Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

– Дёрни, – посоветовала Бобби.

Нет, уж. Тея решила, что спешить не надо. Пошла умываться, зубы чистила осторожно. Прополоскала рот, аккуратно выплюнула воду. Попробовала языком – всё на месте. Вздохнула. Сестра весь день будет гордиться и задирать нос. Еще бы. Впервые между близнецами возникло реальное физическое различие.

Раздался голос Зомбика, торопящий к завтраку. Тея вышла, застав Бобби уже за столом. Мультяшного вида заяц, восседавший среди тарелок, весело подмигнул.

– Привет, Зомбик. Сегодня ты – такой?

Зайчишка беззвучно засмеялся и начал превращаться в крокодила. Настольных размеров, но довольно страшного. Бобби грозно зыркнула на него и Зомбик вернул себе прежний безобидный облик.

Тея уныло принялась за молочную кашу, заяц подобрался ближе, пришлось погрозить ему ложкой. Потом даже не заметила, как управилась с едой, опередив Бобби.

– Отчего бутерброд обязательно падает маслом вниз? Это – закон природы? – спросила Бобби, и Тея испугалась, что сестра начнет проверять новооткрытый закон на опыте.

– Это – теорема! – непрошено встрял Зомбик. – Допустим всё же – бутерброд шмякнулся маслом вверх. Тогда он подскочит и перевернется. Это называется: «доказательство от противного». Но этот экземпляр я советую не ронять и не делать тем самым его противным, а съесть. Предстоит длительный урок – ориентирование на местности. Дабы не пугать окрестную природу урчанием голодных желудков…

Тея чуть не поперхнулась какао.

– Изверг! Хочешь, чтобы померла со смеху?

– Хочу, чтобы вы были сыты, довольны и веселы. Не хочу смерти никого из вас.

– Что б мы делали без тебя?.. – усмехнулась Тея, но какао допила.

– Опирались на смекалку и здравый смысл. Как, собственно, поступаю я.

С этими словами заяц исчез.

– У-у… – погрозила кулачком Тея. – Зайка-зазнайка. Вернемся, Симоне пожалуюсь.

Бобби показала ей язык.

– Ябеда! А Сима будет вечером…

В воздухе поплыли серебряные призрачные строки – записка от Симоны, где она просила детей не баловаться и слушаться Artinto.

– Стол, приберись! – скомандовала Бобби и встала. Любоваться, как использованная посуда исчезает в утилизаторе, она не собиралась. Привыкли уже. Хорошо, что нету здесь тяжкой обязанности выносить мусорное ведро. Нахлынуло мимолетное воспоминание о давно покинутом доме. Там не было этих чудес… Бобби сморгнула выступившие слезы.

– Перестань… – шепнула Тея, – а то я сейчас плакать буду.

В детстве время идет с величавой медлительностью. День до обеда и после сиесты словно разделяет вечность. Так много мельчайших подробностей ежесекундно впитывает сознание ребенка, спеша постигнуть мир, в который он недавно пришел. Полгода, прошедшие со дня, как Кевин Ватанабо открыл сестрам путь на Новтеру, виделись им дорогой, с началом, затерянным в тумане. Но обе до сих пор помнили, что «сиеста» – слово не отсюда. Сиесты на Новтере нет.

Здесь климат прохладней, а сутки короче. Полдень наступает в 12, а не в 14. Взялся за дело с утра – и паши до заката. В прихожей тихо зазвучала знакомая мелодия. Урок начался.

Бобби задумчиво уставилась на сестру. Та проворчала:

– Я тебе – зеркало, что ли?

– Думаю…

– О-о, какое занятие! Смотри, не напрягайся. А то, с непривычки, с ума сойдешь.

– Прикид выбираю. Не шляться же в одних трусах.

Обе одновременно сказали:

– Зомбик… походный комплект… то есть, два!

– Я вижу, что вас двое, – дипломатично отозвался тот, – дайте мне пять минут.

