Николай Феофанов - Таганай

Обезумевший от такого сотрясения своего мозга Уутьема, как глубоко опьяневший на свадьбе, оторвался от Шакулина и, громко сопя, повалился на спину. Находившийся в шоке лейтенант, едва подняв голову, уставился выпученными глазами на оборотня, продолжавшего сопеть и совершать какие-то нелепые движения лапами и туловищем. Лейтенант не пытался сдвинуться с места, даже простейшие инстинкты сейчас не срабатывали, разум был вырублен. Но Уутьема, кажется, немного оправившись, начал медленно подниматься.

Видя это, и не понимая, что же делать дальше, Моляка, отойдя на край поляны, все так же ярко подсвечиваемой костром, истошно заорал Шакулину:

– Лейтенант, стреляйте, чего вы ждете! У вас же оружие! Стреляйте!

Но Шакулин точно был в шоковом состоянии. И при виде того, что тварь снова встает на ноги, он только беспомощно смотрел на оборотня снизу вверх. Наверное, в этот момент он даже не осознавал, что в его правой руке находится вполне исправная винтовка.

Уутьема, разъяренно оскалившись, с большим трудом поднялся в привычную стойку. По его морде стекали ручьи белой крови. Желеобразная субстанция даже вроде шипела, оставляя на своем пути выжженные борозды в короткой шерсти монстра. Неподвижные глаза зверя, лишенные век, ненавидяще уставились на лежавшего прямо перед ним Шакулина. Уутьема сделал шаг в направлении лейтенанта, намереваясь вторым действием как следует приложиться когтистой лапой к лицу кгбэшника.

Моляка, озираясь по сторонам в поисках другого оружия, отходил к деревьям. Подскакивать к Шакулину было некогда. Прогноз на развитие событий в следующие несколько секунд считался очевидным: монстр добирается до лейтенанта, а потом попытается достать и доктора, который не имел при себе ничего, кроме возможности подобрать палку поувесистей. Поэтому Моляка потихоньку ретировался обратно в чащу леса, не особо помня, как он тут оказался. Уутьема уже встал над Шакулиным, занося лапу, когда Моляка, пятясь спиной, наткнулся на что-то твердое и бегущее.

– С дороги! – проорал на него летящий на всех парах Листровский, уже на ходу начиная палить из автомата в оборотня.

С другой стороны от Моляки вынырнул из-за ствола березы Барышков и тоже уверенно нажал на курок. Автоматные очереди отбросили Уутьема от Шакулина, в лицо которому полетели брызги желеобразной крови. Запинаясь, трехметровая тварь, опять взревев, сделала несколько неверных движений назад, рискуя опрокинуться навзничь. Листровский с Барышковым подскочили к монстру на расстояние не больше пяти метров и начали расстреливать того прямой наводкой. Туловище и голова Уутьема покрылись десятками дырок, с вытекающей из них белой жидкостью. Он все-таки повалился на спину. В этот момент по очереди кончаются патроны у Листровского, а потом у Барышкова. Оба быстро лезут в карманы за новыми рожками для автоматов. Но их опережают двигавшиеся в хвосте снайперы. Влад и его товарищ подскакивают в упор к опрокинутому зверю и начинают стрелять ему из винтовок прямо в лоб.

– На тебе контрольный! – выкрикивает Влад, досылая последнюю пулю в уже разросшуюся дыру в голове монстра.

Перезарядившие свое оружие Листровский с Барышковым пальбу не возобновляют, видя, что Уутьема теперь уж точно отдает концы. Воздух вдруг наполняется странным жженым запахом, появляется шипящий звук, который приобретает все большую громкость.

– Мать твою, да он растворяется! – воскликнул Барышков, морщась при виде того, как белая кровь твари начинает буквально выедать шерсть и кожу, проваливаясь во внутрь гада, и с быстротой самой энергичной химической реакции поглощая там всю плоть.

– Все в сторону! – командует Листровский.

Они вчетвером отдаляются от конвульсирующего саморазлагающегося тела монстра, продолжая не без отвращения наблюдать, как желеобразная субстанция в мгновение ока превращает все члены могучего Повелителя леса в небольшие горки сероватого пепла. Немного пришедший в себя Шакулин, позади этой четверки начинает судорожно стирать с себя попавшую с Уутьема белую кровь, опасаясь, что та сейчас проест в нем кучу мелких отверстий. Но жидкость никак не проявляет своих свойств, просто элегантно размазываясь по лицу и камуфляжу лейтенанта в длинные смачные полосы и разводы.

Через минуту все тело оборотня превратилось в неровную кучу праха. Некоторые мельчайшие частички серого оттенка подлетели в воздух и взмыли в звездное небо, проносясь над красными языками осветительного костра и построенной Глазьевым волчьей ямой, которая так и не выполнила возложенной на нее миссии. Все как завороженные, не совсем отойдя от финальной сцены и вообще их нового представления об окружающем мире, глубоко дыша от сумасшедшей гонки по темному лесу, смотрели вслед разлетающимся соринкам, еще минуту назад принадлежавшим самому опасному и необычному зверю, которого можно встретить на этой планете.

Листровский обернулся, чтобы взглянуть на Шакулина. Лейтенант, поднимаясь на ноги, медленно махнул ему ослабшей рукой, показывая, что все в порядке, и устало улыбнулся.

Глава шестнадцатая. Ситуация 153

Шакулин, наслаждаясь приятной погодой, не спеша, шел по заснеженным улицам Златоуста. Ноябрь нынче выдался весьма холодный, за последнюю неделю несколько раз шли осадки и дул сильный ветер. Сегодня же было хорошо. В обрамлении легкой дымки в небе светило бледное солнышко, температура была не меньше минус пяти градусов. Под ногами ласково хрустел снег.

Мимо Шакулина проехала серая «шестерка». Однако, едва отдалившись, она тормознула и вдруг стала маневрировать назад. В последнее время развелось очень много автомобилистов-идиотов, поэтому Шакулин только неодобрительно хмыкнул, наблюдая за странным поведением водителя.

Поравнявшись с Шакулиным, «шестерка» остановилась, из нее выскочили двое подтянутых ребят в штатском, направляясь прямо к нему.

– Подполковник Шакулин? Мы из управления. – Первый из подбежавших показал удостоверение сотрудника ФСБ. – Просили срочно вас найти.

– Ребята, блин! Ну, у меня же отпуск! – без энтузиазма заметил Шакулин и сделал несколько шагов, намереваясь идти дальше. – Как знал, что надо куда-нибудь уезжать. – Оба чекиста из «шестерки» поспешили за ним. – Ну, что там у вас? – нервно спросил подполковник, останавливаясь.

Ему было уже пятьдесят с лишним. Некогда моложавое лицо давно покрыли морщины, особенно заметные на лбу. Из-под шапки выглядывали аккуратные седые виски. У подполковника был утомленный тяжелый взгляд, который он приобрел еще двадцать семь лет назад, когда заглянул прямо в пасть смерти. За это время, оставшись в Златоусте после операции по уничтожению оборотня, Шакулин неплохо продвинулся по служебной лестнице, даже отказавшись уезжать в Москву. В самом начале «перестройки» ему присвоили звание полковника КГБ. Люди из конторы в закрытом городе продолжали пользоваться заслуженным уважением. В последнее время он курировал работу ФСБ с предприятиями, ранее числившимися в секретных списках. Его жизнь давно устоялась и текла ни шатко, ни валко. Просто текла.