А. Риддл - Геном [litres]

Первым с ревом рванул с места «хаммер» во внутреннем дворе. Он выскочил через открытые ворота на Остин-авеню, прямо навстречу стоящим в оцеплении машинам войск Х1. Затем двинулся второй «хаммер» – развернулся во внутреннем дворе, обогнул дом сзади и, снеся алюминиевый забор, ушел на соседний участок. Ему в хвост пристроился один фургон и «тесла».

В гараже остался последний исправный фургон.

– Желаю удачи, майор, – сказал Коннер.

Нырнув в салон машины, Коннер сгреб в охапку брата и вместе с доктором Парком и двумя боевиками понес его в дом. Тело Дезмонда обмякло, из него торчали разные трубки. Коннер спустился по задней лестнице в сырой подвал. Вдоль стен из красного кирпича стояли стеллажи для винных бутылок и старые игровые автоматы – «Пэкмен», «Донки-Конг», «Галага». Коннер подошел к потайной двери и нажал на кирпич. Сверху послышался скрежет передачи и шум отъезжающей машины.

Коннер первым нырнул в темный вход. Бойцы освещали фонарями путь в рукотворную пещеру. Доктор Парк прикрыл за собой дверь, наемники сняли со спины рюкзаки с сухпайками, водой и оружием. Запасов должно хватить на несколько дней. Коннер надеялся, что отсиживаться так долго не придется.

Он осмотрел с мостика освещаемый фонарями на касках, напоминающий пещеру подвал. Деревянный пол теннисного корта поблескивал, как воды подземного озера.

Они сошли вниз и спрятались под мостиком на случай беглого обыска.

Через час в гараже наверху раздались шаги. Коннер переглянулся со своими людьми, поднес палец к губам и выключил свет.

Люди Юрия сработали с убийственной эффективностью – включили антенную решетку, поставив помехи радио– и спутниковой связи, взяли штурмом центр информации для туристов. Хлопки выстрелов винтовок с глушителями прокатились эхом по зеленым волнистым полям, отмечая продвижение наемников по стоянке машин к зданию.

Юрий наблюдал с расстояния в сильный бинокль за дульными вспышками в высоких окнах центра – они напоминали вспышки фотоаппаратов.

Получив сигнал отбоя, он в сопровождении личной охраны перешел через холмы и по усеянной трупами стоянке к зданию информационного центра, в котором собрали небольшую группу связанных британских и испанских солдат с кляпами во рту. Заложники пригодятся при радиообмене, а впоследствии и в качестве разменной монеты.

Отрядом боевиков «Китиона» командовал бразилец по имени Пабло Мачадо. Юрий подошел к нему.

– Вы их не нашли?

– Они либо уехали, либо еще в пещере, – понизив голос, ответил Мачадо. – Мы начинаем допрашивать…

– Не стоит. К тому времени, когда мы вытащим из них сведения, будет уже поздно.

– Значит, идем в пещеру?

– Да. Отберите небольшую группу из лучших. И побыстрее.

В глубине пещеры Альтамира Лин включила рацию.

– Эйвери, вы меня слышите?

– Я на месте.

– Мы нашли то, что искали. Возвращайтесь в пункт сбора.

– Поняла.

Лин снова запечатала пластмассовую коробку и вручила ее Пейтон. Не говоря ни слова, пожилая женщина поднялась и быстро отошла от оставшейся на рисунке одинокой самки оленя. Самец и олененок превратились в бесформенное пятно.

Спеша за матерью по темным проходам, держа в руках тайну, много лет назад спрятанную дедом, Пейтон почувствовала, как меняется ее собственное отношение к матери. Лин Шоу больше ничего от нее не скрывала за исключением последнего секрета – спрятанного в человеческом геноме тайного кода. Его она тоже откроет?

Эйвери с Найджелом ждали в секретной комнате. Несмотря на пещерный холод, брови Найджела взмокли от пота, щеки порозовели.