Точно в назначенное время дверца стенного шкафа отворилась, выдвинулась полка с аккуратно сложенной на ней одеждой. Бобби и Тея взвизгнули от восторга.

Штаны со множеством карманов. Курточка с капюшоном. Ботинки, легкие, высокие, застегивающиеся на липучках. Нижнее белье, носочки…

Цвет одежды для Теи – лимонно-желтый, для Бобби – розовый. На штанах и куртках – лейблы с именами. Когда девочки оделись, в комнате возникли их изображения в разных ракурсах – любуйтесь.

– Высший класс! – сказала Бобби.

– Здорово ты мерку снял, – добавила Тея.

– Рад стараться. Вы ничего не забыли?

Конечно, нет, хором возмутились сестры и перечислили, чего еще надо. Решив, что экипировались достаточно, вышли на порог. Бобби слегка усомнилась:

– А днем не упаримся?

Тея не успела ответить, как отозвался Зомбик:

– Лучше иметь, что снять в жару, чем не иметь, чего надеть в холод.

– Какой ты у нас умный, – похвалила Тея.

– Вперед! – воскликнула Бобби и первой сделала шаг с крыльца.

Идти надо было огородом, по узкой тропинке. Через сотню шагов она закончилась у ряда тонкоствольных деревьев, выведя сестер к обширной грядке пастернака. Утренний свет, проникая сквозь древесные кроны, окрашивал их в голубоватый цвет. Но девочки знали: на самом деле мохнатые листочки скорее серые, чем голубые.

– Чего за карман держишься? – спросила Тея.

Бобби пошарила в верхнем кармашке штанов и молча показала на ладони свой выпавший молочный зуб.

– А… каменный топор где?..

Бобби фыркнула.

– Я – не первобытная девочка…

– Зубы копишь на ожерелье… значит – дикарка.

– Поговори мне тут – и твоего зубья в копилку добавлю!

В воздухе, еще не утратившем утренней свежести, смех обеих девочек зазвенел серебряными колокольчиками, когда…

Земля вздрогнула, а небеса потряс громовой удар!

Внезапно потемнело. Тея услышала вскрик Бобби, но ничем не могла сестре помочь, потому что падала сама. Действовала машинально, представив, как дома с разбегу шлепается на кровать. Симона не корила за эту забаву, приговаривая, что Новтера выдержит и не такое.

Шлепнулась. Чувствительно, но не больно. Вот вам польза от глупых игр. Приподнялась. Уселась поудобнее. Позвала нерешительно:

– Эй… сестренка…

– Чего… орешь?.. Тут я… Хр-р… Тьфу!..

Глаза привыкли к темноте и Тея увидела сестру, яростно отплевывающуюся, стоя на четвереньках. Выходит, как началось – сразу залегла.

– Кончай землю грызть. И хрюкать.

– Я… не… хрю… ­– Бобби, встав на колени, вытирала ладони о штаны. Взгляд ее безнадежно шарил по земле.

– Потеряла, да? Невелика ценность. Включай лучше голову, посоображать надо.

– Я этого Зомбика убью! – пообещала Бобби. – Так грубо он нас никогда не отправлял…

Она замолчала. Рот ее приоткрылся от страха и удивления.

– А это – не он, – печально молвила Тея. – Мы зря думали, что всё обошлось и нас не накажут.

– Почему же он не сказал?!

– Не хотел испугать… Вот так, сразу.

Обе замолчали. Потом в наступившей тишине послышался голос Бобби:

– Ты это… прекращай. А то я тоже плакать буду.

Тусклое, ржавого цвета небо просветлело с одной стороны. Туда и направились сестры, осторожно ступая по мягкой, покрытой короткой травой земле. Вокруг виднелись деревья, чем дальше, тем гуще. Избранный путь вел вверх, как будто девочки взбирались по пологому склону. Тея усомнилась первой.