Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

Это верно. Люди знатные заковыристее Суслика, пожалуй, не исхитрятся. До Храмовой Собаки им дальше, чем от Храма Зари до самой зари небесной. Это Дама Тайэ правильно подметила.

Только сейчас Шану пришло в голову, насколько она наблюдательна. И – умна. И если сейчас она перед ним просто-напросто разыгрывала любящую жену, понять этого он не сможет.

Не его уровень.

Но это не значит, что он должен закончить расспросы. К тому же усталый человек рано или поздно проговорится невольно… хотя Шану очень не хотелось бы, чтобы это случилось. Что-то в нем не только верило Светлячку, но и хотело верить.

А для сыщика это непозволительно.

Одним словом, работа продолжается…

Ночной привратник Ман получил прозвание Зеркало Небес наверняка за свою исключительную плешь. Как ни странно, она придавала ему вид довольно-таки моложавый. Лысая голова, гладко выбритое лицо – только и седины, что в густых бровях. Но это не беда, если глаза под ними смотрят цепко и молодо.

Впрочем, невзирая на внешнюю моложавость, делом привратник занимался самым что ни на есть стариковским – ругал современную молодежь. Правда, ругал он ее, надо признать, несколько своеобразно. Хотя понял это Тье не сразу.

– Остолопы, все до единого. Ну… ладно, почти все. Остолопы и разгильдяи, – веско и солидно говорил старикан. – Хотя вы вроде не из таковских.

Премного благодарен. Интересно, хорошо это или плохо?

– Еще чайку не хотите ли, господин сыщик? Да с пирожком?

Тье не хотел. Выпитый чай плескался у него где-то на уровне ушей, голову наклонить, и то страшно – а вдруг выльется? Что же до пирожков, то на первом съеденном за нынешнюю ночь пирожке Тье, похоже, уже сидел.

Но ради пользы следствия пойдешь и не на такие жертвы.

– Благодарствую, – произнес Тье и отхлебнул немного чая.

– Остолопы, – продолжал старик Ман, потягивая горячий напиток.

Если Тье не сбился в подсчетах, это была уже третья подряд кружка.

– И разгильдяи, – неумолимо повторил Ман. – Вот сами подумайте – сопляки сопляками, а туда же, берут и женятся, детей заводят – а что они смыслят? Еще ладно, если дите хотя бы присмотрено – а все равно толку никакого. Ложку в рот вовремя сунуть, шарфик теплый на шею в холодный день намотать – вот и вся забота. Это что, воспитание, я вас спрашиваю?

Похоже, с привратником Тье крупно нарвался. Его великолепная система дала сбой. Нет, не потому, что Ман отмалчивался. Вовсе даже наоборот. Он хотел, он прямо-таки жаждал поговорить. Вот только говорил он сплошь о вечных проблемах – вроде того же воспитания детей – и хоть как-то перехватить инициативу и направить беседу в нужное для Тье русло не представлялось возможным.

Нет, ну а что тут такого? Сидит старикан в своей сторожке один-одинешенек, словом перемолвиться не с кем. Поспать, и того нельзя. А и было бы можно – так ведь бессонница одолевает, потому и назначен он именно ночным привратником. И так ночь за ночью. Тишина и одиночество. Поневоле начнут раздумья одолевать. И ведь шут его знает, до чего этак додумаешься. А поделиться размышлениями не с кем. А тут такое счастье подвалило – пара свободных ушей! Есть с кем чаи гонять, есть кому душу излить… и пока не изольет, не видать Тье полезных сведений, как своего затылка.

Тье старательно удержал сокрушенный вздох и снова сделал глоток чаю. Совсем крохотный.

– Не знаю, – ответил он. – Я ведь покуда не женат, и детей у меня нет.

– Вот! – возликовал старик. – Я ведь сразу понял – вы не из таковских! Вот вы мне и скажите – вы когда надумали в сыщики податься?

Ну и кто тут кого допрашивает, интересно бы знать?

– Всегда хотел, – честно ответил Тье. – Сколько себя помню. Отец у меня тоже сыщик… точнее сказать, это я – тоже, а он большой мастер.

– Умный человек ваш отец, – степенно произнес старик. – Правильный.

– Оно конечно, спасибо на добром слове…

– А при чем тут доброе слово? Оно не доброе. Оно верное. Потому как ваш отец – не чета нынешним свиристелкам. Он своего сына воспитал правильно. Увидел, в чем ваша судьба. В чем ваш дар. Верно ведь я говорю?

– Конечно, – невольно улыбнулся Тье. – Плохой бы он был сыщик, если бы такого явного дела не заметил.

– Не сыщик, – непримиримо отрезал старик. – Не сыщик – отец бы он был плохой. Никудышный. А теперь ведь оно так и ведется. К чему у дитяти способности, к какому делу его тянет… скажете, они хоть об этом думают? Да они вообще не думают, вот что я вам скажу! Они и себя-то не знают, где им своих детей знать. Доживут до седых волос, а чем на самом деле дышат, чего хотят, и понятия в голове нету. Это еще сильно повезет, если за какое дело взялись, а оно им по душе и по силам. А если нет – так и тянут лямку. А толку много ли?

– Не сказал бы, – задумчиво ответил Тье.

Нет, что ни говори, а своя логика в речениях привратника есть. Занятный старикан. Стоит послушать. И не потому, что он скажет что-то полезное для следствия. Тье отказался от этой мысли два глотка чая тому назад. В конце концов, почему бы и не дать одинокому старику выговориться?

– Вот то-то же, – наставительно буркнул Ман. – Мало толку. Сами так живут, а потом и детей своих на тот же лад калечат. Одним и вообще без разницы – растет ребенок, так и пусть себе растет, что еще нужно. Трава придорожная, иначе и не назвать. Другой опять же головой не думает – вот я, к примеру, столяр, так и сыну моему быть столяром, и все тут. А что у парня под работу с деревом руки не заточены – так и какая разница, я вот тоже невеликий умелец, да и дерево это терпеть ненавижу, а ведь кормлюсь как-то. Значит, и чадо мое прокормится. Что, скажете, не бывает такого?

– Бывает, – признал Тье.

– Бывает, – кивнул Ман, ублаготворенный согласием собеседника. – Сплошь и рядом бывает. А то еще такой вот отец в амбиции вдарится – мол, я простой слесарь, а сынка в министры выведу. Вот хоть об стенку расшибусь, а выведу. А что у сынка способностей разве что двор мести, так это ничего.

– И такое бывает, – невольно улыбнулся Тье.

– Вот! – назидательно поднял палец старик. – Я же вот и говорю, вы не из таковских! И отец у вас правильный. Сам жизнь понимает, и вас с понятием воспитал.

К сердцу прихлынула непрошенная тоска. Тье не видел отца два года – а когда увидел, даже толком поговорить не удалось…

– Вы когда женитесь, с него пример берите, тогда и дети ваши тоже с понятием будут. А то что же это творится! Эти нынешние – разве ж они что понимают? Женятся совсем еще сопляками почем зря, а потом детей своих приструнить не могут. Одни сплошные безобразия. А почему, спрашивается? А все потому, что сами своего пути не знают, а дети – и подавно. А если без пути болтаться, ничего и не будет, кроме безобразий. Да вот хоть нашу стряпуху взять…