Макс Фрай - Так берегись [litres]

Но вслух я сказал:

– Я сперва вообще не понял, куда попал. Подумал, вдруг через наш пустырь теперь проезжают все поезда, хоть раз приснившиеся кому-нибудь за всю историю человечества? Или даже нескольких человечеств. Наверняка поезда есть в разных мирах.

– А у вас почему-то нет, – откликнулась Агата. – Это из-за магии? Людям, которые умеют колдовать, общественный транспорт не нужен?

– Ну, получается, так, – неуверенно ответил я. – Хотя у нас всё-таки есть амобилеры. И корабли. И летающие пузыри Буурахри; правда, их изобрели на другом континенте, но какая разница, главное, они есть. А вот поездов почему-то нигде не изобрели. И даже больших многоместных амобилеров-автобусов нет. Хотя, по идее, они нам точно не помешали бы. Всё-таки очень немногие умеют ходить Тёмным Путём.

– «Тёмным Путём» это когда сделал шаг и оказался на другом конце города? Или где-нибудь совсем далеко?

Я кивнул, Агата удивлённо покачала головой:

– Мало кто, говоришь, так умеет? Ну надо же. Я почему-то думала, почти все, кроме самых тупоголовых неучей… Ладно, на самом деле, какая мне разница. Я-то всё равно не смогу у вас поселиться. И это ужасно обидно! Чем больше узнаю про твою жизнь, тем сильнее она мне нравится. И всё остальное, что происходит вокруг. Мне бы такое вполне подошло. Если бы как ты в этот Магический Мир при жизни попала – ух, я бы там развернулась у вас! Всё-таки судьба – чудовищно несправедливая штука. Я всю жизнь мечтала об удивительных волшебных мирах, а умерла как самая обыкновенная дура, там же, где родилась…

– Да, куда уж обыкновенней, – не удержался я.

Агата рассмеялась так беззаботно, словно это не она сейчас горевала о вселенской несправедливости, которая, кстати, и правда бывает совершенно невыносима; теоретически понимаю, что просто не вижу полной картины, но всё равно нельзя так с людьми.

Чтобы хоть как-то уравновесить эту несправедливость, я сел рядом с Агатой и сказал:

– Извини меня, что в прошлый раз на тебя взъелся. Я иногда совсем дурак. На самом деле, гораздо чаще, чем можно себе позволить в моём положении. Вбил себе в голову, что твои друзья были настоящими живыми людьми – только потому, что одна из них выглянула в окно и мне помахала. Мимолётное впечатление оказалось сильнее голоса разума. Вечно у меня так!

– С другой стороны, мой поезд тоже был мимолётным впечатлением, – вздохнула Агата. – Так что, может, и хорошо, что ты дурак чаще, чем надо. Умный меня бы не спас. – И, помолчав, добавила: – Жалко, что тебе не понравилась электричка. Ты её, кажется, даже не узнал. А ведь ездил в точно такой же к друзьям на дачу, давно, когда ещё в школе учился. И был счастлив, пока трясся в грязном вагоне, переполненном орущими людьми, потому что даже очень короткое путешествие – всё равно путешествие. Уж точно гораздо лучше, чем ничего. Сидел, прижавшись носом к стеклу, смотрел так внимательно, словно за окном не убогие огороды и распаханные поля, а вот-вот откроются все чудеса мира… Надо же, я о тебе это откуда-то знаю, а ты ничего не помнишь. На самом деле, смешно. Но и досадно! Я-то думала, ты узнаешь свою дачную электричку и сразу поймёшь, что я тебя очень ждала – если уж так хорошо подготовилась. И тогда мне не придётся произносить это вслух. Но пришлось.

Я не знал, что следует говорить в такой ситуации. Ещё никогда в подобную не попадал. То есть меня регулярно ждут разные люди; иногда – очень сильно ждут. Но ещё ни для кого я не был единственным, кто вообще может прийти.

– Если вагон электрички снова станет обычным купейным вагоном, ты не убежишь от меня с проклятиями? – спросила Агата.

Очень ехидно спросила, но это я заслужил. Поэтому не стал огрызаться, а просто ответил:

– Не убегу.

