Джефф Нун - Человек теней [litres]

Это было просто. Он сбежит.

Это будет его путешествие.

Найквист откинулся на спинку сиденья. Поезд ехал уже довольно долго, в маленьких кварталах и выселках по пути входили и выходили люди, и сейчас вагон занимало всего около полудюжины человек.

Поезд остановился на очередной станции.

Тьма немного рассеялась, что свидетельствовало о приближении к границе сумерек. Обычно он волновался перед пересечением границы, но теперь ему хотелось просто вернуться в Дневной район: он вытерпит это.

Найквист ждал, когда поезд снова тронется.

Этого не произошло. Один за другим оставшиеся пассажиры встали со своих мест и вышли на платформу.

Найквист остался один.

Поезд стоял совершенно неподвижно.

Он ждал.

Через несколько минут подошел охранник. Забавно, Найквист думал, что сейчас ему достанется за то, что у него нет билета, но вместо этого охранник сказал, что это конечная остановка.

– Но мне нужно попасть на дневную сторону, – сказал Найквист.

– Извините, сэр. Проблемы в Сумрачном районе, с рельсов сошел поезд. Сегодня по этой линии границу не пересечь.

Он не мог в это поверить.

– Но я должен добраться до Дневного района. Это срочно.

Охранник покачал головой.

– Вам нужно пересесть на другой поезд.

Поднявшись, Найквист подошел к двери вагона, спустился на платформу и сразу же увидел название станции.

Вечерняя звезда. Тринадцатый участок.

Странно, но он откуда-то помнил это название.

Раздался низкий и заунывный свисток. Поезд отъехал от платформы, исчезнув в темноте Ночного района. Наступила тишина. На небе виднелось несколько звезд. Особенно выделялось странное созвездие, известное под названием Рана, висевшее над станцией, словно ожерелье из драгоценных камней в форме кривого шрама. Найквист огляделся. Единственная лампа бросала желтое пятно света на бетонную платформу, и за ним можно было различить одинокую фигуру. Звучала музыка. Найквист двинулся на звук. Это был старик, игравший на скрипке, тот самый слепой музыкант, которого он уже видел дважды. Тот же деревянный ящик, на котором стоял скрипач, та же оловянная чаша с несколькими монетами, лежащими внутри, тот же потрепанный инструмент, та же криво надетая шляпа, тот же черный невидящий взгляд в глазах пожилого человека. Только музыка была другой. Сама мелодия, казалось, осталась практически такой же, но в Дневном районе она исполнялась в дикой, дерганой манере, а теперь звучала медленно и была наполнена потусторонней гармонией. Музыка играла так, словно была соткана из воздуха сумерек, словно каждая нота и мелодичная фраза происходили из тумана. И вдруг Найквист понял, что эта мелодия – не что иное, как «К Элизе». Ноты были хорошо скрыты, но общий мотив нельзя было не узнать.

Музыка сумерек. Урок из теней.

Он чувствовал, что музыка полностью овладевает им, настолько сильно, что едва заметил монету, выпавшую из его руки в миску. Услышав звон, старик кивнул, не прекращая играть.

Найквист направился по платформе к выходу со станции.

На уровне земли, касаясь ночи то тут, то там клубились серебряные туманы сумерек. Найквист шел, словно сомнамбула, едва различая, что происходит вокруг. Внезапно он увидел вдалеке какого-то человека, медленно движущегося, как и он сам. Человек еле перебирал ногами, слегка склонив голову, а руки безвольно свисали по бокам. Кроме него, на улицах никого не было. Вскоре Найквист вышел к большой открытой площади, окруженной высокими темными зданиями. На столбах в центре площади висели магические предметы. Они были сделаны из человеческих волос, перьев, ржавых механических частей, сломанных ножевых лезвий, гильз, черепов животных и клавиш фортепиано. Найквист решил, что они предназначены для умиротворения духов сумерек. Вокруг единственного, все еще работающего фонаря дрожало облако желтых бабочек. Над этим искусственным свечением холодным, темно-синим, одиноким светом мерцала вечерняя звезда.

Найквист шагал параллельно туманной линии, ориентируясь на маленький мерцающий огонек. Несколько других прохожих тоже двигались на свет. Приблизившись, он увидел, что свет исходил от единственной газовой горелки, прикрепленной к стене здания. Это могла быть небольшая фабрика, церковь или библиотека. Здание было ветхим, полуразрушенным, задняя половина его уже принадлежала туману сумерек. Наружные стены были увешаны старыми, ободранными театральными афишами. Никакого названия над дверью, никакой вывески, ничего, указывающего на то, что может происходить внутри – лишь полуоткрытая дверь, приглашающая войти. Найквист так и поступил.

В фойе, в маленькой стеклянной будке сидела женщина. Он купил у нее билет за несколько остававшихся монет. Казалось, этого было достаточно. Она улыбнулась Найквисту, как будто знала его или понимала, зачем он здесь.

– Добро пожаловать в театр «Силуэт», – вежливо сказала она.

Зрительный зал оказался крошечным помещением с пятью рядами соединенных мест, расположенных перед поднятой сценой. Найквист присоединился к зрителям, уже находящимся здесь, каждый из которых сидел отдельно от других. Освещение было неярким. Звучала мягкая музыка, производимая металлическими ударными инструментами. Вдоль темной сцены было растянуто большое белое полотно.

Он ждал. Никто не произнес ни слова. Через несколько минут освещение погасло, и белая ткань замерцала, становясь полупрозрачной: сквозь нее можно было увидеть облако сумерек, окутывающее спектрально светящимся туманом заднюю часть здания. Сцена начала медленно освещаться, оживляя полотно, и, когда музыка стала громче и драматичнее, на экране появилась большая тень. Был виден лишь смутный контур кукловода, размытая фигура, но Найквист знал наверняка, что это девушка, Элеанор Бэйл. Теперь, танцуя на полотне, тень приобрела человеческий облик. Позже к этому танцу присоединились другие куклы. Время от времени Элеанор выразительно говорила в похрипывающий громкоговоритель, добавляя детали, где это казалось необходимым.

Между тенями, кукловодом и аудиторией простерлась история.

Вначале была только тьма.

Ночное небо управляло тьмой вместе со своими спутниками – луной, планетами и звездами. Одна из них называлась Геспер. Она также была известна как Венера – самая красивая вечерняя звезда. Ночное небо очень ее любило. Луна ревновала к ней, ревновала настолько сильно, что прорезала дыру в ночном небе, и через эту рану в ночь просочился дневной свет.

Так появился солнечный свет.

Элеанор управляла куклами мастерски. Каждый новый персонаж, рожденный из размытого царства, внезапно оживал своей черной жизнью, когда куклы касались белой ткани, своего временного царства в свете.