Петр Никонов - Долгое путешествие

- Договорились.

- И потом, ты же уже сыграл свою роль в этой войне. Может быть, самую главную. Ты принес мне весть, которая, может быть, способна эту битву остановить.

- Я всего лишь посланник, Гэбби. Причем посланник, не понимающий ни смысла послания, ни его причин, ни последствий.

- Ты самый лучший посланник, Анри, - я смеюсь, хлопнув его по плечу. – Пойдем, что ли, пива выпьем, согреемся, я знаю здесь рядом один просто отличный ресторанчик, Saltwater Grille. Биск из лобстера там просто замечательный.

- Спасибо, Гэбби, но я, пожалуй, поеду уже. Хочу быть дома к вечеру. А тебе, я понимаю, нужно время подумать.

- Как скажешь, - пожимаю плечами. – Будь осторожен. За твоим домом и тобой наверняка будут следить. Постарайся пока не вылезать надолго из твоей крепости. Если мы с ней не договоримся, и станет жарко, она наверняка постарается тебя похитить, чтобы иметь рычаг влияния на меня.

- Это будет не так-то просто сделать, - усмехается он. – Запасов еды и пива в бункере в подвале моего дома хватит месяцев на шесть.

- Ну, и не вылезай оттуда лишний раз. Будем на связи. Когда всё закончится, вторым делом приеду к тебе.

- А первым?

- А первым к Федерико в Кордобу.

- Конечно. Как он, кстати?

- Пока держится. Но сам понимаешь…

- Понимаю. Тогда буду тебя ждать. Скоро?

- Кто знает… Надеюсь, что скоро. Надеюсь.

- Удачи тебе, Гэбриел. Да будет острым твой меч и крепкой рука.

- Спасибо, Анри. Береги себя.

Я еду в центр Портленда. Мне хочется пройтись и подумать. Предложение Магдалены может означать ее желание сдаться или заключить перемирие (что в данной ситуации, по сути, одно и то же). Или может быть еще одной уловкой, чтобы выманить меня и попытаться так или иначе вывести меня из игры. Впрочем, к данному моменту, если она не смогла меня найти, она уже должна была понять, что что-то изменилось. А значит, она не может быть уверена, что ее угроза заточить меня где-нибудь на сотни лет, действительно сработает. Она не глупа. Совсем не глупа.

Припарковавшись у порта, я иду на прогулку мимо старых зданий из темно-красного кирпича. Место контор торговых и судоходных компаний теперь заняли модные магазины, рестораны и студии художников, скульпторов, архитекторов и дизайнеров. Портленд, несмотря на всю его северную строгость, ныне является одним из самых артистичных городов США, и одной из главных кулинарных столиц североамериканского континента со своей почти полутысячей ресторанов, столпившихся в центре этого, в общем-то, небольшого городка.

Облака уходят куда-то на запад, уступая место солнцу. И сразу всё меняется: суровость сменяется приветливостью, серость – яркими красками, а влажная морось – теплотой солнечных лучей. Мое настроение улучшается, опасения уступают место уверенности.

Я захожу в кафе Gorgeous Gelato на Фоур стрит, съедаю большую порцию вкуснейшего мороженого, выпиваю чашку двойного эспрессо, и, наконец, принимаю решение и достаю из сумочки смартфон.

«Послезавтра. Полдень. Принстон. Алхимик и адвокат». И нажимаю кнопку «отправить».

Глава XIX .

4 ноября 2017 г.

Принстон, штат Нью-Джерси, США

В Принстон я приезжаю заранее. К такой встрече следует подготовиться. Художницу Мэгги я оставил наслаждаться красотами золотой северной осени. Пусть отдохнет. Совсем скоро ей поступит очень интересное предложение от одной известной нью-йоркской галереи, она его примет, и ее жизнь закрутится совсем в другом ритме.

Триста шестьдесят миль от Портленда до Принстона я преодолеваю в темно-синей Вольво Джейн Гудвотер, молодой официантки из Оганкита, штат Мэн, и, соответственно, в ее же теле. Оставив машину на парковке и заглянув ненадолго на территорию Принстонского университета, я быстро возвращаюсь в город, где нахожу нужный мне дом и целенаправленно переселяюсь в тело мистера Джорджа Винсента Адлера Третьего, потомственного инвестиционного банкира, истинного WASPа (настоящие «старые деньги») и отца четырех детей (один из которых, конечно же, Джордж Адлер Четвертый). Мистера Адлера я присмотрел и назначил на роль своего носителя заранее и не случайно – если моя таинственная подруга решит исполнить свою угрозу и отправить меня под лед Антарктиды или в сторону марсианской орбиты, это немного осложнит ее замысел. Джордж Адлер – человек известный и популярный в Принстоне, одном из главных финансово-инвестиционных центров Америки. Его исчезновение будет заметным и вызовет множество неудобных вопросов.

Но это, конечно, так себе гарантия, и я перехожу Нассау стрит, чтобы углубиться в университетскую территорию в поисках еще одного элемента своей защиты.

Принстонский университет, как и весь центр Принстона – словно маленький уголок Европы на краю космополитичной и современной нью-йоркской агломерации. Причем, не какой-нибудь условной Европы в общем смысле, а Европы вполне конкретной – доброй старой Англии (ну, ладно – просто старой Англии, доброй эта страна никогда не была со времен первых шагов человека по ее земле). А для поклонников серии про Гарри Поттера Принстон – это вообще как прикосновение к любимой легенде. «Средневековые» замки факультетов и ряды «деревенских» каменных домиков кампусов вполне себе тянут на Хоггвартс с окрестностями, а то и превосходят его.

Место, пропитанное историей, мудростью, надеждами, большими деньгами, свободой, молодостью и знаниями. Место, приятное во всех отношениях и летом, с пышными кронами платанов, тень которых спасает от жары, и осенью, когда дорожки устилаются рыжим ковром листвы, и зимой, когда белый снег превращает здания в сказочную рождественскую деревню, и лишь зеленые плющи, плотно обвивающие стены, гордо не сдаются напору стихии, и весной, когда цветение многочисленных вишен, яблонь и магнолий само по себе рождает в голове романтические стихи. Здесь есть, что посмотреть, есть, где погулять, и есть, где вкусно поесть – Принстон вполне может претендовать на звание кулинарного центра Нью-Джерси, а нью-джерсийцы в еде толк понимают.

Я обхожу справа увитый от земли до крыши плющом Нассау-холл, на ступенях которого, рядом с позеленевшими от времени и от скуки каменными тиграми, как всегда, фотографируются туристы. Оставляю справа средневековые башни Аудиториума Ричардсона и Зала Байерса. И, пройдя строгий каменный Вест-колледж и древнегреческий храм Зала Клио с его пятью белыми колоннами портика, попадаю, наконец, к неожиданно современному, выстроенному строгими параллелями и перпендикулярами, зданию Принстонской галереи.

Жалко, что в этот раз у меня нет времени заглянуть в саму галерею, она того стоит. Собранию картин могут позавидовать многие европейские музеи, а с богатством коллекции археологических древностей, собранных из древнего Египта, Греции, Рима и Китая, сможет поспорить разве что Лувр. В Принстоне я бываю редко, и действительно жалко упускать такой шанс. Но солнце уже неотвратимо приближается к полудню, сокращая тени на земле, и я быстрым шагом направляюсь к странной металлической скульптуре на лужайке у стены музея – не то человек, не то рыба с ногами. У подножия изваяния я подбираю то, что оставил здесь без малого час назад в теле Джейн Гудвотер. Маленький кулон – многогранный и бесформенный кристалл глубокого черного цвета.