Лоуренс Десбери - На берегах Гудзона. Избранные романы

Они еще долго беседовали об О’Кийфе и о странных событиях в его жизни, которые в свое время вызвали там много толков.

На следующий день во время приема слуга подал Гарвэю визитную карточку на которой психиатр с изумлением прочел: «Миссис Делия Брайт».

Он велел немедленно просить миссис Брайт. Она была закутана в тяжелый черный вуаль, но ее прекрасное лицо казалось нисколько не изменившимся. Гарвэй Уорд, который неоднократно встречал ее в те годы, когда он вращался еще в кругу своего отца, смущенно пробормотал несколько слов соболезнования. Он не знал хорошенько, что сказать, потому что миссис Брайт в своей ослепительной красоте вовсе не производила впечатления убитой страданием матери, трагически потерявшей несколько дней тому назад единственную дочь.

Делия Брайт опустилась в кресло, достала маленький платочек, и, прижимая его к глазам, заговорила глухим голосом:

— Так как вам известно, какое ужасное горе постигло нас, то вас не должен удивить мой приход. Этот удар меня совершенно сразил. Я не могу ни есть ни спать, мне слышатся какие-то голоса, я вижу то, чего нет на самом деле…

— Это вполне понятно, миссис Брайт.

— Да, но я боюсь, что если это состояние продлится, я потеряю рассудок, как моя несчастная дочь!

Что-то в ее словах неприятно поразило Уорда.

— Разве мисс Брайт действительно… — он запнулся.

— Да, моя бедная девочка. Вам я могу об этом сказать, доктор… Мы это скрывали, никто ничего не подозревал… но наша бедная Этель уже около пяти месяцев была психически расстроена…

«Она лжет, она лжет, — мелькнуло в голове Гарвэя Уорда. — О’Кийф ведь совсем недавно разговаривал с Этель Брайт и неоднократно уверял, что она крайне нервна, но во всяком случае вполне нормальна».

Он бессознательно перевел взгляд на Делию Брайт и заметил, что она внимательно наблюдает за ним из-за платка.

— В чем проявлялась болезнь мисс Брайт? — довольно резко спросил он.

Холодные синие глаза не отрываясь глядели на него.

— Ей мерещилось, что она видит покойников.

— Покойников?

— Да, она везде видела людей, которые давно умерли, деда, дядю Джона Маннистера…

Гарвэй Уорд выдержал ее пронизывающий взгляд, ни один мускул в его лице не дрогнул.

— Вы знали Джона Маннистера, ученого? — спросила миссис Брайт.

— Понаслышке.

Показалось ли Гарвэю Уорду, или миссис Брайт действительно подавила вздох облегчения.

— Так вот, скажите мне, милый доктор, что мне делать? Мне нельзя терять сил, я должна поддерживать несчастного мужа, которого смерть Этель глубоко потрясла.

Уорд обдумывал ответ, но в этот момент в соседней комнате раздались громкие голоса, и он испуганно нахмурил лоб.

Пусти меня, дай мне выйти! Мне пришло в голову одно слово, я должен сейчас же сказать ему, иначе я забуду.

Это был голос старика.

Делия Брайт вздрогнула, и ее розовые щеки побледнели…

— Кто, кто это там? — пробормотала она.

— Это один из моих пациентов, миссис Брайт; он совершенно безобиден, не беспокойтесь.

— Сиди тут, старый идиот, не ходи к двери! — это был голос Томми.

— Но я должен! Он велел сейчас же сказать ему, если я вспомню новое слово.

— Скажи мне и не кричи так, иди сюда!

— Пусти меня, пусти меня, — кричал старик, — мне надо идти к нему! Пусти!

Раздался стук упавшего на пол стула, дверь растворилась, старик влетел в комнату и схватил Гарвэя Уорда за руку.

— Скорей, скорей, дай мне сказать, теперь я знаю откуда я, знаю имя.

Уорд с силой схватил его за руку, увлек обратно в другую комнату. Старик с недоумением и испугом смотрел на него.

— Ну, — спросил Уорд, — назови имя?

Однако перенесенное волнении было слишком сильно для старика; он смотрел на психиатра, несколько раз раскрывал рот, затем залился горькими слезами как ребенок.

— Я опять забыл!

Когда Уорд вернулся в приемную, Делия Брайт без чувств лежала на полу.

В тот же вечер Гарвэй Уорд и Томми, сидя в кабинете, обсуждали события дня.

— Она приходила сюда как шпионка, — категорически заявил Томми.

— Я тоже так думаю. Как это вышло неудачно, что она увидала старика… если, разумеется, наши подозрения основательны.

— Если, если, — с насмешкой повторил Томми! — Само собою разумеется — они основательны. Даю голову на отсечение, что старый идиот — Джон Маннистер и что Брайты совершили над ним чудовищное преступление.

— Жаль, что он разволновался и забыл свое слово, задумчиво сказал Уорд. — Мне кажется, что благодаря моему уходу он все-таки несколько поправился.

— Да, — согласился мальчуган. — Он, например, уже соображает, что меня зовут Томми.

— Может быть нам со временем и удастся получить от него какие-нибудь сведения.

— Однако после сегодняшнего приключения я перевел бы его куда-нибудь в другое место, — посоветовал после краткого молчания бывший воришка.

— Да я уже думал об этом! Но куда?

Я схожу завтра утром к дедушке за советом.

Уорд молча курил некоторое время, затем сказал:

— Посмотри-ка, Томми, спит ли старик. Если нет, я еще раз поговорю с ним. Может быть он вспомнит свое слово. Я бы сам сходил, да я устал смертельно.

Томми пошел.

Через минуту он прибежал бледный, взволнованный;

— Гарвэй, старик пропал!

— Вздор!

Гарвэй, забыв об усталости, вскочил со своего места.

— Нет, нет, — упорствовал Томми, — я его искал повсюду.

Уорд выбежал и тотчас же возвратился обратно.

— Его действительно нет!

— Проклятье! — крикнул Томми в бешенстве.

— Надо найти его.

— Собаку!!!

Уорд свистнул. И в комнату вбежала красивая большая полицейская собака. Уорд дал ей понюхать одежду старика:

— Ищи, Сниф, ищи, пропал.

Собака обнюхала след по коридору, выбежала в переднюю и стала царапаться в дверь.

Уорд отворил дверь и бросился бегом за собакой вниз по лестнице.

— Гарвэй, — заорал сверху Томми. — Подожди меня, у тебя нет револьвера?

— Принеси!

Томми вынул из ящика письменного стола револьвер и помчался вслед за Уордом.

На улице собака напала на след.

— Они не смогли увезти его в автомобиле, — задыхаясь сказал Томми. — Настоящее счастье, что старый идиот так боится автомобилей. Его рев привлек бы внимание всей улицы.

Гарвэй Уорд молча кивнул в ответ. Он, стиснув зубы, мчался за Снифом. Сердце билось у него под самой глоткой; он дрожал, несмотря на быстрый бег. Что будет с несчастным стариком? Он слишком хорошо знал людей, с которыми ему приходилось бороться, и применяемые ими методы борьбы. Ведь и счастье его собственной жизни было загублено ими; только дружба Джэка Бенсона и стремление во что бы то ни стало продолжать борьбу с этими хищниками, придали ему тогда необходимые силы.

Сниф свернул в переулок, поднял голову и залаял.