Старшина Адамс сделал шаг вперед.

– На проверку радиосвязи никто не выходит уже полчаса.

– Действуйте, – распорядилась Лин.

Адамс дал отмашку Родригесу, тот убежал.

– Передайте им, пусть пришлют людей нести ящики, – крикнула ему вслед Лин.

– Значит, нашли? – уточнил Найджел.

– Нашли. – Лин взяла коробку у Пейтон и открыла крышку – та отскочила со звуком вылетающей из бутылки шампанского пробки. Лин достала и просмотрела первую страницу, заполненную вручную по-немецки. Лин схватила следующую, потом начала быстро перебирать всю пачку листов.

– Мам, что это?

Лин обернулась с таким видом, словно только сейчас вспомнила о присутствующих.

– Инвентарный список, как и ожидалось. – Она указала на ящики. – Это и есть недостающая часть.

Найджел фыркнул:

– Недостающая часть от чего? Неплохо бы узнать, что там внутри.

– У нас нет времени…

– Мам, не надо больше загадок. К тому же, если нас разлучат… Лучше, если все будут иметь представление о том, что происходит.

– Ну хорошо. Поговорим, пока не пришлют людей…

Лин положила записи обратно в коробку.

– Во-первых, следует понять, что Краус сделал вывод о человеческом геноме не сразу. Прежде у него имелись другие теории. Первая – что эволюция человечества ускоряется.

– Прерывистое равновесие, – кивнул Найджел. – Он считал, что мы находимся в середине видообразования.

– Прерывистое равновесие – это что? – спросила Эйвери.

Найджел повернулся к ней:

– Ты в самом деле не знаешь?

– Пардон, в университете я занималась теннисом, а не эволюционной биологией.

Найджел выпучил глаза.

Пейтон остановила спорящих движением руки.

– Мам, просто расскажи, и все.

– Теорию прерывистого равновесия, – начала Лин, – в 1972 году предложили Нильс Элдридж и Стивен Джей Гулд. До этого биологи-эволюционисты спорили о том, как именно появляются новые виды. Большинство считало, что они формируются медленно и постепенно – то, что мы называем филетической эволюцией. Однако палеонтологическая летопись не поддерживает этот вывод. Она показывает, что, однажды появившись, вид в целом сохраняет стабильность и генетически почти не меняется длительный период времени. Когда же начинает происходить эволюция, это случается быстро, и новые виды ответвляются в относительно короткое время. По крайней мере, по шкале геологического времени.

– Почему? – поинтересовалась Пейтон.

– События, дающие толчок периодам быстрой эволюции, остаются предметом бурных споров. Известно, что это происходит, когда организм попадает в новую среду.

– И вынужден приспосабливаться, – закончила Эйвери.

– Верно. Либо когда вид остается тем же, а меняется окружающая среда, как произошло во время вымирания четвертичного периода.

– Вот что изучали ученые на «Бигле», – заметила Пейтон.

– Именно. Исследователи установили, что вымирание четвертичного периода было вызвано двумя факторами. Во-первых, повсеместно изменился естественный климат, особенно в конце последнего ледникового периода. Если копаться в технических подробностях, то мы все еще живем в ледниковый период протяженностью несколько миллионов лет – на данный момент идет период между оледенениями. Во время вымирания четвертичного периода потепление на планете и отступление ледников создали угрозу существованию многих видов. Вымерли крупные животные, приспособленные к жизни в холодном климате, а те, что сохранились, стали легкой добычей вторгшихся в их среду обитания людей. Масштабы таких климатических изменений трудно себе представить. Ледяной покров на поверхности Азии, Европы и Северной Америки прекратил расширяться и начал откатываться назад. За несколько веков растаяло невообразимое количество льда – в некоторых местах уровень моря поднялся на десять метров. На столько он поднялся бы сегодня, если бы растаял весь лед Гренландии.