Лоуренс Десбери - На берегах Гудзона. Избранные романы

Они расстались, по внешности, вполне дружелюбно.

* * *

Гарвей вернулся в город. Неожиданно встретивший его отец радостно приветствовал его.

— Хорошо, что ты сегодня приехал, мой мальчик, — сказал он, — и я вижу тебя перед моим отъездом. Я сегодня уезжаю в Канзас-Сити, а оттуда в Денвер, так что пробуду в отъезде недель шесть, а то и больше. Береги себя, мой мальчик, ты выглядишь ужасно плохо. Тебе не следует оставаться в городе. Поезжай на несколько недель в наш охотничий домик и отдохни там хорошенько.

— Я сам об этом думал, — отвечал Гарвей.

— Чтобы тебе не было скучно, пригласи с собой друзей.

Гарвей улыбнулся; ему хотелось, чтобы с ним был только один человек — любимая им женщина. Вдруг он в порыве сердечности обратился к отцу:

— Что бы ты сказал, папа, если бы я женился?

— Ого! Вот как дела твои обстоят! Я только порадовался бы, мой мальчик, от всего сердца был бы рад. Кто твоя избранница?

Какое-то неопределенное чувство помешало Гарвею назвать отцу имя Грэйс. Он ответил уклончиво:

— Это еще не скоро. Я люблю ее, но боюсь…

— Глупости, такой красивый малый, как ты, и не нищий вдобавок, — рассмеялся старый Уорд. Новость эта, видимо, сильно понравилась ему. Гарвей был тронут:

«Добрый старик! Как близко он принимает к сердцу все, что касается меня».

Ему стало стыдно, что он скрывает от отца имя Грэйс и не рассказывает о ней более подробно. Он уже собрался сделать это, но старый Уорд предупредил его:

— Я не хочу быть нескромным, Гарвей, но от всего сердца желаю тебе счастья.

Гарвей хотел рассказать отцу о своих странных приключениях в санатории, чтобы попросить у него совета, но Генри Уорд, против обыкновения, не мог сегодня уделить сыну и минуту времени, так что до его отъезда Гарвею так и не удалось заговорить на эту тему.

Вернувшись с вокзала, куда он ездил провожать отца, Гарвей встретил у своего дома Самуила Каценштейна. Старый разносчик был так обрадован тем, что он вновь видит Гарвея здоровым и невредимым, что чуть не кинулся ему на шею.

Гарвей во всех подробностях рассказал ему о своих приключениях, и они, беседуя, просидели вдвоем до поздней ночи.

Для Гарвея Уорда наступили счастливые дни. Почти каждый день он все послеобеденное время проводил в ателье Грэйс Мэтерс, беседуя с ней и наблюдая, как она работает. Молодая женщина, видимо, принимала его очень охотно, и если он иногда пропускал день и не приходил, упрекала его, жалуясь на свое одиночество в его отсутствии.

Они часто говорили о Джоне Роулее, но Гарвей стал замечать, что первое острое горе об убитом постепенно уступает место тихой скорби, и медленно, незаметно — хотя он не смел еще вполне поверить в это — ему, Гарвею, удается занять место умершего в сердце Грэйс.

Поисков убийцы Роулея они, разумеется, не прекратили, хотя со времени прошло уже четыре месяца. Раймонду Мэтерсу удалось доказать свое алиби. И другие следы, найденные Гарвеем, Самуилом Каценштейном и взятым для этой цели частным сыщиком, не привели к цели.

— Теперь, когда прошло так много времени, утешал старый разносчик молодую женщину, — убийца будет себя чувствовать в безопасности и сделает какую- нибудь неосторожность, благодаря которой мы сумеем его накрыть.

Гарвей согласился с ним, и Грэйс присоединилась к мнению обоих мужчин, что нет никакого смысла требовать от полиции более быстрых и энергичных действий. После крупного разговора с начальником уголовного розыска, у Гарвея создалось такое впечатление, что как полиция, так и власти склонны предоставить это дело его естественному ходу. Пресса писала по поводу ужасной смерти Бен-Товера, что народ сам покарал негра за его преступление, и этого было вполне достаточно для удовлетворения американского обывателя.

Однажды Гарвей получил от Джэка Бенсона, рабочего с одного из заводов Уорда, письмо, в котором тот просил Гарвея принять его, так как он имеет сообщить ему важные сведения, касающиеся убийства Роулея.

В ближайшее воскресенье Гарвей встретился с ним в квартире Грэйс.

— Я убежден, что Роулей пал жертвой своих политических убеждений, — заявил Бенсон, — и полагаю, что это убийство совершено женщиной по имени Мюриэль Брайс, или, по меньшей мере, оно ею подготовлено.

— Объясните подробней.

— На следующий день после убийства я слышал, как один из надсмотрщиков на нашем заводе, Брас, которого все знают как шпиона, сказал своему товарищу: «Не является ли это делом рук красивой Мюриэль?» — причем собеседник его переспросил: «Мюриэль Брайс?»

— Как могло случиться, что он был так неосторожен в разговоре? — заметил Гарвей.

— Он был пьян и, кроме того, думал, что они одни в помещении.

— Только на одном этом основывается ваше подозрение? — спросила Грэйс разочарованно.

— Я знаю, что эти слова сами по себе ничего не означают, но они показывают, что существует женщина, которой можно приписать такое преступление. С тех пор я разыскиваю по всему Нью-Йорку женщину с этим именем, но безрезультатно. Правда, одну женщину с таким именем я нашел, но это слепая семидесятилетняя старуха, жена одного мелкого лавочника. Само собой разумеется, что моя работа не дает мне возможности уделять много времени розыскам, и я поэтому обращаюсь к вам, г. Уорд.

— Я вам очень благодарен, — сказал Гарвей и записал имя женщины. — Скажите, в каком цехе вы работаете, чтобы я мог, в случае надобности, разыскать вас.

Джэк Бенсон слегка смутился и неохотно заметил:

— В настоящее время это не совсем удобно, г. Уорд.

— Почему?

Молодой рабочий с удивлением посмотрел на Гарвея.

— Неужели вам неизвестно, что рабочие на заводе вашего отца потребовали повышения платы и что г. Уорд отверг это требование?

— Нет; должен сознаться, что я никогда не интересовался делами отца.

— В ближайшие дни должна начаться забастовка. И как для вас, так и для меня было бы нежелательно…

— Понимаю. Но, быть может, вы мне сообщите ваши требования, и я попытаюсь уговорить отца.

Побеседовав еще немного с Бенсоном на эту тему, Гарвей заявил:

— Я должен признать справедливость ваших требований и сегодня же напишу об этом отцу. А если мне не удастся убедить его…

— Тогда мы забастуем.

— Тогда я желаю успеха вашей забастовке.

Молодой рабочий рассмеялся.

— Если бы ваш отец слышал вас, г. Уорд!

— Когда вам понадобится что-нибудь сообщить нам, приходите пожалуйста к г-же Мэтерс, — надеюсь, это вы можете?

— Да.

Джэк Бенсон простился.

— Все это довольно фантастично, — заметил Гарвей. — Кроме того, Бенсон слышал слова сомнительного человека, шпиона… Как бы то ни было, я направлю свои розыски по этим следам.