Кай Майер - Плененные [litres]

– Да подождите же! – крикнула Саломея ей вслед. – Не будьте такой безрассудной!

– Надо было меня спросить! – крикнула Аура, рванула дверь и, шатаясь, ступила на лестницу. Из окна лился рубиновый свет. На ступенях, которые вели к пустовавшей мансарде, подрагивали тени.

Лукреция высунулась в дверь рядом сестрой.

– Какая же вы упрямая! Мы ведь хотели только помочь.

Аура уже спускалась по ступенькам.

– Вы что-то подмешали в этот чертов чай, и вам плевать было, согласна я на это или нет!

– Потому что, если бы мы спросили, вы бы ни за что не согласились.

– И вы не могли с этим смириться?

Этажом ниже распахнулась дверь. Кто-то кричал что-то по-чешски – вероятно, о том, который теперь час, о шуме на лестнице и о том, что вызовут полицию, если немедленно не станет тихо.

Аура заторопилась вниз, прошла мимо разъяренной женщины в халате и не останавливалась до самой последней ступеньки. Яростно распахнула входную дверь. Заря сияла над крышами города, словно зажженный маяк; солнце еще не взошло. Аура, видимо, провела у сестер в гостиной пять или шесть часов. Саломея и Лукреция были одеты так же, как и вечером, и, похоже, не ложились.

Она шагала по набережной к Карлову мосту, в голове у нее постепенно прояснялось. В реке отражалось огненное небо. Дорогу к гостинице от моста она знала. Это недалеко.

Лишь раз она поглядела назад через плечо; за ней никто не шел.

Около полудня она проснулась от громкого стука в дверь номера. Открыв, Аура увидела на пороге двух полицейских. Один был в форме, другой – в длинном пальто. Бросались в глаза его чудовищные рыжие усы.

Аура, в халате и босиком, пригласила их войти и старалась держаться вежливо.

– Уже почти полдень, – сказал полицейский в штатском. – Мы не думали, что вы еще спите.

– В гостиничном номере я, как правило, нахожусь только для этого.

– Разумеется. – Полицейский так пристально осматривался, что Ауре стало неприятно. – Мы не станем вам долго мешать.

– Чем могу служить?

Тот, что в форме, подошел к высокому окну, поглядел на улицу в щель между гардинами, вновь повернулся лицом к комнате, да так и остался стоять у подоконника, скрестив руки на груди, словно опасался, что Аура попытается удрать через окно.

– Ваше имя и название гостиницы мы обнаружили на одной бумаге, – сказал полицейский с усами. Он говорил почти безупречно – с легким чешским акцентом. – На листке для заметок, если быть точным.

– Вот как?

Сперва она подумала о Софии. Потом об Октавианах. Но похоже, пол-Праги знало, кто она такая и где остановилась. Может, и не надо было кататься на козлах с Валтасаром. Да, она хотела выйти на связь с неизвестным врагом, но представляла себе все совсем иначе.

– Этот листок, – продолжал полицейский, – был обнаружен на месте преступления.

– Какого преступления?

– Достаточно тяжкого, чтобы мы были вправе задать вам несколько вопросов.

– Что случилось?..

– Прошу вас, фрау Инститорис. Скажите, последнюю ночь вы провели в гостинице?

Разумеется, они первым делом поговорили с портье. Поэтому она ответила:

– Нет, я вернулась лишь под утро.

– Поздно засиделись, да? – вмешался тот, что в форме. Он, в отличие от усатого, говорил по-немецки без акцента.

– Рано, – поправила она. – Я вернулась рано утром, а не поздно.

Усатый кивнул:

– Позвольте спросить, где вы провели ночь?

– У подруг. Их зовут Лукреция и Саломея Каскаден. Точного адреса я не знаю, но, думаю, найти их труда не составит.

– Вы, надо думать, провели с ними и вечер?

– Нет. До этого я была приглашена на ужин во дворец Октавианов, совсем рядом с Малостранской…

– Я знаю Октавианов. Это очень богатые люди. Вам это, конечно, известно?

– Послушайте, если там что-то случилось…

– Пожалуйста, сядьте, фрау Инститорис. – Полицейский показал на кресла перед окном. Его коллега согласно кивнул.

Аура осталась стоять.

– Может, вы мне наконец скажете, что произошло?

– Я попрошу вас оказывать содействие следствию.

– Я и оказываю. Я совершенно честно ответила на все ваши вопросы. Это достаточно легко проверить.

– Разумеется. И вы даже назвали нам два имени. Преступник бы не стал этого делать. Преступник, скорее всего, сказал бы: да, я был в ресторане, не запомнил, как он назывался. Да, немного перепил, с кем не бывает. Нет, я не знаю точно, когда и как я оказался в кровати. Может, это была даже и не моя кровать, черт его знает. – Полицейский доброжелательно улыбнулся. – Так говорят те, кому есть что скрывать. Но вы повели себя совсем иначе. Вы назвали людей, которых мы легко можем опросить. – Он продолжал пристально глядеть на Ауру.

– Чем еще могу быть полезна, герр?..

– Фридрих. Главный комиссар Фридрих. Я ведь представился, когда вы нас впускали.

– Нет, насколько я помню.

– Может быть, вы не расслышали. А может, забыли. Бывает с вами такое, фрау Инститорис? Вы что-нибудь забываете?

Теперь ей уже самой захотелось сесть, но она не двинулась с места.

– Вы хотите сказать, не забыла ли я, например, что совершила преступление? То самое преступление, о котором я так ничего и не знаю?

Комиссар пропустил эту реплику мимо ушей.

– Значит, вечер вы провели у Октавианов, а ночь – у сестер Каскаден, правильно?

– Да.

– Приглашение во дворец Октавианов вы, надо думать, получили заранее. Насколько я знаю этих людей, они вряд ли вдруг попросили вас остаться на ужин.

– Как же, дождешься от них, – ухмыльнулся полицейский в форме. – Чопорные людишки.

Фридрих взглянул на него с наигранным упреком.

– Меня привела туда одна знакомая. Она… (кстати, кто она им?) родственница Октавианов.

– Вы могли бы назвать нам имя этой знакомой?

– Я знаю только ее сценический псевдоним. София Люминик.

Полицейский у окна присвистнул.

– Дрессировка мужчин! – одобрительно пробормотал он.

Фридрих двинул нижней челюстью справа налево – видимо, размышляя.

– Итак, вы были с одной знакомой, настоящего имени которой вы не знаете, в одном из самых богатых домов нашего города на ужине, на который лично вас не приглашали – если я вас правильно понял? А ночевать после этого пошли к другим знакомым, адреса которых вы, к сожалению, не помните. Все верно?

– Вы собираетесь меня за это арестовать?

– Никто не собирается вас арестовывать.

– Да и с чего бы? – Тот, что в форме, с интересом разглядывал свои ногти.

Аура посмотрела на Фридриха:

– Именно этим вопросом я и задаюсь с того самого момента, как увидела вас обоих за дверью.

Комиссар медленно подошел к своему коллеге, стоявшему у окна, отодвинул занавеску и посмотрел на улицу.

– Фрау Инститорис, – сказал он наконец, поворачиваясь к ней. – В настоящий момент у меня нет никаких оснований вас арестовывать. Но я хотел бы попросить вас об одолжении. Не могли бы вы в ближайшие сорок восемь часов не уезжать из города?