– Хорошо, – усмехнулась она. – А то я уже не знаю, что тебе в следующий раз покажется страшным злодейством. Никогда в жизни никому не угождала и не старалась понравиться; вот уж не думала, что после смерти придётся. Плохи мои дела!

– Да не надо стараться, – улыбнулся я. – Куда ещё больше нравиться. Ты лучше всех в мире, это факт.

– Я в курсе, что лучше всех в мире, – холодно сказала Агата. – Но, к сожалению, не для тебя. Во всяком случае, не настолько, чтобы ты захотел остаться со мной и вечно странствовать по моим чудесным мирам. И никогда не захочешь, это я хорошо понимаю. У тебя слишком много сокровищ, гораздо больше, чем надо одному человеку. И одно из них, далеко не самое драгоценное – я. Ладно, пусть так. Всё равно это лучше, чем если бы от меня совсем ничего не осталось. И от Сизой Долины Лойи, которая сейчас за окном. Видишь, какая она прекрасная?

– Это серебристое море, в котором растут деревья?

– Это не море, а такая трава. Долина из-за неё называется Сизой. Прямо сейчас там ничего особо интересного не происходит, потому что ещё не настала зима. Твой друг просил тебя записывать мои истории…

– Ты и это знаешь? – перебил её я.

Я, в общем, понимал, что Агата не виновата. Даже если нарочно за мной подсматривает и подслушивает, всё равно не она, а я сам установил между нами связь, позволяющую ей это делать. А что не ведал, чего творю, это мои проблемы. Факт, что из нас двоих именно я практикующий маг, а Агата, можно сказать, просто результат моего колдовства. Значит, ответственность за всё происходящее целиком моя.

Но постоянная слежка это всё равно неприятно. Мягко говоря.

– Извини, я не нарочно подслушала ваш разговор, – вздохнула Агата. Помолчала и, криво усмехнувшись, добавила: – А может, и нарочно, сама не знаю. Ещё не успела разобраться. Не знаю, что здесь зависит от моих желаний, а что происходит само. Я тогда сердилась и горевала, и очень хотела узнать, вдруг ты тоже горюешь и мечтаешь со мной помириться? Или наоборот, только рад, что нашёл удачный повод рассориться и больше не приходить? И вдруг вместо того, чтобы прочитать твои мысли, я услышала ваш разговор – так ясно, словно его передавали по радио. Но при этом мне не было видно, где ты находишься и с кем говоришь.

– То есть, по телевизору нас всё-таки не показывали? – мрачно осведомился я.

– Нет, не показывали! – рассмеялась она. – Не такие вы, получается, важные персоны, чтобы тратить на вас телеэфир!

Я тоже улыбнулся. Штука-то так себе, но у Агаты был совершенно неотразимый, заразительный смех.

– Обычно происходит иначе, – отсмеявшись, сказала Агата. – Я внезапно вижу какие-то фрагменты твоей жизни, как раньше видела сны – вперемешку, без особого смысла и логики, часто без слов. Иногда события проносятся на бешеной скорости, натурально как на ускоренной перемотке, а иногда наоборот, полдня перед глазами маячит один и тот же незначительный, на мой взгляд, эпизод. Разгадываю их потом, как головоломку, от которой потерялась инструкция с правилами. Что-то удаётся понять, что-то нет… Но порой я вдруг слышу твои разговоры с другими людьми, твои реплики, их ответы. Иногда так громко и внятно, что кажется, ты вернулся, ещё и гостей привёл. Столько раз уже, как дура, в тамбур выскакивала вам навстречу, а там никого. Могла бы привыкнуть, но всё равно до сих пор, услышав голоса, бегу встречать гостей… Эй, не смотри на меня так виновато! Я тебе очень рада, но мне и одной, на самом деле, отлично. Одной – даже лучше всего. Я так привыкла. Люблю, когда никто не дёргает, не требует внимания, не мешает делать, что захочу. Короче, я не жалуюсь и не намекаю, что надо приходить почаще. Почаще как раз не надо ни в коем случае! Ещё, чего доброго, надоешь мне, как Феликс и Линда, а от тебя так легко не избавишься, придётся терпеть… Эй, ты что, поверил? Нет, правда, поверил? Не сердись, я просто шучу.