. Присаживаешься. Приглаживаешь волосы рукой. Толстенные стекла не должны пропускать звуков. Но, отлично слышно зал. Чей-то негромкий кашель. Шарканье ног. Возгласы. Хорошая здесь аппаратура. Тебя тоже должны услышать.

Еще раз поправляешь короткую челку. Поднимаешь голову. Устремляешь лукаво-доброжелательный взгляд в зал.

– Что уставились, мои дорогие? Соскучились? Моё вам здрастьте. Давайте ваши вопросики.

Так когда-то начинала пресс-конференции взбалмошная и бесподобная Нина Вандерхузе. Краса, любовь и гордость Эгваль.

Темная глубина зала высветлилась голубым мерцанием. Включился большой экран над сценой. Он – для публики, тебе не виден. Зато отлично слышен голос диктора: «Величайший политик и военачальник нашего времени… Виктор Энрон!» Тишина, шелест, бульбульканье воды в графине. «Кхе-кхе! Гм-гм…» Занудным голосом маленький владыка большой страны делает первый ход в этой странной партии.

В зале царит благоговейная тишина. В первом ряду на лицах – восторженные улыбки. Вот она – диктатура нового времени! Твоя власть на Острове держалась на три четверти – на насилии; и на одну четверть – на пропаганде. В Эгваль, начиная с Ариэля Солтига – пропорция обратная. Судите сами.

От страны отпал огромный кусок, больше половины населения – провинция Суор. В то же время, еще недавно оккупированный, Остров – восстал, и наносит Эгваль один удар за другим. Магистрат Норденка превратился в нового гегемона Мира. Но, для эгвальцев ничего этого не существует! Всё хорошо, всё прекрасно. Их родина по-прежнему – самая великая, несет свет цивилизации заблудшим окраинным народам.

Вот и Энрон нудит о том же:

– …Озаряет чистым пламенем нашей духовности! Окормляет малых сих…

Не иначе, как речь ему сочинял иерарх местной Белой церкви. Узнаваемый, цветистый стиль отца Эпифанио.

– …Охраняет устои от вражьих поползновений, держит щит добра против исчадий ада! Гм.. кхы-кхы…

Звяк. Дзинь. Буль-буль…

– …Будут заданы вопросы. Будут истребованы ответы! Да постигнет суровая кара врагов нашего народа! Слава Эгваль!

Эк, куда загнул! Терпеливо пережидаешь бурю восторга в зале, скандирование: «Да здравсвует Эгваль!», «Слава Энрону!». И прочие бурные овации.

Каков придурок! Одной нелепой оговоркой вполовину уменьшил эффект своего выступления. Уровнял тебя с многими другими, внутри и вне Эгваль. Непослушными, вольномыслящими, презирающими никчемных, глупых правителей.

Ладненько. Пролог прозвучал. Ловишь себя на мысли, что не испытываешь страха. Хотите ответов? Их есть у тебя. Где же вопросы?

Раздается сильный, дребезжащий на высоких нотах голос. Он звучит ниоткуда.

– Женщина, известная, как Нина Вандерхузе! Назовите имя, данное вам при рождении!

– Я – актриса. У меня – много имен.

– Не изворачивайтесь! Лишь одно имя истинно! С которым вы родились!

– Как вы не правы! Все имена – истинны. Я рождаюсь и умираю с каждой из моих героинь. А у вас, похоже, ни одного имени нет.

– Ээ-э… гмм-м-кхымм-м! К вам обращается Генеральный прокурор Якеш! Назовите первое из ваших имен! Как в детстве к вам обращались родные и близкие?

– По разному, в зависимости от моего поведения. Следующий вопрос!

Завешающие слова выкрикиваешь, стоя лицом к темному залу. В нем смутно белеют физиономии – поди разбери, кто. От них исходит ощущение пустоты. Чёртов ошейник, с ментоблокатором… из-за него никак не разобраться с этой бандой. В зале… пусть – тысяча с небольшим. Кто бы это мог быть? Допустим, весь Народный конгресс, и правительство.

Поглазеть на тебя сбежалась вся эгвальская камарилья?! С чего бы вдруг? Ответ: им доподлинно известно, кто ты. Прокурор ломает комедию. Тянет время, возгоняя напряжение в зале. До финишного аккорда. До неизбежной развязки. Как это будет?

– …Приглашаем свидетеля…

Чем дальше, тем интересней. Откопали-таки очевидца? Настоящего? Не подставу? Быть не может. Ты всегда заметала следы. Важнейшие распоряжения отдавала устно. Вовремя избавлялась от ближайших помощников, так называемых «государственных секретарей». Неприметные, не засвеченные на людях, невесть откуда появившиеся, они так же тихо исчезали в никуда. И… никаких, блядь, твоих портретов! Никаких фото и кино-репортажей, где мелькало бы твое симпатичное рыльце! Всё рассчитано, чтобы не портить некролог величайшему политику всех времен.