Дарья Иорданская - Во имя Абартона

Комендантом общежития была сухощавая, надменная Диди Варгас, преподавательница этики и хороших манер, предмета, который, как казалось всегда Реджинальду, следовало сделать обязательным для студентов Королевского колледжа прежде всего. Ее заместительница, старшекурсница Марси с немалым энтузиазмом посещала лекции по артефакторике и проявляла отличные способности, но было в ней нечто… еще не неприятное, но настораживающее.

— Мисс Гленден, — позвал Реджинальд, пройдя через прохладный холл общежития.

Девушка подняла голову от пухлой тетради, куда записывали все хозяйственны нужды, посетителей, нарушителей и прочие важные в жизни дормитория вещи.

— Профессор? — на губах Марси Гленден появилась услужливая улыбка. Да, пожалуй именно этим она и не нравилась: всегда готова была услужить, притом любым способом. — У нас какие-то проблемы?

— Почему вы так думаете? — удивился Реджинальд.

Марси вздохнула.

— По другим причинам к нам не приходят. На прошлой неделе леди Сиболд заходила. Говорила, кто-то из наших девочек украл у нее золотые часы. Потому что, естественно, воруют только простолюдины, — Марси передернуло. Тряхнув головой, она соорудила средней степени очаровательную улыбку. — Так в чем дело, профессор?

— Я хотел бы поговорить с подругами мисс Шоу. Где я могу их найти?

— Лили? — Марси пожала плечами. — Я ее подруга. И наставница. Вы ведь знаете, Лили еще только на втором курсе, и мы придерживаемся этой системы строго. Она что-то натворила?

— Нет-нет. Не совсем… — Реджинальд обнаружил, что невероятно трудно говорить на эту тему с молодой девушкой. Он бы предпочел, чтобы и с мисс Гленден поговорила леди Мэб, но сомневался, что сможет уговорить ее второй раз. — Дело в том, что… Я сегодня наткнулся на мисс Шоу буквально под кустом. Она плакала. Боюсь, она попала в неприятности.

Лицо Марси вытянулось, а глаза, ярко-голубые, в чем можно было заподозрить действие магических линз, потемнели.

— Какого рода неприятности, профессор? Это связано с ее парнем?

— Увы.

— Идемте, разговор, судя по всему, будет долгий.

Марси выскользнула из-за стойки и пошла к выходу из общежития, на ходу поясняя, что нехорошо разговору доходить до ушей комендантши. Они присели на лавочку под деревьями у северной стены здания, и Марси Гленден вытащила из кармана юбки портсигар.

— Мне уже девятнадцать, — суховато напомнила она, перехватив неодобрительный взгляд Реджинальда. — Что с Лили?

Испытывая изрядную неловкость, Реджинальд рассказал о том, что узнал от самой Лили Шоу, выбрасывая все лишние подробности. Марси все больше мрачнела, темнела взглядом, давно уже позабыв о прикуренной сигарете. Когда Реджинальд умолк, она резко затушила окурок о край скамейки и метко бросила в урну.

— Боже! Я ведь предупреждала ее!

— Вам известен ее парень? — спросил Реджинальд с надеждой.

Марси, однако, его разочаровала, мотнув головой.

— Увы, профессор. Лили — девочка скрытная. Это Джейн бы всем разболтала, или Элси, но только не наша Лили Шоу. Я и узнала-то об этом парне случайно, застукала ее как-то вечером в парке за поцелуями. Но лица я не видела, так что… — Марси развела руками. — Знаю только, что он из Королевского колледжа. Видела эмблему.

Этого стоило ожидать. Кому, кроме богатых, знатных и самодовольных учеников Королевского колледжа хватило бы наглости и бесстыдства соблазнить юную сироту, чье положение в мире до сих пор слишком шатко. Реджинальд потер переносицу, вспоминая всех студентов в возрасте девятнадцати-двадцати лет. Вышло никак не меньше двадцати четырех человек.

— Блондин, брюнет? Мисс Гленден, хоть что-то же вы видели!

Марси сокрушенно покачала головой.

— Увы, профессор. Я видела эмблему на его пиджаке, видела его ботинки — роскошные просто, лакированные. Да, что-то блестело у него на руке… на левой, — уточнила девушка.

— Перстень братства. Это тоже не поможет, — Реджинальд поднялся, продолжая растирать переносицу и как никогда сожалея об очках, да не тех, что носил когда-то, а о других — из сказки, что он слышал когда-то в детстве. Волшебные стекла, омытые росой, позволяли видеть истину. — Мисс Гленден, если вы что-то узнаете, пожалуйста, сообщите мне. И пусть пока никто об этом не знает. Нам не нужны слухи.

Марси согласно кивнула, убрала портсигар назад в карман юбки и поднялась. И, стоило только ей встать на ноги, порыв ветра откуда-то сзади — наколдованный, ведь в двух шагах от скамьи была стена дома — швырнул ее на Реджинальда. Он едва успел поймать девушку, обхватив за талию, и ощутить сильный запах табака и ментола, которым она пыталась перебить первый. Реджинальд собирался уже отодвинуться и убрать руки, когда услышал щелчок затвора, негромкий — такой звук издает дорогой переносной моментальны фотоаппарат вроде «Легоса».

Реджинальд разжал руки и обернулся.

— Миро.

Юнец помахал в воздухе свежим снимком и демонстративно убрал его во внутренний карман пиджака, после чего попытался заглянуть Реджинальду за спину. Марси пискнула и, прикрывая лицо, бросилась к дверям дормитория. Реджинальд проводил ее взглядом и вновь повернулся к Миро.

— Фотокарточка.

Миро вытащил снимок, оглядел с преувеличенным вниманием и пожал плечами.

— Ну, не знаю, профессор. Вы отлично получились. Мутите с девчонками королевы?

— Снимок, Миро, — Реджинальд протянул руку, готовый в любую минуту щелкнуть пальцами. — Учтите, я могу сжечь его прямо в ваших руках, но мне нелегко будет контролировать пламя, и вы можете пострадать.

— Пф-ф! — юнец хорохорился, как мог, но в глазах его мелькнуло что-то, похожее на тревогу. План мести оказался, мягко говоря, провальным, и этому можно было только порадоваться.

— Снимок, — мягко повторил Реджинальд, — и я не собираюсь говорить это в четвертый раз. Считаю до двух с половиной, Миро. Раз.

— Да подавитесь!

Миро швырнул карточку на землю, наступил каблуком — кстати, отличные ботинки, лакированные — и, развернувшись, ушел прочь по аллее. Реджинальд нагнулся, поднимая снимок, и развернул лицом. Конечно, ничего особенного Миро заснять не сумел. «Легос» не дает приличного фокуса, тень от граба ложится на скамейку, и невозможно опознать двух обнимающихся людей. Но при большом желании — а таковое у Миро несомненно было — можно отыскать в этом снимке нечто непристойное. Реджинальд покачал головой. Мало у него проблем, теперь еще и Миро с его незрелой, детской местью.

Прав был ректор, у студентов слишком много свободного времени, универсиада пойдет им на пользу.

Спалив фотокарточку на открыто ладони и ссыпав пепел в урну, Реджинальд пошел в сторону профессорского корпуса — освежить в памяти список старшекурсников Королевского колледжа и, может быть, перекинуться парой слов с ректором. Он до сих пор не мог решить, следует ли ставить ректора в известность о произошедшем с Лили Шоу.