Илона Эндрюс - Магия горит [litres]

– Взялся говорить о себе в третьем лице? – осклабилась буда.

Джим отклонился назад, задрав вверх подбородок.

– Кэрран требует отчет. Не вынуждай меня входить в дом без приглашения.

Глаза гиены налились красным. Издав истерический смешок, она подалась вперед и оскалилась. Морда перекосилась от желания подраться.

– Дернись, котяра, нарушь закон! Отведаешь клыков дочери Кури, если осмелишься. Я только порадуюсь, обглодав твои кости.

Она клацнула зубами и облизнулась. Джим рыкнул. Позади дома кружили, как акулы, еще две гиены.

Я поднялась и кивнула Джиму.

– Дай мне минуту. Как личное одолжение.

Он не повел и бровью. Демонстративно не спеша отошел назад и принялся ждать.

В ванной комнате, едва различимая за спинами самки и Тетушки Би, на прохладном мраморе сидела Андреа. Самец перебирал пальцами ее влажные спутанные волосы, будто что-то искал.

– Мне пора…

Буды расступились, и я увидела Андреа целиком. Ее покрывала короткая шерсть, усыпанная одинаковыми черными пятнами. Мне никогда не доводилось видеть у оборотней в форме химеры настолько пропорционального тела. Разве что у Кэррана. Зато руки подвели: они были чересчур длинными и почти достигали колен. Потом я обнаружила, что у нее есть грудь. Обычная, как у женщины. Большинство самок-перевертышей могли похвастаться лишь крошечными железами или просто сосками.

Андреа взглянула на меня. Голубые глаза и лоб выглядели человеческими, морда и челюсти принадлежали гиене. Человек и зверь органично перетекали друг в друга. Несмотря на отталкивающее впечатление, они каким-то образом сливались воедино.

– Нашел! – самец подцепил что-то когтями.

Тетушка Би обхватила Андреа за голову.

– Тащи.

Парень извлек из скальпа пострадавшей небольшой темный предмет. Пролилось немного крови. Моя подруга тихо застонала. Тетушка Би отпустила ее, а самец склонился и нежно вылизал шею Андреа.

– Похоже, Рафаэль влюбился, – усмехнулась самка буды.

Андреа скомкала полотенце и приложила к голове.

– Кейт? Куда ты? – удивительно ясно произнесла она, и голос ее почти не изменился.

– Кэрран хочет поговорить со мной. Он послал Джима, и мне лучше пойти.

Она глубоко вздохнула.

– Я – звереныш.

Она так произнесла это слово, будто оно имело глубокое значение, но смысл от меня ускользал. Вероятно, это отразилось на моем лице, потому что Тетушка Би сложила руки на коленях и сказала:

– Помнишь Корвина?

– Рысь? Корвин умер, защищая Дерека.

Вирус Lyc-V весьма демократичен. Он поражает не только людей, но и животных, иногда внедряя им фрагменты человеческого ДНК, который забирает у своих жертв. В результате, впрочем, крайне редко, получались зооморфы – звери, способные обращаться людьми. В основном они оказывались слабоумными и быстро погибали, но некоторые – как Корвин, – учились говорить и становились полноценными личностями с собственными правами.

– Хороший парень, – кивнула Тетушка Би. – Часто здесь бывал.

– Поразвлечься любил, – вставила буда.

– Да, – согласилась Тетушка Би, – только стрелял холостыми. А значит, никакого вреда не причинял.

– Чего и следовало ожидать: зооморфы бесплодны, – поддакнула я, лишь бы сказать хоть что-то.

Лицо Тетушки Би слегка вытянулось.

– Не всегда.

– Ого…

– Иногда, очень-очень редко, они способны зачать детей.

– Ничего себе.

– Иной раз детишки выживают, – вздохнула Андреа.

– Ты ребенок гиены-оборотня? – не подумав, ляпнула я.

Присутствующие поморщились.

– Да, – подтвердила Андреа. – Мой отец родился гиеной.

Внезапно все обрело смысл. Андреа не заразилась Lyc-V при нападении, потому что такой появилась на свет.

– Тед в курсе?

– Подозревает, но у него нет доказательств.

Я плечами пожала.

– Если ты промолчишь – я тоже не скажу. Что с Джули?

– И все? – влезла девушка-буда. – Тебе плевать, что ее породило животное?

Гиены уставились на Тетушку Би, а та – на меня.

– Кодекс гласит, что прежде всего мы люди. Мы ими рождаемся, ими же и умираем. Вот наш естественный облик, основная форма. Мы должны ставить ее выше звериной, и такова наша природа.

– Звереныши приходят в этот мир животными, – спокойно добавила Андреа. – Следовательно, наше основное обличье – звериное. Но из-за нечистой крови с возрастом мы теряем способность обращаться в животных. Я калека от рождения. Противоестественное создание.

Ради всего святого!

– Ты – моя подруга. У меня мало друзей. Плевать, кем ты родилась, как выглядишь и что о тебе думают остальные. Ты помогла мне, когда я нуждалась в поддержке, остальное не важно. А теперь, пожалуйста, расскажи, что случилось с моей девочкой?

Она дернула носом, нервно хихикнула и подавилась смешком.

– В хранилище пришел бродяжка.

– Рэд.

– Да. Джули заявила, что он – ее парень. Рухнул у порога весь в крови. Девочка закатила истерику. Пришлось открыть, а он бросил в меня чем-то, каким-то порошком, – она сердито оскалилась. – Я носила в черепе шаманский амулет, чтобы не оборачиваться во время Вспышки. Обычно помогало, но магия оказалась слишком сильна. Не пойму, что сделал парень, – она всплеснула руками, – но амулет сломался. Я начала превращаться, но закончить так и не смогла. А Рэд схватил Джули и утащил с собой.

Чертов придурок! Как я на него злилась…

– У тебя меч дымится, – заметила самка буды.

– Случается иногда, – отозвалась я.

Уродец. Что он творит? Где его искать? В городе полно мест, куда могут спрятаться бездомные подростки. Ставлю десять против одного, что ривы найдут их раньше меня.

Тетушка Би подалась вперед.

– По традиции, зверенышей убивают сразу после рождения. Если пронюхает кто-то из старших оборотней – у моего порога соберется толпа.

– Повеселимся! – облизнулся самец-буда.

Альфа отвесила ему затрещину.

– Ты что?!

– Снаружи ждет котяра Кэррана?

– Да.

– Он почуял запах Андреа и обязательно доложит хозяину. Тебе надо объяснить Царю происходящее. И лучше не врать.

– Буду иметь в виду, – ответила я и удалилась.

На плечи Кэррана роскошными волнами ниспадали длинные волосы, подобно гриве, обрамляющей лицо. Мы находились в крепости. Под светом настольной лампы Царь Зверей читал потрепанный томик в мягкой обложке и даже не поднял головы, когда Джим втолкнул меня в комнату и закрыл дверь, оставляя нас наедине.

Итак, только я и Кэрран. И ночь, ворвавшаяся в распахнутое окно.

По пути сюда Джим со мной и словечком не перемолвился. Я оказалась в щекотливом положении.

– Что у тебя с волосами?

Оторвав взгляд от книги, Кэрран поморщился:

– Каждый раз во время Вспышки отрастают. Ничего не могу поделать.

Мы уставились друг на друга.