Алексей Чайка - Крепость Луны [СИ]

Всё начинается с мыслей. Всякие великие и ужасные деяния начинаются с головы. Так, теша себя надеждами и мечтами о власти, однажды ночью Рид увидел себя стоящим на тропе измены. Ему стало страшно, но самолюбие чёрной гадюкой извивалось от ожогов совести, корчилось от мысли о покаянии хотя бы перед самим собой. Жалость к себе окончательно растлила его. Рид решил, что пути назад более не существует, и начал действовать осторожно, не спеша, рассчитывая каждый шаг. Он быстро вошёл в согласие с собой, совесть умолкла, подавленная, и план начал воплощаться в жизнь.

Рид был хитёр и изворотлив настолько, насколько может быть хитёр и изворотлив человек, у которого за спиной только что обрушился мост, а впереди — скользкие камни среди кипящей лавы. Он стал причиной падения Ириады. Место главной ведуньи заняла француженка, телом которой он утолял похоть, с ранней юности терзавшую его. Жизель быстро смекнула, что может иметь больше, чем предлагает ей принц, и совратила короля. Впрочем, она была под стать Риду: смекалистость, не обременённая совестливостью и какими-либо нравственными границами, помогла ей добиться удивительных результатов, и никто, кроме немногочисленных и терзаемых сребролюбием, а потому покорных слуг, не знал о связи Жизель и Ирла. Даже дворцовые сплетники считали её примером добродетели и невинности, а меж тем, с яростью тигрицы она скакала на обессиленном короле, пока тот не впадал в блаженное беспамятство и не становился негоден для утех.

Но француженка и не думала отказываться от Рида. Во-первых, она считала опасным иметь такого человека в числе врагов; во-вторых, она была всё-таки благодарна за счастливую жизнь; а в-третьих, она видела в нём, что называется сейчас, перспективы. Возможно, она даже любила его. Знаем точно, что Жизель помогала любовнику и рассказала однажды весьма интересную древнюю легенду о трёх Владыках.

Пусть француженка была не лучшей пророчицей в Луриндории, но умела слушать и извлекать из услышанного пользу. Не давая себе скучать, она в свободные часы разгуливала по библиотеке и краем глаза выхватывала название фолиантов. Так она быстро раздобыла необходимые сведения и поняла, что Владыки — не герои сказок, их можно отыскать среди людей.

С той ночи, когда состоялся её разговор с Ридом, последнего не покидала надежда разыскать девушку, которая могла бы подходить под звание одного из Владык. Путешествовал он месяц за месяцем, посетил множество городов и деревень Ранийской империи, пока не нашёл Ольгу Кожевину. В сердце своём он заключил, что она возведёт его на трон.

Мир настиг меня внезапно, подобно порыву холодного ветра перед грозой, ворвался в сознание звуками хлюпающей воды, тихого говора на луриндорском наречии, жаром в шее и горле. Я закашлял и открыл глаза.

Над головой висел тёмный деревянный потолок, а сам я лежал на большом столе совершенно голый.

На мой кашель повернулась женщина, выжимавшая тряпку, вскочил со стула высокий мужчина.

«Они меня не убили, — подумал я. — Решили пытать».

— Очнулся, голубчик, — сказала женщина, среднего роста, чуть полноватая, с огромной высокой грудью. Чёрные, чуть тронутые сединой волосы кольцами падали на плечи. Смоляные глаза горели.

«Нет, не может быть!»

— Ириада… — прошептал я утвердительно.

— Речь при тебе, это уже хорошо, — женщина принялась вытирать грудь и рёбра тряпкой.

— Не надо…

— А вот командовать не смей, — отрезала пророчица. — Завтра своей жене будешь приказы отдавать, — она вновь простирала тряпку, вытерла живот, по-хозяйски нырнула между ног и тщательно там всё обтёрла. — Нечего стыдиться, всем хорош.

Уж насколько я плохо себя чувствовал, но щёки всё равно запылали.

— Винар, — обратилась она к луриндорец. — Что стоишь как пень? Принеси кружку воды, дай отпить молодцу пару глотков и ушат подставь: пусть сплюнет. Ему надо промочить горло. Не каждый же день ему отрубают голову, в конце-то концов!

— Слушаюсь, — Винар бросился исполнять приказание.

Ириада предупредила:

— Может быть больно, потерпи.

Она перевернула меня набок. Боль в шее окрасила комнату беловатым сиянием. Я замычал.

— Сейчас полдень, юноша, а к вечеру ты должен быть как огурчик. Полагаю, знаешь зачем?

— Да.

— Назир здоров?

— Да.

— Рада. Признаюсь, волновалась за него. Одно дело — видеть будущее, другое — воплощение пророчеств. Порой око лицезрит ложные пути.

Я жадно потянул воду и сплюнул в ушат.

— Земля… во рту?…

— А ты как думал? Сначала Винар — поблагодари его как следует — откопал из земли тело, а уж потом нашёл-таки голову.

— Правда?!

Удивление было настолько сильным, что придало сил. Я попытался подняться.

— И не вздумай вскакивать! — прикрикнула Ириада. — Едва шея срослась, а он уж бежать хочет. Что откопали тебя, истинная правда, не время шутить. Принц Луриндорский велел тебя казнить, и его слуги прекрасно исполнили приказание. Но, говорят, в последний момент ты ужасно испортил ему настроение, признавшись, что тебе известны его тайные намерения.

— Он в бешенстве оттого, что не догадался вас пытать, а потом уж казнить, — вставил со смущением Винар.

— Само проведение оградило его от этой мысли, — продолжила Ириада. — Принц жесток, он всего боится, всюду чует измену, поэтому он пытал бы тебя изощрёнными способами. Я не знаю, выдержал бы ты. Впрочем, моей жизни это едва угрожало, а вот все наши планы рассыпались бы. Но ты у нас, а значит, судьбе угодно покарать изменника и сохранить правление в руках нынешнего короля.

— Вы думаете, я смогу?

— От моего ответа зависит твоя решимость? — вопросом ответила пророчица.

Я подумал.

— Не решимость, но спокойствие и уверенность.

— Хорошо сказано, юноша. Я вижу твой путь и пути других людей и луриндорцев. Эти пути пересекаются сегодня ночью, а что будет — то никому не дано знать.

— Я встречусь с Ольгой?

— Я забываю, что Ольга для тебя важнее короля Луриндорского, — глаза Ириады сверкнули. — Да, встретишься. И даже больше, чем просто встретишься.

— Как это?

— Ты не готов вместить.

— В смысле?

— Какой же любопытный, — нежно проговорила пророчица, окинув меня, нагого, взглядом. — Пора одевать, Винар. Помоги.

Она принесла стопку одежды. Они начали меня одевать. Руки у Ириады оказались удивительно горячими, и всякий раз, когда она касалась тела, по мне катились волны жара. Винар по-прежнему выглядел смущённым и бросал на меня подобострастные взгляды, словно я был оживший герой древних сказаний.

Вскоре я был одет. Ириада принесла в миске какой-то пряный отвар, смочила белую ткань и начала растирать шею.

— Ты ступай, Винар, да осторожнее. Службу не забуду.