Тата Орлова - Дело о перстне с сапфиром

Сам граф полулежал, опираясь на высоко поднятые подушки. Лицо было бледным, напоминая цветом украшенную кружевом рубашку, но глаза смотрели твердо, не позволяя слабости.

— Мне кажется, или при смерти вы были более покладистым? — вместо приветствия полюбопытствовала я, успев заметить, как закаменел при нашем появлении Северов. Похоже, все происходящее ему очень не нравилось.

— Ну, хоть кто-то не возится со мной, как с умирающим, — пробурчал в ответ граф, приподнимаясь выше. — Прошу простить за такой вид….

— Вам стоило подумать об этом раньше, — перебила я его, тут же 'смущенно' потупившись.

— Настенька… — укоризненно протянула матушка, 'поддержав' мою игру.

— Ах, Елизавета Николаевна, — отмахнулась я от нее. — Граф вряд ли думал, как он будет выглядеть с кинжалом в груди. А уж о том, что о нем будет кто-то беспокоиться….

— Настенька… — матушка сделала очередную попытку меня увещевать.

Зря старалась! Достаточно было закрыть глаза, чтобы вновь оказаться у той дороги.

— А что, Настенька?! — подошла я ближе к кровати. — Граф же у нас одиночка! Все сам….

— Я попросил вас с Елизаветой Николаевной прийти, потому что должен признаться кое в чем, — перебил он меня. Смотрел при этом так, словно это была его последняя воля.

— Мне выйти? — сбивая какую-то мрачную, тягучую тишину, спросил Северов. Жестко. Холодно.

— Тебя это тоже касается, — Шуйский поморщился от неосторожного движения.

— Вы уверены, что это стоит делать именно сейчас? — сглотнув вставший в горле ком, хрипло поинтересовалась я.

Предчувствие! Это опять было оно. Липкое, лишающее покоя….

— Уверен! — твердо ответил он. Бросил взгляд на стол — среди флаконов стоял стакан и кувшин с питьем, но просить не стал и даже качнул головой, когда Александр младший попытался шагнуть в том направлении. — Это касается событий, произошедших двадцать лет тому назад.

— Что?! — отступила я, мгновенно догадавшись, о чем шла речь.

Тот самый помощник отца Северова, который должен был доставить императору Владиславу признания Юлии Вертановой. Тот самый помощник, которому сестра Юлии — Ольга, моя мама, отправила вестника с одни только словом: игрушка…. Игрушка, в которой хранилась правда о двух сыновьях императора.

— К месту схватки я прибыл практически одновременно с Ибрагимом Аль Абаром и его отрядом, — не ответив на вопрос, произнес Шуйский. Бледен был и так, сейчас же кровь отлила и от губ, сделав их совершенно безжизненными. — Место стоянки у колодца в степи было выжжено. Павшие верблюды, уже обглоданные шакалами трупы лошадей. Несколько почерневших в пламени скелетов. Мужские, с рубленными следами на костях. Женский. Детские….

— Это может подождать… — Северов решительно подошел к графу. Положил ладонь ему на плечо.

— Нет! Не может! — сипло, но все так же твердо отрезал Шуйский. Посмотрел на меня… на Александра…. — Будь огонь обычный, мы сумели бы определить, кто именно погиб, но магический стирает, не оставляя зацепок. Все, что нам оставалось — похоронить всех и, поклясться найти виновника, чтобы покарать, кем бы он ни был. Следующим утром я отправился обратно в Ровелин. Мальчишку, — граф кивнул на сына, — нашел вечером. Ему оставалось совсем ничего, чтобы добраться до колодца, но сил уже не хватило. Несколько часов и он бы умер….

— Отец… — Александр подошел, встал неподалеку.

— Тогда я не связал эти два события, в степи такое часто случается, — граф смотрел на нас, соединив невидимой, но такой крепкой нитью, что и захочешь, а не разорвать. — Даниил, — неожиданно сменил он тон, — я прошу тебя проверить их на родство. Сам не смогу….

— Что?! — отступила я еще, не в силах поверить в то, что стало для меня уже очевидно. Та легкость, с которой приняла Александра в свой круг. То тепло, которое испытывала рядом с ним….

— Настенька… — матушка, не сдержавшись, прикрыла ладонью рот. В ее глазах стояли слезы….

Слезы надежды!

— Я ничего не помню… — Александр был не менее растерян, чем я.

— Последствия сильного магического воздействия, — Шуйский, как мне показалось, держался из последних сил. — Вы, Анастасия Николаевна, не помните по той же причине.

— И ты молчал? — не сказать, что укоризненно, но качнул головой Северов.

— Я должен был убедиться, — Шуйский шевельнулся, пытаясь приподняться еще. Опять поморщился. — Должен был!

— Убедился… — как-то… излишне резко протянул Даниил и… подошел к Александру-младшему. — Руку!

— Что? — непонимающе посмотрел на него… брат. Потом оглянулся, словно ища у меня поддержки.

Меня бы сейчас кто поддержал!

— Руку дай, — требовательно повторил Северов. И ни взгляда в мою сторону…

Лезвие кинжала скользнуло по пальцу, слизнуло выступившую каплю крови….

Момент, когда Даниил коснулся металлом моей руки, я пропустила. Ойкнула, скорее от неожиданности, чем от боли и… замерла, глядя, как извивается в воздухе заклинание. Как выписывает разноцветные кольца, собирая их в цепочки. Как складывает из них узоры, сначала похожие на стекающие по стеклу капли дождя, потом напоминающие распускающиеся бутоны.

А потом они застыли на одном уровне, контуры лиц: его и мое, соединенные линией кровного родства.

Граф Шуйский не ошибся. Мы с Александром были братом и сестрой.

— Отец воспитывал меня, как воина, — теперь уже не Александр — Сашка вздохнул, заканчивая свой рассказ. — Когда предложил служить под его началом, я ни минуты не размышлял, согласился сразу. Для меня он всегда был примером. Честь и долг!

— Он воспитал тебя, и этого не изменить, но и от родной крови отказываться не стоит, — матушка поднялась, подошла к Александру, встала рядом. — Ты и Настя, единственное, что осталось от той, которую полюбил Ибрагим.

— Я не думал, что когда-нибудь увижу ее, — в голосе Сашки послышался стон, — но все-таки надеялся. Не на словах надеялся, где-то в душе продолжая верить в чудеса. Ведь одно — случилось, я остался жив.

— Чудес было значительно больше, — матушка тронула Александра за плечо. — Теперь у тебя есть сестра. И еще один отец. И — я. И неважно, что не могу заменить мать, для меня ты — сын. Как Настенька — дочь.

— Елизавета Николаевна… — Сашка развернулся, порывисто прижал ее ладони к груди. — Вы простите, что не могу подобрать слов….

— И не надо их подбирать, — дрогнувшим голосом отозвалась Елизавета Николаевна. — Твои глаза, твое сердце, говорят больше.

Справа тяжело задышал Петро, слева зашмыгала носом Любочка….

Я и сама с трудом сдерживала рвущиеся рыдания, но кто-то должен был взять ситуацию в свои руки, пока все окончательно не расчувствовались:

— Бедный Ибрагим… — протянула я, задумчиво посмотрев на свесившуюся к самому окну ветку. — Не знал, как с одной безрассудной справиться, а тут сразу двое.