Петр Никонов - Враги Империи

Гленард согласился с этой идеей. Через какое-то время — солнце уже начинало клониться к закату — вернулся Галхар с известием, что он успешно довел Адерин до опушки леса поблизости от Красного холма. Никаких оборотней им больше не встретилось.

Наскоро перекусив, все трое отправились к Грагору и Элайне.

С трудом сдержав улыбку, Гленард, по просьбе Галхара, пропустил варха вперед у двери в избу травницы. На негромкий стук дверь открыла сама Элайна.

— Добрый день, — травница настороженно осмотрела стоящих на крыльце гостей. — Мне казалось, что мы с вами уже обсудили всё, что нужно. Что-то случилось?

— Сегодня утром произошло нападение еще на одну девушку, — из-за плеча Галхара сообщил Гленард.

— Адерин? — Элайна в испуге прижала ладони к щекам. — Она мертва?

— К счастью, нет, госпожа, — Галхар улыбнулся девушке. — Нам удалось ее защитить. Она в безопасности в Красном холме.

— Слава Богам! — Элайна всплеснула руками и улыбнулась. — И слава вам, конечно. Вы видели, кто на нее напал?

— Я видел нечто странное, госпожа Элайна, — Гленард встал рядом с сержантом Галхаром. — Это могло походить и на оборотня, и на переодетого человека. Я склоняюсь к последнему, поскольку в оборотней я не верю, да и вряд ли оборотень стал бы нападать на меня с топором.

— Вы не пострадали?

— К счастью, нет. Оборотень, кем бы он ни был, сбежал, и мы не смогли его найти по следам. Но нам достался его топор. Он похож на топор лесоруба. На топорище есть узор, мы хотели бы показать его вашему мужу, вдруг он опознает.

— Грагора нет дома, — Элайна покачала головой. — Он еще утром ушел в лес осматривать участки для рубки, и пока не возвращался.

Гленард и Галхар переглянулись.

— Но вы можете показать топор мне, — продолжала девушка. — Если это топор кого-то из дровосеков, я могу узнать его.

— Конечно, госпожа, — Галхар тепло ей улыбнулся.

Гленард достал из заплечного мешка топор и обрубок топорища и протянул его Элайне. Она взяла их в руки, рассмотрела внимательно, покрутив, и помрачнела на глазах. Она протянула топор обратно Гленарду. Улыбка исчезла с ее губ, она побледнела.

Гленард забрал топор, внимательно наблюдая за Элайной. Ее губы задрожали, глаза наполнились слезами, и она вдруг громко разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Она плакала и рыдала, ее плечи трясло, громкие всхлипы почти переходили в вопли. Она отступила назад в сени, натолкнулась спиной на стену и сползла вниз по бревнам стены, сев на пол и продолжая вздрагивать в рыданиях.

Гленард выразительным взглядом указал Галхару на девушку. Тот понял, подошел к Элайне, присел, осторожно положил правую руку ей на голову. Элайна продолжала всхлипывать, но явно успокаивалась. Через минуту она смогла, наконец, вытереть слезы и нос, и встала, опираясь на стену.

— Это топор Грагора, да? — догадался Галхар.

— Что? — Элайна посмотрела на него невидящим взглядом. — Нет… Что вы, нет…

Она чуть не зарыдала вновь, но Галхар, пожав ей плечо, остановил приступ.

— Это… — Элайна дрожала. — Это топор Сирвина, друга Грагора. Я его хорошо знаю, он очень часто у нас бывает. Они ушли в лес сегодня утром вместе с Грагором. Так получается, Сирвин — оборотень? Сирвин — убийца?

— Пока мы знаем только, что у того, кто напал на Адерин, оказался топор Сирвина, — Гленард пожал плечами. — Обвинять кого-то в чем-то пока рано. Когда вернется Грагор?

— Послезавтра.

— Послезавтра? Где же они будут ночевать? У этого Сирвина?

— Нет, — Элайна покачала головой. — У лесорубов есть домик в лесу. Они обычно ночуют там, когда уходят далеко от дома.

— Вы можете его показать нам, госпожа? — попросил Галхар.

— Я… Я покажу. Только шаль накину, а то вечером в лесу уже холодно, — Элайна скрылась внутри дома.

— Ох, грёбаные караси, что же здесь твориться то… — проворчал Тарбен.

— Вот сейчас и будем разбираться, — Гленард сошел с крыльца и задумчиво вгляделся вглубь леса.

— Я готова, — Элайна появилась буквально через минуту. Следы слез на ее лице уже почти высохли.

— Ведите нас, госпожа Элайна, — попросил Галхар.

Шли около часа. Элайна несколько раз теряла направление и замирала, растерянно озираясь. Но, наконец, она вывела Гленарда и его товарищей на поляну, где стоял домик лесорубов.

Домик оказался весьма добротным срубом, шесть на шесть метров, покрытым еловым лапником. Гленард поднял руку, останавливая своих спутников, и прислушиваясь. Тихо перешептывались ветки, перекликались птицы, вдалеке стучал дятел, с другой стороны раздалось кукование. Никаких признаков присутствия в доме или поблизости людей. Гленард пошел к дому, остальные последовали за ним.

Осторожно открыв заскрипевшую дверь, Гленард вошел внутрь. Очертания комнаты терялись в полумраке, но никаких признаков присутствия людей не было. Он заметил на столе рядом несколько свечей. Покопавшись в заплечном мешке, достал кресало, высек искру, подпалив трут, а от него свечу. Вошедшие следом Тарбен и Галхар взяли себе по свече и подожгли их от свечи Гленарда. Элайна держалась позади.

Они прошлись по комнате. Маленький стол, сколоченный из досок, рядом два табурета. Очаг, пара котелков, глиняные миски, кружки, больший кувшин с дешевым пивом. Запах пива, пота, угля, жира и чего-то еще — сырого мяса? Две простые лежанки на полу у стен — серое льняное полотно поверх соломы. Занавеска из такого же полотна отгораживала дальний угол комнаты. Гленард подошел к занавеске и отодвинул ее в сторону.

Элайна вскрикнула, побледнев. Тарбен помрачнел. Галхар едва сдержал рвотный порыв. Лицо Гленарда окаменело.

На полу посреди пустого пространства отгороженного угла была устроена еще одна такая же лежанка. Только льняное полотно на ней было обильно испачкано бурой засохшей кровью. Такие же пятна крови были в обилии и на полу, и на стенах, и на ржавых кандалах — у лежанки и на стене, и на блестящих металлических инструментах, разложенных на маленьком столике: ножах, крюках, молотках, щипцах.

— Боги милосердные! — Тарбен, опешив, внезапно стал религиозен.

— Гленард, — невозмутимый обычно Галхар, побледнев, обратил к командиру изумленный взгляд, — здесь убивали. И не раз. Что же это?..

— Добро пожаловать в мой мир, — саркастически усмехнулся Великий Инквизитор. — Вон, смотрите, в другом углу.