Кай Майер - Плененные [litres]

– Абсолютная тьма, – пояснил Адам. – С первого же шага не видишь даже собственной руки перед глазами.

Поколебавшись мгновение, Аура двинулась по коридору в самую глубину мрака. На первый взгляд можно было подумать, что все дело в погасших лампах. Но граница между светом и тьмой была слишком резкой. Переход от неяркого света к непроницаемой черноте не составлял и нескольких сантиметров. Аура никогда не видела ничего подобного.

– И много тут таких мест?

– Уже с десяток, не меньше. И каждую неделю-другую прибавляется новое, – ответил Адам. – Вы можете зайти туда, если хотите. С вами ничего не случится.

София шагнула мимо Ауры и нырнула в темноту. Она тут же скрылась из глаз, словно ее засосала чернилоподобная жидкость, поверхность которой стояла вертикально, вместо того чтобы лежать горизонтально.

Аура выжидала.

– Ничего не происходит, – раздался из мрака голос Софии. – Просто вдруг становится очень, очень темно.

Спустя несколько секунд она снова вышла на свет.

– И эта тьма всегда появляется в конце коридоров? – спросила Аура.

Адам подошел к ним.

– Нет, бывает и по углам комнат. А в одной спальне – даже под кроватью.

София сияла:

– Давай покажем Ауре винтовую лестницу?

– Непременно. – По лицу Адама скользнула улыбка.

Они вернулись немного назад тем же путем, которым шли, потом Адам повернул в какой-то коридор, и они очутились у винтовой лестницы. Ступени были деревянные, истоптанные бесчисленными шагами. Здесь не было ковра, а стены пожелтели. Вероятно, это лестница для прислуги.

Посреди лестницы, в нескольких сантиметрах от перил, стоял черный столб тьмы.

– Тьма идет с первого этажа до самой крыши, – сказала София. – В некоторых местах она шире, чем здесь, и перекрывает перила.

Аура осторожно протянула руку. Из недр тьмы не доносилось ни звука, тишина была полная. Она глядела, как пальцы погружаются во мрак, и ничего не испытывала. Ни холода, ни мурашек по коже, ни дуновения ветра. Когда рука исчезла в темноте по локоть, Ауру вдруг охватил ужас. А если там внутри что-то подбирается к ее пальцам? Но она поборола страх, овладела собой и медленно отступила.

София пожала плечами:

– Страшно на самом деле, только когда начинаешь об этом задумываться. А так это просто отсутствие света.

– Да, это успокаивает.

– Несомненно, – заметил Адам. – Скажите это тем, кто живет в этом доме.

Аура напрасно искала насмешку в его взгляде. Адам ей не нравился, но она не могла бы объяснить почему. За ужином он вел себя приветливее других Октавианов, и София была с ним, очевидно, в более близких отношениях, чем с остальными.

Втроем они отправились дальше – на этот раз вверх по лестнице.

– Не волнуйтесь, – сказал Адам. – Ничего плохого ни разу не случилось – разве что кто-нибудь натыкался в темноте на закрытую дверь, пытаясь войти в комнату.

– Вы, похоже, не слишком беспокоитесь по этому поводу.

– Я Октавиан – мне и не такое случалось видеть. На одном из верхних этажей все трое свернули с лестницы в глубь дома, и мрак остался позади. Адам и София прошли мимо еще одного бокового коридора, но Аура задержалась, отступила на шаг и снова заглянула туда. Там никого не было.

София заметила, что Аура остановилась.

– Что там?

– В доме есть дети?

– Дети? – София переглянулась с Адамом, массируя свою длинную шею. – Адам, кто-нибудь из прислуги приводит сюда детей?

– Нет, конечно. Моя мать ненавидит детей – в особенности своих собственных, но мне трудно себе представить, чтобы чужих она любила больше.

София обернулась к Ауре:

– Что ты там увидела?

– Розового мишку. Поэтому и спросила про детей. Танцовщица подошла к ней и тоже заглянула в боковой проход:

– Там ничего нет.

– Я вижу.

– Детей у нас тут нет, – добавил Адам. – Пойдемте, мы уже почти пришли.

София взяла Ауру за руку, но на этот раз та вырвалась. В конце коридора она увидела неподвижный силуэт – маленький и тонкий.

Из пустоты раздался шепот:

– Я… я…

Голос был не детский.

София укоризненно покосилась на Ауру, но потом тоже посмотрела в глубь коридора.

– Адам! – позвала она. – Там и правда кто-то есть.

– Кто-то из горничных, наверное. – Он вскинул бровь. – Некоторые из них очень маленького роста.

Шепот в коридоре смолк. Аура вспомнила болтовню Валтасара о нашествии духов и все истории о привидениях, какие ей случалось слышать. Призраки детей встречались в этих историях довольно часто.

Они догнали Адама и пошли дальше. Вскоре София сказала:

– Почти пришли.

Они свернули за угол. Перед ними открылся широкий проход, почти зал, простиравшийся на всю ширину дворца от фасада до задней стены. Скошенная правая стена опиралась на балки – очевидно, это была часть крыши.

Слева, вдоль высокой кирпичной стены, стоял бесконечный ряд человеческих фигур, неподвижных и немых. Пахло свечами, как в церкви.

– Это галерея предков рода Октавианов, – сказала София. – Традиция нашего рода – увековечивать членов семьи в виде восковых фигур. В прежних поколениях их часто заказывали профессиональным скульпторам, но если в семье находится умелец, эту задачу поручают ему. Порой, – добавила она, благосклонно поглядев на Адама, – среди них оказывались настоящие гении.

Аура посмотрела на длинный ряд Октавианов.

– Скольких из них изготовили вы?

– Только последних. Сейчас я работаю над фигурой сестры. Она единственная, кто с удовольствием мне позировал.

– От Эстеллы и Лудовико было очень трудно добиться толку, – сказала София. – Хотя Эстелла-то должна бы проявить понимание.

– Почему?

– Ее отец был предшественником Адама. Семья поручила ему сделать восковые фигуры предыдущего поколения. Тогда прислуге, видимо, еще не запрещали приводить с собой детей, потому что именно так Эстелла попала во дворец и опутала своими сетями юного Лудовико, так что он спустя несколько лет наконец сделал ей предложение.

– Мой дед был мастером своего дела, – сказал Адам. – Всему, что я знаю о восковых фигурах, меня научил он.

Пока они шли вдоль ряда восковых Октавианов, Адам читал лекцию об изготовлении фигур. Сначала с оригинала снимается мерка и изготовляется гипсовый слепок лица. Потом делается каркас – нечто вроде скелета из металла и дерева, на котором лепится из глины тело в выбранной позе. И голова и тело используются затем для изготовления форм, которые заливаются горячим воском. Для достижения безупречного результата попытки приходится повторять несколько раз. И лишь когда фигура полностью удается, без пузырей воздуха и других дефектов, ее тщательно раскрашивают специальными красками. Только глаза Адам заказывает стеклодуву, а все остальное делает собственноручно здесь, во дворце.