Тим Пауэрс - Последний выдох [litres]

– Хорошо. – Она запустила руку в декольте своего цветастого платья и достала маленький полуавтоматический пистолет 22-го или 25-го калибра. – Если кому-нибудь приспичит закричать, – сообщила она, обведя взглядом всех сидевших перед нею, – этим я вас быстро заткну, понятно?

– Леди, – еле слышно обратился к ней однорукий, – я могу вам помочь, но сначала мне нужно употребить призрака, и поскорее. Я только что вытошнил пару фунтов мертвой эктоплазмы, причем хорошей , – призрака, – и мой срок вот-вот закончится. – Он сидел у двери, рядом с Салливаном, и его свистящее дыхание напоминало вагнеровский хор.

Деларава брезгливо поджала губы и все же, не глядя на него, спросила:

– Кто вы вообще такой?

Однорукого трясло, и его правое колено стучало о бедро Салливана.

– В последнее время я зовусь Шерманом Оксом.

– И чем мне поможет Шерман Окс?

– Я могу… могу рассказать, что тот мальчишка носит в себе призрак Томаса Альвы Эдисона.

Деларава издала икающий смешок.

– Об этом мне уже известно. – Она позволила себе алчно посмотреть прямо на Кути.

Салливан сердито посмотрел мимо Элизелд на Кути.

– Зачем вы вообще рассказали ему, как избавиться от запора?

Кути отвел глаза и строптиво ответил:

– Мистер Эдисон не говорил ему, что именно нужно делать. Он… – Кути поперхнулся и сплюнул. – Я сам могу ответить, Кути. Пит, он сделал больше, чем я ему рассказал. Чтобы выбить гнилого призрака, он выплюнул хорошего.

– Полагаю, после того вы научили его… какую позу для этого нужно принять, – отреагировал Салливан.

– Пит, – заговорила Элизелд, – перестань, это уже в прошлом.

«Что означает, – подумал Салливан, – не изводи старика, допустившего ошибку из чувства уязвленного самолюбия».

– Какого еще «запора»? – спросила Деларава, по-прежнему не сводя глаз с Кути.

Салливан посмотрел на нее и понял, что Кути с одноруким тоже глядят на нее. «Теоретически это хороший шанс, чтобы поторговаться», – подумал он.

– Если из светонепроницаемого контейнера вдохнуть гнилого призрака, – сказал Шерман Окс, – возникает запор в системе, отвечающей за переваривание призраков. Блокировка, перекрытие. Ты не сможешь съесть больше ни одного призрака, а уже съеденные поднимают бунт. Так и было со мной. Теперь я знаю, как от этого избавиться, как произвести прием Геймлиха. Тьфу , и все, понимаете?

– Не могли бы вы называть их «эссенцией»? – сдержанно отреагировала Деларава. – И еще использовать глагол «наслаждаться»?

– Куда мы едем? – ровным голосом спросила Элизелд.

Деларава посмотрела на нее искоса, словно впервые увидела.

– Мексиканская девица Пита! Мне мои мальчики говорили, что ты – тот самый ненормальный психиатр, о котором говорили в новостях. Все мы едем на «Куин Мэри».

Кожаная куртка Салливана осталась в квартире и, наверное, до сих пор лежит на полу, свернутая в виде подушки. Через тонкую ткань рубашки он ощутил, как чьи-то пальцы тихонько шарят по его плечу.

Он удивленно взглянул на сидящего рядом Окса, думая, что тот сумел высвободить свою единственную руку, но увидел, что рука Окса не была свободной и вообще привязана к его правой ноге. Однако Окс наклонился в сторону Салливана, словно пытаясь дотянуться до него отсутствующей рукой.

Воздух со свистом вырвался сквозь зубы Салливана, когда он в ужасе отдернулся от Окса.

– Что… – рявкнула Деларава, испугавшись от неожиданности, и судорожно переложила пистолет из одной руки в другую. – В чем дело?

До Салливана дошло, что до сих пор она ни разу не взглянула на него и ни разу не назвала его по имени. «Рано или поздно она меня убьет сегодня, – подумал он. – Именно поэтому она слишком щепетильно относится к тому, чтобы признать меня».

Он обернулся на Шермана Окса, тот равнодушно смотрел на него маленькими глазками; только на этот раз громко фыркнул.

«Унюхал призрак моего отца, – подумал Салливан. – Знает, что он здесь, с нами».

Фантомные пальцы перестали к нему лезть.

– У меня свело плечи от чего-то кошмарного, – сказал Салливан, намеренно глядя прямо на Окса. «Мы договорились? – подумал он, глядя прямо в его маленькие глазки. – Я не расскажу ей о твоей свободной «руке», если ты не расскажешь ей о призраке».

– Сожалею о причиненном дискомфорте, – безучастно произнесла Деларава.

Салливан посмотрел на пожилую женщину. Она часто моргала, а в глазах, которыми она смотрела поверх голов пленных, ярко блестели слезы.

– Они нашли только большой палец, – хрипло сказала она, теперь глядя на прозрачную крышу. – Где же руки?

– Потерялись на каналах в Венисе, – сразу ответил Салливан. – Я пытался их выловить, но они растворились в соленой воде, как… как «алкозельцер». – Зажатая за спиной левая рука полезла в задний карман штанов, в котором нашлись только бумажник с документами и парой двадцатидолларовых банкнот и карманная расческа.

– Зачем мы едем на «Куин Мэри»? – спросила Элизелд.

– Чтобы насладиться… – начала было Деларава, как вдруг ее волосы спружинили в спутанный пучок, вызвав у Кути и Элизелд вздох изумления. И Деларава тихонько заплакала.

Салливан ощущал зуд в правом ухе, но призрак его отца молчал.

Процессию возглавлял джип «Чероки», и, когда он свернул с Оушен-бульвара влево на Куинз-вей, два грузовика последовали за ним.

Дж. Фрэнсис Стрюб не смел вертеться на своем сиденье, ведь человек позади него наверняка по-прежнему направлял на него пистолет, но поглядывал по сторонам боковым зрением. Слева промелькнул новый конференц-центр в Лонг-Бич, справа пронесся Линкольн-парк, и теперь они спускались вниз, к веренице ярко-голубых береговых озер, яхт, лужаек и пальмовых деревьев. Через всю милю гавани были видны сияющие в лучах раннего утреннего солнца черный корпус и белые верхние палубы «Куин Мэри».

Автомагнитола была настроена на прием станции, которая транслировала старые рок-хиты, и водитель подсвистывал в тон мелодии Фила Оукса «Прелести гавани».

На протяжении последних пяти минут Стрюб вспоминал, насколько осторожным Николас Брэдшоу был в прошлом, когда Стрюб работал на него в 1975 году: отказывался рассказывать, где живет, никогда не давал домашний номер телефона, всегда приезжал на работу и уезжал с нее разными маршрутами. «Возможно, – печально подумал Стрюб, – мне стоило серьезнее отнестись к его паранойе. Возможно, сегодня я проявил беспечность, втянув его в эту историю».

– Мы действительно едем на «Куин Мэри»? – смиренно спросил он.

Водитель бросил на него веселый удивленный взгляд.

– Вы никогда не были на «Куин Мэри»? Она великолепна.

– Я там был, – ершисто, несмотря на обстоятельства, ответил Стрюб. – Я много раз ужинал в «Сэре Уинстоне». Меня интересует, мы действительно едем туда прямо сейчас?