Петр Никонов - Враги Империи

— В городах не лучше, — пожал плечами Тарбен.

— Итак, — подытожил Гленард, — у нас есть культ поклонения волкам-оборотням и пять пропавших девушек, которых никто не искал, потому что считали их злыми и падшими. Трупы не нашли?

— Двоих нашли, — Элайна встала и убрала со стола опустевшие кружки. — Тела сильно изуродованы, как будто их грызли. Это еще больше подогрело разговоры.

Хлопнула дверь.

В комнату вошел высокий широкоплечий и рукастый мужчина с коротко постриженными волосами и большой бородой цвета перепрелой соломы. На вид ему было около тридцати лет, может, немного побольше. Красивый, его не портил ни вспотевший лоб, ни запыленная одежда. Он мрачно осмотрел гостей.

— Вы еще кто такие?

— Меня зовут Гленард, — Гленард встал. — Это мои спутники Тарбен и Галхар. Мы из Тайной Стражи, пытаемся понять, почему пропадают девушки, и виноваты ли в этом оборотни. Вы же, наверное, муж Элайны, лесоруб? Вы видели что-то необычное в лесу.

— Меня зовут Грагор. И я лесоруб, да. Не хочу быть невежливым, но вам нечего здесь делать. Особенно наедине с моей женой. Посему идите отсюда, добрые господа, покуда в деревне чаво говорить не стали.

— Мы уже уходим, хозяин, — Гленард сделал знак своим спутникам. — Но, может быть, вы нам что-то про оборотней расскажете?

— Идите отсюда, — Грагор отступил от входа, пропуская Гленарда, смотрел он на него всё так же сурово. — Пожалуйста.

— Что-то в ней есть, в этой Элайне, — Галхар задумчиво покачал головой. Они втроем возвращались по песчаной лесной дороге к заведению Дилвина, где рассчитывали найти и обед, и ночлег.

— Да, симпатичная бабенка, я бы ей всеял, — согласился Тарбен.

— Я не про это, — отмахнулся Галхар, поморщившись. — В ней есть что-то необычное, что-то глубокое. И с ее мужем, Грагором, всё тоже непросто. В нем что-то очень темное, странное.

— Просто тебе понравилась Элайна, — Гленард пожал плечами. — Да и ты ей, похоже, приглянулся. А ее муж нас не очень вежливо выгнал, вот ты и считаешь, что такой грубиян такую прекрасную девушку не заслуживает. Это ревность, Галхар, банальная ревность.

— Вархам ревность не свойственна… Да я и не про это. В них что-то в глубине души есть в обоих. Что-то странное и очень разное, но я не могу понять что. Что-то общее, какое-то ощущение опасности, но по-разному проявляющееся.

— Посмотрим. Может, потом еще разок навестим эту пару. Но сначала надо глубже разобраться, что здесь происходит.

— И что будем делать, Гленард? — Тарбен обернулся к командиру.

— В деревне нам вряд ли кто-то еще поможет. Можно вечером попробовать под пиво деревенских разговорить. Завтра отправимся в лес, поищем следы. И надо бы аккуратно через Дилвина узнать, не пришло ли кому из девушек время идти через лес.

— Хочешь использовать ее как приманку? — догадался Тарбен. — Не слишком опасно?

— Опасно. Но это будет, пожалуй, эффективнее всего. Лес большой, искать следы мы там будем годами. Тем более, что гарнизонные уже, вроде, его прочесывали и никаких оборотней не нашли. Хотя я сомневаюсь, что они делали это хорошо — вряд ли командир гарнизона выделил бы многих солдат на такую глупость, как поиск волколака. А так оборотень, если он есть, к нам сам придет, охотясь за девушкой.

— А если она погибнет? — обеспокоился Галхар.

— Постараемся этого не допустить.

Ни поиск следов в лесу, ни осторожные расспросы в Сером кряже и соседних деревнях не принесли в расследование никакой ясности. Гленард начал раздражаться — он провел в Охравне уже вдвое больше времени, чем рассчитывал. Казавшаяся очевидной и правильной идея пообщаться с родственниками жертв, едва не закончилась крестьянским бунтом — Гленард с товарищами поспешили извиниться и потихоньку ретироваться от собравшейся возмущенной толпы. Провоцировать конфликты в планы Гленарда не входило.

Тарбен уже не раз в свойственной ему манере предлагал послать крестьян с их любимыми волколаками по известному адресу и вернуться в столицу, но Гленард не хотел уезжать, не испробовав все возможности. Галхар под предлогом уточнения деталей рвался снова пообщаться с Элайной, но Гленард ему настрого запретил. В исходе схватки Галхара и Грагора он не сомневался, а оставлять молодую травницу вдовой было бы некрасиво.

Зато Гленард сошелся со старостой-кабатчиком Дилвином, у которого они все остановились, на почве грустных воспоминаний о войне и военной службе. Хоть они и не пересекались на войне, но пара общих знакомых среди офицеров у них нашлась, после чего Дилвин заметно оттаял. Что не помешало ему высказать много нехороших слов смутившемуся Тарбену, когда Дилвин заметил взгляды, которые бьергмес бросал на его дочь. Дилвин же, в итоге, и помог сдвинуть расследование с мертвой точки.

— Завтра утром девочка из Серого кряжа, Адерин, пойдет в лес, — рассказывал Гленард накануне. — Она пойдет в деревню Красный холм, это почти на противоположной стороне леса. Я хочу за ней проследить.

— Хорошо, — кивнул Галхар, — проследим.

— Нет, — отказался Гленард, — только я. У тебя нет опыта слежки. Девочка будет вся на нервах, особенно с учетом последних событий, будет шарахаться от любого шороха. Один неосторожный шаг, хрустнувшая ветка, и она рванется в лес, а там ищи ее… Еще, чего доброго, заблудится или в болоте утонет. Заноза, извини, но тебе тоже не предлагаю.

— А я и не напрашиваюсь, — бьергмес усмехнулся. — Честно скажу, опыта слежки у меня никакого.

— А если придется сражаться? — забеспокоился Галхар. — С волколаками или еще с кем. Ты сам говорил, что у тебя с этим проблемы.

— Ну, ты меня совсем-то не списывай! Как-нибудь справлюсь. Вы с Тарбеном постарайтесь держаться метрах в пятистах позади, только тихо. Если что, я крикну, вы подбежите.

На том и порешили.

Утром в лесу было прохладно. Гленард, одетый лишь в рубаху и штаны, ощутимо замерз. Еще и сабля мешала — Гленард привязал ножны за спиной, чтобы случайно не зацепить куст или дерево, было непривычно.

Девушка была одета теплее — в красную накидку поверх сарафана, надетого на рубаху. Шла она уверенно, временами поглядывая на пробивавшееся между крон высоких сосен солнце, сверяя направление. Иногда она оглядывалась по сторонам, но не было заметно, чтобы она очень сильно боялась. А стоило бы. Видимо, была полностью уверена, что ни на ее душу, ни на ее девственность никто не покушался, а посему нападение оборотней ей не угрожает.